Хроники Диких Земель
Шрифт:
Милиик и его спутник взяли с собой только самое необходимое - получилось два вьюка. Еще двух лошадей взяли на смену - путь туда и обратно был бы утомителен для одиночных скакунов.
Тем временем Жаф, а хозяином двора в оазисе был именно он, получил записку с голубиной почтой. Содержание письма заставило его помрачнеть. Вечером он сказал своему помощнику, что должен на несколько дней спешно уехать южнее Иемиона, на побережье…
Остров Скала Черный полумесяц, помещение "кубрика".
… То ли от выпитого вина, то ли оттого, что дела действительно шли хорошо, рангар пребывал в приподнятом расположении духа. Он и Баца-Бол сидели за столом с бутылкой, друг против друга и продолжали разговор:
– Я никогда еще не говорил так ни с кем из команды, поэтому, Баца-Бол, пообещай мне, что никому
– Я весь во внимании, рангар, и, конечно, даю слово старого пирата, что буду молчать!
– Хорошо, тогда запасись терпением и слушай! Я именуюсь рангаром по собственной воле - у меня нет за спиной убийства кровного родича или предательства! Я не знаю своих настоящих родителей. Когда я еще не умел ходить, меня захватили налетчики, нанятые каким-то работорговцем, они, скорее всего и повинны в смерти всех моих близких. Не знаю, как долго я пробыл в руках у этих негодяев, но в один счастливый день их занесло в поселок в северных предгорьях. Там нашлась супружеская пара, которая, даже не будучи богатой, сумела всё же меня выкупить. Они воспитали меня наравне с тремя своими сыновьями. Я считал и считаю их своей настоящей семьёй. Их соседи, да и все прочие жители относились ко мне с недоверием и опаской вплоть до одного случая, когда моя шарганская сила помогла спасти жизнь несчастного выпивохи, угодившего под колесо собственной водяной мельницы. И все было бы хорошо, но судьба уготовила мне новые испытания. Шарганская банда напала на это поселение, многие погибли, включая моих воспитателей и двух их сыновей, моего среднего и старшего брата. Шарганы посчитали меня предателем своей крови и продали в рабство.
Так я попал в город Бирвель. Там меня купил лейтенант городской стражи, Эгибот Стумф, собиравшийся поступить через два года в войско местного правителя. Он счел нужным сделать из меня солдата и своего телохранителя. Он муштровал меня все эти два года, однако, это дало мне возможность прекрасно овладеть луком и мечем, а топором я орудовал так ловко, что некоторые тамошние офицеры приходили специально посмотреть на наши упражнения с оружием. Эгибот был неплохой человек, во всяком случае, он особенно не отягощал меня работой по хозяйству и даже обещал дать свободу после успешного своего возвращения из похода. Когда же пришел срок, и армия двинулась на войну с соседним государством, оказалось, что моего лейтенанта назначили в обоз, заниматься снабжением войска. Он поначалу сник и потерял всякий интерес к войне, много пил и жаловался на несчастие своей судьбы. Тут-то его и заметили двое офицеров, так же попавших в эту службу. Они подговорили его заняться мошенничеством с армейскими закупками, и вскоре кошелек лейтенанта Стумфа потолстел от серебра и золота. По этой ли причине, или по бездарности генералов, но армия, в конце концов, потерпела сокрушительное поражение. Судьи короля Бирвельского повесили трех военачальников, якобы виновных в провале, но кто-то из них или из их окружения на допросах рассказал о проделках Эгибота. Он как-то узнал про это и бежал на северное побережье, взяв с собой меня и трех слуг. Там он, представившись торговцем, сел на купеческое судно и отправился на северо-восточное побережье, где в одном из прибрежных городов жил один его дальний родственник В пути ему не повезло - на купца налетели пираты Олафа Черного, корабль был пущен ко дну, а все пассажиры и команда были убиты. Пираты оставили мне жизнь, потому что думали, что я встану в их ряды, раз был рабом такого "нового богатея". Но они просчитались - через три месяца мне с группой единомышленников, таких же пленников, удалось бежать, захватив большой дракар северных пиратов. Олаф Черный бросился за нами в погоню, но ему помешала погода - в то время как он боролся со встречным ветром, мы преспокойно отсиживались, спрятавшись в зарослях на берегу реки, в которую и вошли.
