Хроники былого и грядущего
Шрифт:
— Ладно, я уже понял, насколько я молодец, — хмыкаю на затянувшиеся поздравления, — идите уже в бой, а мне сегодня даровали отдых.
Улыбаюсь, глядя на вытянувшиеся лица и направляюсь в сторону кровати. Интересно, смогу ли уснуть в таком шуме? И проснусь ли живым?
Ярмак ПОВ
Я с детства мечтал стать рыцарем, но мне и в голову не приходило, что придётся стать лазутчиком-диверсантом. В словаре детей, воспитанных в маленьких Западных деревушках, слова «диверсант» просто не было. В те времена, весь Вестерос обладал для меня только двумя измерениями: земли делились на ближние и дальние, а люди — на знать и чернь. Слушая
Казалось бы, с тех пор, как я сделался оруженосцем, простенький мирок моего детства должен был обрести множество новых измерений, но вышло как раз наоборот. Конечно, по мере того, как взрослел и путешествовал, мир понемногу усложнялся. Удалось узнать, что бывают вещи священные и нечестивые, что Семеро богов — не просто очень важные господа, а Королевская Гавань — не только очень дальняя земля: они обладают своими собственными измерениями. Еще я узнал, что бывают времена древние и недавние, и «давным-давно» — не просто разновидность дальних краёв, а нечто вроде призрака, пребывающего повсюду.
Это было сложно!
Только сейчас, когда я убегал из лагеря мятежников той же дорогой, по которой приполз по камням за Арвиндом, временно, как я надеюсь, став «диверсантом», внезапно обнаружил, что мир утратил все измерения и сделался каким-то плоским. Знатные люди, даже лорды и рыцари, оказались вдруг такими же мелкими и подлыми, как последний вонючий бандит, наподобие тех тварей, что издевались над женщинами в той грязной землянке. Дальние народы: дорнийцы, горцы, северяне — из экзотических или зачарованных превратились в скучных и обыденных, как любая деревушка на Западе. Уж про это я успел узнать, месяцами слушая рассказы наставника и других пограничных рыцарей, да и сам видел некоторых из этих людей. Кого-то в виде бандитов, на собственных землях, кого-то в Ланниспорте, на пришвартованных кораблях.
Священные вещи: рыцарские обеты, честь, достоинство и даже сам Король оказались всего лишь частным случаем вещей нечестивых, вроде разбойников, варваров, мятежников и язычников, как будто слова «священный» и «нечестивый» менялись местами так же легко, как соперники Арвинда за столом с игрой в кости. А новые времена представляли собой всего лишь затасканную версию древних историй, чуть ли не ежедневно рассказываемых сиром Люксом.
Я тогда много думал, особенно во время путешествий. Мне казалось, что мы обошли уже весь Запад вдоль и поперёк, всего за полгода почерпнув истину целого мира. Слушать и постигать было так просто, что я не мог осознать, почему Болдрик и Стир не понимают таких вещей.
Правда это не мешало мне веселиться, периодически оказываясь в глупом положении, как например, при встрече с тем избалованным «благородным лордом Джейсоном Ланнистером». И я до сих пор не понимаю, зачем нужно было наряжаться перед встречей с ним? Мы являемся будущими рыцарями, солдатами и защитниками Запада, а не изнеженными девами или шутами в цирке. Одежда не могла показать нашей стойкости, силы и мужества.
Оказалось, люди в очередной раз попытались всё усложнить. Чем прошлая ситуация, где мы стояли в ряд, слушая как недовольно кричит Джейсон Ланнистер,
А вот сир Люкс снова пытается запретить мне идти в бой. От чего этот странный мужчина хочет меня оградить? От крови и битв? Я и без этого хорошо понимаю, что не составлю конкуренцию здоровому и сильному мужчине, схлестнись мы в схватке, я же не Арвинд! Но лезть в ближний бой и не собирался. Так, постоять за спинами, покричать вместе с остальными. Но в сражение однозначно идти надо, а не то надо мной, как над сиром Лорингом, начнут смеяться «за трусость», а ведь тот просто отказался идти на рискованное задание, не имея нужных навыков!
Жаль, не умею метать ножи или стрелять из лука, — мелькали в голове мысли, ведь тогда удалось бы принести какую-то пользу в сражении.
Хотя даже если бы я умел, нужны были деньги для покупки расходников — стрел и самих ножей. А их не было, точнее… вспоминаю, что это уже не так, ведь у меня появились десять драконов. Которые, по-хорошему, нужно как-то умудриться передать в семью, чтобы деньги не украли по дороге или, за такое богатство, не убили самих родичей.
А ведь могут и на деревню напасть, если узнают. Надо будет разменять на мелкие деньги и передать им их в виде серебра, либо даже меди. Но сколько тогда это будет? Мешок меди? Опять же возникает вопрос, как его тащить и кто сумеет передать.
Попробовать лично? А когда я теперь окажусь в нашей деревеньке? Через год? Два? Возможно, что вся моя семья к этому времени умрёт с голоду.
Но я всё равно не жалел, что отправился тогда за Арвиндом. Кажется, он, как и я, верно понял этот простой мир. А мне, в дальнейшей жизни, ещё не раз пригодится этот банальный урок: не прокладывать собственную тропу, а идти по той, что уже была натоптана. Вот и сейчас подобный план сработал идеально. Не смотря на то, что я откровенно не понимаю Арвинда, но признаю его поразительные навыки. А ведь мы одного с ним возраста! Когда только успел так развиться? Какие же были тренировки в его детстве? Так ловко выводить из боя взрослых солдат! Умудряться на самом виду оставаться незаметным и не привлекать внимания — это достойно восхищения. Арвинд целеустремлённо бегал по вражескому лагерю, да так, что создавал ощущение, будто знает его не хуже нашего собственного.
И конечно, он знал, что я за ним слежу, — мелькнула мысль на краю сознания, пока я становился в строй вместе с остальными рыцарями. Перед бойцами выступал лорд Хескель.
Жаль, что приходится идти в бой без лошади, но меня всё-таки уговорили занять максимально безопасное место. «Охрана» позиций лордов. Будто бы без меня их некому защищать? Но хотя бы так, лишь бы не пострадала честь, а то с этим здесь всё очень строго.
После поджога лошадей, я решил довериться словам Арвинда и покинуть лагерь. Что удалось сделать с поразительной лёгкостью, ведь казалось, все устремились тушить пожары. Тогда и удалось просто вернуться обратно.
Уже сидя в палатке и рассказывая про произошедшее остальным пограничным рыцарям, видя их интерес, а также зависть и жадность, при взгляде на «легко доставшиеся» золотые монеты, я в очередной раз задумался о своей жизни.
Нет, конечно, теперь мир для меня сделался куда сложнее, чем в те времена, когда просто жил в деревне, но в то же время — стал гораздо проще. Повсюду люди занимались одним и тем же: хапали и хапали, как будто титулы «король», «лорд», «рыцарь» были лишь разными масками, прячущими одну и ту же алчную звериную харю. Всё чаще мне кажется, что единственное реальное измерение мира — это алчность.