Хроники боевых ангелов. Часть 2.
Шрифт:
В тот день я вышел на улицу в сомнении, с чего лучше начать. Можно было попытаться поймать рыбу в озерцах под горными водопадами или натаскать орехов из рощи за замком. Дела были равноприятными и равноопасными, и потому моё сомнение несколько затянулось. На третьей минуте сомнений я услышал весёлое "Гы-ы!" из-за соседнего забора. Динко, мой товарищ по играм. Не друг, я дружил больше с Варгом, который жил в конце улицы. Но с Динко мы тоже неплохо играли.
Дино пальнул в меня косточкой от вишни и промазал, отсюда и происходило его "Гы".
– Вишни дашь?
Динко перелез через забор и протянул мне торбочку
– Пойдёшь к Меч - камню за земляными орехами?
– предложил Дин.
– С каких это пор там земляные орехи растут?
– удивился я.
Дин пожал плечами - растут, мол. Я задумался. Земляные орехи - вещь вкусная и питательная, не хуже рыбы. Меч-камень, правда, находился довольно далеко, на склонах Гормелы, и дело могло затянуться до вечера. Вечером ловить рыбу, конечно, совсем не то, что утром, но ради орехов стоило рискнуть. Да и само путешествие к камню было достойным приключением. Итак, дело было решено: мы идём за земляными орехами!
Первым делом надо было найти длинную палку. Какой путешественник без дорожного посоха? Им можно было сшибать лопухи, мерить глубину луж и делать тысячу других полезных дел. Не припомню ни одного случая, чтобы посох пригодился хоть кому-нибудь из нас по прямому назначению - перепрыгивать через лужи или отбиваться от собак, но отправиться за околицу без длинной палки было делом немыслимым.
Эти палки жили своей жизнью. Каждый раз, возвращаясь из путешествия, мы тщательно прятали их под лопухами, и каждый раз они оттуда исчезали. Но зато под соседними лопухами или заборами обязательно находились какие-нибудь другие. Вскоре и у меня, и у Динко были вполне приличные дорожные посохи.
Вторым делом надо было спросить наших собак, не хотят ли они составить нам компанию. Нака потянулась и отправилась с нами. Бубус, пёс семьи Динко, стукнул хвостом о землю, но из тени не вылез. Зато у околицы к нам пристали Полкан и Пират - собаки, жившие с одним совсем спившимся мужичком по имени Анко. Они не были его собаками, они у него только ночевали, а днём ловили мышей - тех, что ухитрялись выживать в соломе под крышей домов. Иногда они составляли нам компанию в ловле рыбы. Собаки ловили рыбу на удивление ловко. Совсем мелкая рыбёшка из нашего улова тоже доставалась им.
С собаками было намного веселее. Псины бежали по тропинке, принюхиваясь к разным диковинам по дороге. Они то отставали, то обгоняли нас. Когда они пролетали мимо нас серыми стрелами, главным делом было вовремя подвинуться. Собаки весили ненамного меньше нашего и вполне могли снести своим весом. Их мохнатые бока задевали наши голые ноги то слева, то справа. Этот поход был для них приключением не меньше, чем для нас.
Мы с Дином шли и важно обсуждали услышанные от взрослых новости - что в ходе последнего набега воинов нашего помещика на соседей им удалось отобрать украденные ранее в нашем селе горшки и прочую утварь, и что теперь следует ждать ответного набега. Взять замок соседнего помещика штурмом нашим не удалось.
Честно говоря, я никогда не слышал, чтобы кому-нибудь из помещиков удавалось взять штурмом замок соседа. Обычно ворота замков успевали вовремя закрыть, а единственной добычей нападавших становились выставленные на улицу для просушки горшки, коврики и прочая мелкая утварь. Не считая, конечно, морального удовлетворения в виде возможности погонять безоружных селян. Иногда нападающим удавалось угнать телегу. Но такое случалось редко, все запасы зерна, все телеги и железные инструменты хранились обычно в замке помещика. Смысла во всех этих набегах практически не было. Так я и сказал Дину.
Динко принялся со мной спорить. Он утверждал, что только сила нашего помещика защищает нас от наглых и жадных соседей. За этим разговором мы понемногу дошли до Меч - камня. Прямо под скалой, спиной к нам сидел Отти, мальчишка с соседней улицы, и собирал земляные орехи. Они действительно здесь росли!
При виде Отти Динко издал утробный рык и кинулся к старому врагу. Отти был младше нас на год, но он был с соседней улицы, и этого было достаточно, чтобы быть для Динко абсолютным врагом. Во время последней крупной драки Отти стоял за спинами старших ребят и очень ловко стрелял рябиной из камышины. В частности, он попал в глаз Дину.
Отти не успел убежать. Динко схватил его за шею и принялся отвешивать пощёчины, слева и справа, довольно жмурясь и рыча. Наши собаки развернулись и отправились по своим делам. В наших делах они участия старались не принимать.
Я почувствовал, что происходит нечто неправильное, что так не должно быть. Среди своих ровесников и знакомых по улице я считался слабаком. Целью их жизни было собраться в группу и отлупить ребят с соседней улицы. Те отвечали тем же. Любые встречи за пределами села тут же перерастали в побоища. Когда какая-нибудь из сторон оказывалась в значительном меньшинстве и получала слишком сильно, пострадавшие бежали к вожакам своей улицы и жаловались на вредность нападавших. Вожаки объявляли общий сбор и назначали соседней улице место битвы. Вызов всегда с удовольствием принимался, поскольку другая сторона, как правило, считала себя не менее обиженной. Битва начиналась перебранкой, в ходе которой обе стороны долго перечисляли разнообразные обиды, а заканчивалась всегда одинаково: большим побоищем, после которого каждая улица считала себя победителями. Иногда мы объединялись с соседней улицей против третьей и четвёртой улиц села, но такое случалось редко. Чаще каждая улица враждовала с тремя другими.
Мне всё это казалось абсолютной глупостью. Нет, я не уклонялся от общего сбора - это было просто невозможно, свои отлупили бы за прогул сильнее, чем чужие. Но во время драки я чаще всего стоял в стороне и лишь изредка отражал удары тех, кто хотел напасть на меня. Меня за это дразнили слабаком и маменькиным сыночком (чаще всего в форме "Вдовий сын"), но мне это было безразлично. Я каждый раз говорил, что люди не должны жить в такой вражде и что в этом есть что-то неправильное. Надо мной в ответ смеялись.
Вот и сейчас, видя, как Динко удовлетворяет свою страсть к мести, я почувствовал, что так не должно быть.
– Не надоело маленького бить? Если хочешь отомстить, дай ему по жопе и отпусти. Чего ты его избиваешь, будто это цель жизни?
– Не-а, не надоело, - весело откликнулся Дин, - я этих гадов с соседней улицы сколько хочешь могу бить.
Тут Отти извернулся, пнул Динко ногой в грудь, вырвался из захвата и удрал. Динко взвизгнул и помчался следом. Я неохотно двинулся на ними.