Мы бросили пиратское судно, когда опасность миновала, и разошлись в разные стороны. Я и еще один бывший невольник подались на юг, устроившись в помощники к плотогонам на Тиссе. Мы с товарищем условились, что он уйдет раньше, устроиться где-нибудь на побережье, а потом даст мне знать. Так все и получилось. Днем я работал в харчевне в качестве помощника повара, а время от времени по ночам отправлялся на разведку местности. Работа в людном месте и ночные походы дали мне возможность знать все или почти все о местных делах и вскоре я решил обосноваться тут, на отдельном острове, и зажить вольной жизнью морского разбойника. Подготовка к этому была долгой и кропотливой, потому что никто
В тайне я все еще питаю надежду, хотя и весьма слабую, что мне удастся отыскать младшего из названных братьев и найти своих кровных родичей. Что бы я ни делал в прошлом или сейчас, эта цель будет для меня наиглавнейшей!
– Я прекрасно понимаю тебя, рангар! Я-то хорошо знаю судьбу своих родителей! Мать была портовой девкой в Ланике, когда ее взял в жены рыбак из соседней деревни. Они прожили вместе не слишком долго: отец как-то вернулся на берег сказочно богатым, стал много пить, потом его хватил удар и он умер. Мать была еще слишком хороша собой, чтобы считать нужным обременять себя заботами о двоих малышах. Она вернулась к прежним занятиям, мы с сестрой росли как сорная трава. Вскоре сестра заболела и умерла. Я сбежал из постылого дома, присоединившись к шайке воров-подростков из городских трущоб. Так бы и прошли мои юные годы, если бы меня не взяли матросом на торговое судно. Потом я попал к людям Эдалы-Секиры, когда они захватили наш корабль, стоявший у берега. Они убили большую часть команды, оставшихся увели с собой, чтобы продать где-нибудь на невольничьем рынке. Остальное тебе ведомо - ведь это ты освободил меня и взял сюда с собой!
– Воспоминания, воспоминания!
– проворчал шарган, низко опустив голову над столешницей.
– А, ну их! Лучше скажи, как там дела с нашим кораблем?
– А что? Все идет полным ходом - мачты собраны и установлены. Паруса и прочий такелаж ждут своего часа в нижних складах. Корпус готов полностью, за исключением одного украшения.
– Что за украшение?
– Мы сняли фигуру той птицы, что была на носу. Скорее всего, по ее названию и носит свое имя корабль, но эти символы на бортах и корме мы прочесть были не в силах. Сейчас на тех местах просто чисто. Как мы наречем наше судно, рангар?
– Какое же имя хотят все наши и ты сам?
– Ну, точно еще не знаю, но это должно быть что-то грозное и величественное! Тогда и носовую фигуру можно будет вырезать соответствующую!
– Хм!
– рангар задумался.
– А что про те штуки из бронзы, что нашли на палубах? А еще то, что обнаружилось в той каюте без иллюминаторов?
– Точно-то я не знаю, но, судя по прицельным приспособлениям, а в особенности по тому, что под задние части этих бронзовых труб подведены подъемные винты, я могу сказать, что это какие-то метательные машины, вроде наших баллист или катапульт. То, что мы нашли в обитой металлом каюте - боеприпасы, потому что большая их часть повторяет форму отверстий в этих трубах. Боцман, ребята и я втащили одну такую штуку наверх вместе с основанием на малых колесах, теперь бы узнать, как работает эта "труба".
– Так как же ты собираешься это узнать?
Баца-Бол хитро прищурился:
– Может, я ничего и не смыслю в алхимии, зато есть у меня на примете один человечек - не то сам маг, не то алхимик, не то ученик алхимика!
– Что еще за человечек?
– Говорят, когда на севере были войны с Темными Лордами, он у кого-то из них служил, и раз те применяли взрывчатый порошок - порох, значит, он что-то такое может знать!
– Так доставить его сюда и дело с концом!
– Так оно и есть, рангар!
– Он уже здесь?! Так чего ты тянешь, пусть волокут его сюда!
– Это - не долго, вот только его внешность…
– А что с его внешностью?!
– Его руки и лицо носят следы многочисленных испытаний пороховых смесей. За это его прозвали Фип Черный или Фип Серый, а вообще его звать Фип Фосук!
– Баца-Бол встал, повернулся к входной двери и крикнул: - Эй, ребята, ведите его сюда!
Двое разбойников ввели в комнату человека с короткими черными волосами, в простой одежде. Глаза его были закрыты темной повязкой. Рангар дал знак. Пленника усадили на скамью и развязали глаза и руки.
– Ну, здравствуй, Фип Фосук! Твоя слава дошла до наших ушей, и всем нам захотелось познакомиться с тобой поближе!
– как можно торжественнее сказал шарган, пододвигая приведенному кружку, полную до краев вином.
– А ты, должно быть, тот самый странный шарганский вождь, про которого ходит столько слухов?!
– проговорил Фип сипловатым, как будто слегка простуженным голосом.
– Я - рангар, а вокруг тебя - мои люди! Они, если прикажу, в мгновение ока снесут твою голову! Тебе страшно?!