Хроники Драгомира. Книга 4. По ту сторону бездны
Шрифт:
– Луна, будь добра, верни печень на место. Онуфрий жалуется, что ему холодно. Сквозняк, понимаете ли!
Стефан и Эгирин недоуменно взглянули на девушку, которая тут же залилась краской. Пятясь, она подошла к манекену и вновь попыталась вернуть тому утраченное.
– Как вы сказали? Онуфрий? – переспросил Стефан, еле сдерживая рвущийся наружу смех.
– А что такое? – поднял брови лектор. – На мой взгляд, подходящее имя.
– Обожаю целителей, – все-таки расхохотался Стефан, – только вы могли дать имя учебному пособию со всеми внутренними органами наружу!
Целитель
– Вот и отлично. Онуфрию вновь тепло, и я могу спокойно читать лекцию, не отвлекаясь ни на чьи жалобы.
Луна тряхнула головой и встала рядом с Эгирином, который тоже едва сдерживал улыбку. Стефан хоть и отсмеялся, но рот у него невольно растягивался до ушей, выдавая отличнейшее настроение.
В саду же царила мрачная атмосфера. Аметрин и Сентария брели по тропинке, стараясь не соприкасаться руками и выдерживая расстояние. На беду, Фиччик и Чиру, которые решили остаться в саду, забрали с собой Лиссу и Серафима, и теперь из кустов доносился веселый писк. Хранители устроились на качелях и вовсю развлекались, оставив парочку в полном одиночестве.
Сентария, в отличие от недогадливого Аметрина, сразу же раскусила хитроумный маневр подруги и теперь мучительно молчала, не зная, с чего начать разговор. Аметрин же словно не замечал гнетущей обстановки и продолжал спокойно шагать вперед, только немного сбавив скорость, чтобы его спутница не сильно отставала. Судорожно сжав похолодевшие ладони, Сентария глубоко вздохнула и, решившись, тихо произнесла:
– Луна оставила нас одних, чтобы мы могли поговорить.
– А что? Что-то случилось? – спросил Аметрин, притормозив.
– Почему сразу «случилось»? – растерялась Сентария. – Все хорошо. Просто нам нужно поговорить.
– Понял! Слушаю тебя! – практически отрапортовал Аметрин.
Деревья вокруг чуть слышно застонали, искренне желая девушке терпения. Сентария от его тона забыла все заготовленные фразы и вновь замолчала. Деревья, уже не скрываясь, завздыхали, а цветы печально опустили бутоны.
«С таким сухарем не видать нам романтической сцены», – уныло думали они.
Тут, к счастью, рядом появилась Лисса, которая внутренним чутьем поняла, что ее подопечный ведет себя как полный чурбан, и поспешила на помощь, пока тот окончательно не оконфузился. Хотя обычно хранители не вмешиваются ни в семейные, ни в любовные дела.
– Неужели ты не понимаешь, что тебе нужно наладить отношения с Сентарией? – раздраженно воскликнула она.
Чтобы общаться с Аметрином, нужно было иметь неисчерпаемые запасы терпения. И уж чем-чем, а терпением Лисса никогда не отличалась. От ее напора Аметрин растерялся:
– Что значит наладить отношения? Я что, умудрился их испортить?
– Еще как! – фыркнула Лисса. – Бесчувственное ты бревно!
Благодарные деревья осыпали хранительницу пыльцой. Цветы подняли бутоны и разбавили тишину мелодичным перезвоном. Они изо всех сил старались помочь Сентарии, которой предстоял нелегкий разговор. На ветке примостились крохотные певчие птички и нежными голосами завели трогательную мелодию, а ветер добавил к атмосфере чарующий шепот листьев. Даже
– Надеюсь, ты все понял? – немного угрожающе произнесла Лисса. – Не буду вам мешать, но чтобы к моему возвращению ты все решил.
Хранительница погрозила пальчиком, словно перед ней стоял не двухметровый детина, а неразумный озорник. Подмигнув оторопевшей Сентарии, она взмахнула хвостом и удалилась к другим хранителям.
Когда они остались одни, Аметрин, уже немного оправившийся после отповеди Лиссы, вновь принял невозмутимый вид и поинтересовался:
– Так что случилось у нашей королевы роз и фиалок?
– Вообще-то я развожу орхидеи, – вспыхнула Сентария. – Мог бы уже и запомнить. Не первый день меня знаешь!
– Ох, извините! – тут же ощетинился Аметрин.
Сентария была единственной, кто мгновенно мог вывести его из себя.
– Так что же стряслось у королевы орхидей? И вообще, разве могут быть какие-то проблемы у таких злючек-колючек? Вот уж не подумал бы.
Сентария сглотнула непрошеные слезы и хотела что-то запальчиво возразить, но усталость и переживания последних месяцев нахлынули на нее. Закусив губу, она глубоко вздохнула. Из последних сил сдерживаясь, чтобы не разреветься от обиды, она выдавила:
– Да ничего у меня не случилось. Иди куда хочешь. Без тебя обойдусь.
Она развернулась и побежала по тропинке, ведущей к дворцу, ничего не видя от слез. Но при этом Сентария высоко подняла голову, а спину выпрямила так, что та даже заболела от напряжения. Еще не хватало, чтобы Аметрин понял, как ей плохо. Ни за что она не покажет ему свою слабость. Она просто не будет с ним разговаривать. Никогда.
Аметрин растерянно смотрел ей вслед, и вдруг ему стало так тяжело на душе, что он даже опешил. Он понял, что не хочет, чтобы Сентария ушла вот так. Аметрин быстро догнал девушку, схватил ее за руку и с изумлением увидел заплаканное лицо. При виде ее слез что-то расплавилось в груди и ему даже стало трудно дышать. Кое-как набрав воздуха, он горячо заговорил:
– Прости! Сам не знаю, что на меня находит. И почему я становлюсь таким тупым и грубым? Что ты хотела сказать? Я слушаю тебя.
Он пытался заглянуть ей в глаза, но Сентария упрямо отворачивала лицо.
– Это уже неважно, – обронила она.
– Нет, важно! Я чувствую, что это важно и для тебя, и для меня. Я очень хочу знать… И я… Прости меня.
– Я хотела сказать, что мы должны наладить нормальное общение. Мы не можем постоянно цепляться друг к другу. Из-за этого страдаем и мы сами, и Луна. А уж она совсем не виновата, что мы никак не можем поладить.
– А мы разве не можем поладить? – искренне удивился Аметрин. – Мне кажется, я всегда хорошо к тебе относился.
– Да, конечно. Извини, – пробормотала Сентария, не зная, что еще сказать.
Выходит, она себе что-то придумала, а на деле ничего и нет. Он к ней всегда хорошо относился, и точка. Чувствуя, как колотится сердце, Сентария все же нашла в себе силы тихо улыбнуться и сказать:
– В общем, Луна моя подруга, а ты ее друг. Поэтому нам нужно научиться терпеть друг друга.