Хроники Дебила. Свиток-6
Шрифт:
...Ведь этот вот дом, ты говоришь принадлежит тебе? ...Ай-ай-ай... Большой грех!!! Я бы на твоем месте, завтра же с утра, поспешил в Храм с большими дарами, ибо, насколько я знаю, - Икаоитииоо очень строг с теми кто вольно или невольно нарушает Закон Гостеприимства!
Да и Наместнику, за обиду, надо заплатить достойную виру. Мы же, готовы удовлетвориться малым, только для того, чтобы иметь возможность, вернувшись домой, сказать родичам убитых, что взяли за их смерть достойную плату. ...Но ты все-таки постарайся, чтобы эта плата действительно была достойной!
– Да-да... Несомненно... Прямо
– Начал бормотать Лаакраак, поспешно пятясь куда-то назад, и стараясь не смотреть на строй аиотееков.
– Что ж, достойнейших воин Массииаак.
– Снова обратился я к аиотееку.
– Как видишь, к нам со стороны Лаакраака из старой семьи Таайк, нет никаких претензий. И он подтвердил, что это абсолютно чужие люди напали на его гостей, и даже готов отдать немалые богатства, чтобы замолить свою вину перед Икаоитииоо, Наместником и нами.
Так что, - если у тебя больше нет к нам никаких вопросов, мы можем мирно идти каждый своим путем.
– Аиотеек внимательно посмотрел на меня.
– Вопросов он возможно и не имел, но сказать наверняка хотел бы многое. Причем не столько языком, сколько жалом своего копья.
Однако, - какие бы инструкции ему не дали, - повода для дальнейшей конфронтации явно не было. Так что пробормотав себе под нос что-то недоброе, он пропел своим воякам команду возвращаться назад.
– Ух...
– Пробормотал я, устало усаживаясь на гребную скамью.
– Пока обошлось, но сдается мне, это только первый раунд.
– Что ты сказал мудрец?
– Внезапно обратился ко мне Догоситаак, и я понял, что по привычке, после сильного стресса перешел на русский.
– Говорю, что на этом еще ничего не закончилось.
– Устало пробормотал я, чувствуя себя выжатым как лимон.
Обидно. Обычно-то на меня в такие минуты снисходит вдохновение и пробивает на словесный понос. Речи льются легко и свободно, и потому звучат очень убедительно и правдиво. А потом, после очередной, удачно прокрученной аферы, даже чувствуется некая бодрость и подъем сил.
– А тут...
Уж не знаю, старость это, или хорошая оценка опасности, что пока прошла мимо, едва не накрыв нас всех с головой.
– Но ноги были словно ватные, руки слегка тряслись, а в голове была полнейшая пустота.
...Блин!!! Проклятый суматошный день.
– А ведь последний раз, я ел еще в Храме. Вчера вечером!
После стольких правильных слов о гостеприимстве, думаю было бы как-то невежливо не накормить наших гостей достойным ужином.
Только вот покидать корабль и возвращаться к сараю почему-то не хотелось, поэтому Дос'тек, как капитан, распорядился готовить ужин прямо на берегу, а заодно уж и занялся наведением порядка на "Морском Гусе".
Попутно я велел подсчитывать и записывать все что было украдено или сломано во время нападения.
– Не то чтобы надеялся возместить убытки, - просто еще один документ никогда не бывает лишним. Особенно в стадии, когда борьба перешла на судебно-бюрократический уровень.
– Хм...
– Отозвал меня в сторону Лга"нхи, одним лишь многозначительным взглядом, едва я вышел из каютки где лежал Завгур.
– Чего?
– Спросил я у него, видя по глазам что где-то лажанулся.
– Хм...
– Ответил он мне, многозначительно поведя глазами в сторону мальчишки Тууивоасика.
Действительно "Хм".
– Очередной геморрой мне на голову!
Парень сегодня не только не создавал проблем, - он бился вместе с нами, прикончив на берегу парочку мерзавцев, а когда подошли аиотееки, - встал в наш строй, и неплохо там вписался.
По рамкам нашего мира, это все было очень знаковым явлением.
– Тот кто дрался с тобой плечом к плечу против общего врага, больше не может быть пленником, или находиться в каком-либо приниженном положении относительно остальных.
– У нас на этот счет даже в Законе был специальный пункт внесен.
– Дескать, - мы не аиотееки, которые заставляют воевать за себя других. И потому каждый кто встал с нами в строй, признается равным.
Этот пункт весьма способствовал адаптации различных чужаков в наше общество, и был наверно одним из самых мощных социальных лифтом, обеспечивающим относительное социальное равенство в собранном с бору и по сосенке народе. Вроде как общий для всех знаменатель, дающий шанс любому, в какой бы семье тот не родился, или откуда бы не пришел.
А уж насколько это правило делало привлекательным жизнь в Ирокезии, - и говорить было нечего. В том же Улоте, жизнь может быть и побогаче и посытнее. Но ты том можешь жить поколениями на одной земле с местными, но так и остаться для них чужим, и вынужденно терпеть наезды и притеснения коренных. У нас же, - достаточно было вступить в ближайшую к месту поселения дружину, научиться на должном уровне ходить в строю и орудовать копьем и щитом, ...Сходить в набег или на войну.
– И на те пожалуйста.
– Считай получил полное гражданство и равные права с другими "полными гражданами". И шпынять после этого тебя могут только "самые полные, иначе говоря, - "почетные граждане"". (Впрочем, таких было относительно немного).
Взрослому мужику, вынужденному кормить семью, сделать все это подчас было непросто. Разве что он уже пришел к нам, будучи бывалым воякой, которого особо ничему учить уже не надо.
А вот зато второе поколение поселенцев, как правило все проходили по этому пути, начиная его в молодежных лагерях-бандах. И затем активно пополняло ряды ирокезов, приобретая право носить гребень.
В общем, - на Том берегу, эта система работала как надо. А вот как быть тут, с Тууивоасиком? Что будет, если дать ему полную волю?
– Не слиняет ли он обратно к своим, или не заложит нас перед местными аиотееками?
– Дай ему оружие.
– Подсказал Лга"нхи, видимо прочитав все эти сомнения по моей физиономии.
А ведь он прав!
– У аиотееков, получить оружие из чужих рук, это что-то вроде заключения вассальной клятвы, и даже больше, - фактически принятие в семью.
Только вот, насколько я помню.
– Оружие обычно отдают оикия, а как поведет себя оуоо, в ответ на такой жест?
– Это должно быть хорошее оружие.
– Опять прочитав мои мысли, усмехнулся Лга"нхи.
...И опять же он прав!
– Чтобы у мальчишки не взыграл гонор, надо дать ему такое оружие, от одного вида которого у него глаза на лоб вылезут и в зобу дыханье спернет.