Хроники Бальтазара
Шрифт:
Царица-тьма подсказала ему новый путь. Для него это был путь жизни, для многих других он сулил смерть и неминуемую мучительную гибель. Посаженное глубоко в груди чёрное зерно сомнения окутывало лоскутами сумрака огрубевшее сердце. Жизненный путь делал юношу свидетелем несправедливости мира, боли и отчаяния, что грызут этот мир на каждом шагу. Не спасла его душу даже первая любовь, обернувшаяся катастрофой и разочарованием.
С тех пор Бальтазар предпочитал истинным чувствам лишь звериную страсть, а жертвенность ради других он разбил, как фамильную вазу, пронзённый осколками предательства, обмана и безразличия. Жизнь для себя казалась
Захватив в Вольных Землях замок одного барона, теперь он стремился к расширению своего влияния в разные стороны от него. Нужно было заставить ближайшие города уважать себя и бояться. А для этого, как он считал, не помешают вот такие визиты с прожорливыми «питомцами».
Где-то недалеко раздавались во тьме хлопки больших крыльев. Не то кто-то возвращался с добычей в гнездо, не то лишь пробуждался для ночной охоты, разминаясь перед полётом. Создания-гибриды, имевшие в основе туши оленей, кабаний хребет, волчьи черепа и змеиные головы на хвостах, сверкали полыхающим тёмно-сиреневым огоньком в тёмных пещерах своих глазниц и шагали подле барона Кроненгарда. Уродливые истлевшие порождения мрака. Они должны были наслать на городок панику, заставить дрожать население и укоренить таким образом власть Бальтазара.
Тому могли понадобиться здешние кладбища для войска и даже живые люди. Никогда прежде не бывавший в этих землях, он всегда с интересом узнавал местные обычаи разных сёл и городов. О чём-то был наслышан, с чем-то сталкивался впервые, а иногда визиты его и вовсе проходили совсем не по плану.
Было похоже на то, что и сейчас внезапно нападение на готовящийся ко сну Сельваторск рисковало оказаться под угрозой срыва. С ветви одного крупного раскидистого дуба фигура в капюшоне натянула сразу три оперённые стрелы и выпустила так, что те, засверкав, тут же поразили ближайших костяных големов, рассыпая их на бессвязные кусочки.
– Что? – оскалился ошарашенный некромант. – Магические стрелы? – его прищуренный фиалковый взор метнулся к источнику выстрела.
Некто в тёмно-зелёном капюшоне не мешкал, а вовсю готовил следующий тройной залп. Крупные четырёхгранные наконечники упругих стрел сверкали серебристой аурой, пульсируя изнутри, будто кто-то пытался раскалить их в кузнечной печи.
Они со свистом взмыли в воздух, оставляя после себя яркие лучи света. На этот раз чернокнижник попытался защитить от них своих тварей и даже вовремя выстроил наспех сплетенную защиту, но его тёмная магия оказалась пробита столь же легко, как керамический горшок, стеклянный купол или полая скульптура из тонкого льда.
Осколки, разлетаясь вокруг, лишь сильнее разбрызгивали частицы заклятья. Тем самым стрелы поражали ещё больше костяных безвольных чудовищ, слушавших лишь то, что приказывает им воля молодого барона. Тот же всерьёз хмурился тонкими бровями на гладко выбритом лице, исказил фактурные угловатые губы в новом оскале и бормотал вслух о собственном удивлении всеми этими сверкающими выстрелами.
– Лучник-маг? Быть такого не может! – Раздувались от гнева ноздри его прямого аккуратного носа.
Глаза горели ненавистью и таким же фиолетовым пламенем, как и в звериных черепах, словно сам он был из подобных созданий, а отнюдь не их хозяином. Впрочем, это никак не волновало охотника. Тот с удовольствием выпустил стрелы, засиявшие в этот раз ярко-зелёным, и в самого Бальтазара.
Две просвистели мимо, однако третья всё-таки угодила в плечо, вонзившись глубоко, заставив некроманта пошатнутся и вскрикнуть. Стрелок в капюшоне тем временем сменил положение, прыгая по веткам, отстреливая отдельных особей из костяного войска, разрушая тех частично или даже целиком.
Наконечники его верных стрел сверкали то серебристо-белым, то тёмно-синим и даже ярко-зелёным. Один раз ещё каким-то малиново-розовым, когда стрела угодила Бальтазару уже в печень, вновь пронзив свою цель. Он формировал защитные купола, пытался сосредоточиться, выдохнул астральный огонь, чтобы сжечь мерцавшие магические снаряды в полёте, а когда это начало помогать, лучник попросту начал стрелять быстрее.
Обломав древко стрелы, торчащей из плеча, и испепелив его прямо в ладони, тёмный маг расставил руки в стороны и выстроил спереди своих существ шипованные панцири, сосредоточенно произнося заклинание вибрирующим голосом. И когда новые стрелы угодили прямо в них, материальная часть стрелы отскочила, словно от выгнутого металла или каменной кладки. А вложенная магия отразилась обратно в стреляющего.
И теперь уже охотник стал жертвой, оказавшись сбитым с ветки, полетев шумно вниз. Клацающие костяными зубами монстры были тут же направлены туда растерзать ещё не успевшего подняться лучника, но и тот был на деле не промах.
Постукивающие костями туши с внутренним сиянием, магическим дымом и танцующим пламенем в горящих глазах ринулись по приказу хозяина. Но зачарованный лук будто сам служил колдовским инструментом охотнику, и фигура в накидке умело защищалась от некромантии, образовывая спирали защитных барьеров, прогибавшихся, но не так-то просто ломавшихся под натиском воющей нежити. А иногда путешествующие охраной по своей траектории рыжеватые и голубоватые шары переливающейся энергии срывались в атаковавшую зверюгу. Сверкая, они врезались в любого, кто подходил близко или имел наглость коснуться такой защиты.
Бальтазар на это сплёл паукоподобное заклятье, направляя его разверстым жестом пальцев из сложенных рук туда. Но многолапая стрекотавшая тварь из чёрной энергии прилипла к щиту, словно насекомое на стеклянной поверхности. А потом ещё не поднявшийся на ноги лучник вновь начал сыпать стрелами, раня сущностей вокруг, пронзая и разрушая тех, кто так стремился ему навредить.
От этих выстрелов некромант уже уворачивался перекатом, лишь добавлявшим боли в боку и плече. Причём внизу всё ещё торчало цельное древко. Часть сил уходило на поддержание самочувствия, дабы не шататься, не хромать и сосредоточиться. Были посланы новые команды костяным ищейкам, вот только дополнительной защитой окружить их он позабыл, и те рассыпались в прыжках ещё на подлёте к цели.
Новый тройной выстрел барон Кронхольда остановил прямо в воздухе, а точнее сжал мрак вокруг снарядов настолько плотно, что те по итогу замедлились и упали на землю, продолжая ещё угасающе мерцать какое-то время.
Вынув отчаянным рывком стрелу из собственного бока, он попытался унять хлещущую кровь. Целительством некромант, понятное дело, не обладал, но на такие случаи Гродерик Черноуст обучил его иным сподручным приёмам. С ранами на теле можно было делать разные вещи, а из человеческой крови, в том числе собственной, благо даже тёмный маг на деле оставался человеком, можно было вытащить уйму крайне полезной энергии.