Хроники Элении (сборник)
Шрифт:
Спархок вновь пересек полоску раскаленных камней и остановился в тени. Кьюрик поднялся и подошел к нему.
— Она не может идти сегодня, — тихо сказал оруженосец, — а может быть даже и завтра.
Спархок кивнул.
— Это отнимает у нее очень много сил, Спархок, — мрачно продолжал Кьюрик. — Каждый раз, когда кто-нибудь из Двенадцати погибает, она слабеет все больше. Не лучше ли будет из Джироха отослать ее назад в Симмур?
— Может, оно и лучше, да только она не поедет.
— Да, видно ты прав, — угрюмо согласился Кьюрик. — Ты же знаешь, мы вдвоем ехали бы гораздо быстрее.
—
— Угу, опять верно. Ты узнал его?
Спархок медленно кивнул.
— Сэр Керрис, — коротко ответил он.
— Я никогда не знал его хорошо. Но, помнится, он был немного строг и натянут, была в нем какая-то непреклонность.
— Да, но он был хорошим человеком и славным рыцарем.
— А что он сказал тебе? Я был слишком далеко, чтобы услышать его.
— Он сказал, что мы на верном пути, и что мы найдем ответ в Дабоуре.
— Это хорошо. По крайней мере, обнадеживает. А то я побаивался, что мы гоняемся за пустым звуком.
— Да и я побаивался.
Флейта отложила свою свирель и теперь сидела рядом с Сефренией. Девочка потянулась и взяла ее безвольную руку в свою. На ее маленьком личике застыли не детская печаль и озабоченность.
Внезапно Спархока озарила мысль. Он подошел туда, где лежала Сефрения.
— Флейта, — тихо позвал он.
Малышка подняла на него глаза.
— Не можешь ли ты как-нибудь помочь ей?
— Это запрещено, — вдруг прошептала Сефрения. Ее глаза были по-прежнему закрыты. Она глубоко вздохнула и проговорила: — Ступай, надень что-нибудь на себя, Спархок. Нечего разгуливать в таком виде перед ребенком.
Они провели в оазисе остаток дня, ночь и весь следующий день. На утро третьего дня Сефрения решительно поднялась и принялась собирать свои вещи.
— Время не ждет, мои Лорды, а нам еще предстоит долгий путь, — сказала она.
Спархок внимательно посмотрел на нее. Лицо ее по-прежнему было осунувшимся и бледным, а темные круги под глазами не уменьшились. В блестящих черных волосах появились седые пряди.
— Может быть, лучше было бы остаться еще на день, чтобы ты как следует окрепла? — спросил он.
— Один день не будет иметь значения, Спархок, а больше мы все равно позволить себе не сможем, — утомленным голосом ответила Сефрения. — Да и в любом случае мое здоровье не зависит от отдыха. Давай двигаться дальше, до Джироха еще очень далеко.
Они взобрались в седла и двинули лошадей тихим шагом, но через несколько миль Сефрения резко произнесла:
— Спархок! Этак нам придется ехать всю зиму, если мы решили устроить себе такую прогулку.
— Хорошо, Сефрения. Поедем быстрее, если ты хочешь.
Дней через десять после встречи с призраком они добрались до Джироха. Это был портовый город в западном Рендоре, похожий на Киприа — такие же приземистые, толстостенные, беленые дома, таким же амфитеатром поднимающие свои плоские крыши от порта к дальним предместьям. Спархок повел их бесконечными петляющими проулками к приречным кварталам города. В отличие от других мест в городе, здесь к чужеземцам относились более-менее терпимо, хотя и без особого восторга. Среди толпы рендорцев то и дело мелькали яркие одежды камморийцев, лэморкандцев и даже эленийцев. Спархок и его спутники ехали медленно, чтобы не привлекать внимание, и с этой же целью низко надвинув на лица капюшоны. К полудню они добрались до стоящего на отшибе скромного домика. Владельцем его был сэр Воррен, Рыцарь Пандиона, о чем в Джирохе мало кто знал, а был он известен как процветающий эленийский купец. Он и вправду занимался торговлей, и иногда у него даже случались доходы. Однако основной целью пребывания сэра Воррена в Джирохе была вовсе не коммерция — в Джирохе жило инкогнито довольно много пандионцев, смешавшихся с местным населением, и все их сообщения с Орденом, послания и раппорты, проходили через руки Воррена, и отправлялись им спрятанными в бесчисленные коробки и ящики с торговыми грузами, отправляющимися на его торговых кораблях в северные королевства.
Равнодушный вислогубый слуга с тусклыми глазами, шаркая по выложенному плиткой полу, повел их через дом в тенистый, окруженный стеной садик в заднем дворе, наполненный музыкой падающих струек воды в мраморном фонтане. Вдоль стены на ухоженных клумбах дремали поражающие своими ярчайшими расцветками экзотические цветы. На скамье у фонтана сидел сам хозяин дома — сэр Воррен, высокий худой мужчина с сардоническими складками на загорелом и обветренном до цвета старого вытертого седла за долгие годы в Южном королевстве лице, покрытом сетью мелких морщинок. Хотя годы его клонились к закату, в волосах не видно было седины. На нем не было камзола, в такую жару он обходился простой полотняной рубашкой, оставлявшей открытой шею. Когда они вошли в сад, Воррен поднялся и направился им навстречу.
— А, Махкра! — вскричал он, коротко взглянув на слугу. — Рад видеть тебя снова!
— Воррен, — ответил Спархок, с глубоким рендорским поклоном — полуприседающим волнообразным движением.
— Джинтал, — сказал Воррен слуге. — Будь добр, отнеси это моему комиссионеру в порт. — Он сложил вдвое лист пергамента и протянул его смуглолицему рендорцу.
— Как прикажет хозяин, — с поклоном ответил тот.
Они подождали, пока не услышали, как хлопнула передняя дверь.
— Чудесный парень, — сказал Воррен, — конечно, потрясающе туп, но я избегаю набирать в слуги сообразительных, потому что умный слуга — почти обязательно шпион. Подождите-ка минутку, — прищурился он. — Я хочу быть до конца уверенным. — Воррен пересек двор и скрылся в доме.
— Не помню, чтобы он был таким нервным, — заметил Кьюрик.
— Он живет в самой нервной части света, — ответил на это Спархок.
Через несколько минут Воррен вернулся.
— Матушка, сколько лет! — тепло приветствовал он Сефрению, целуя ее ладони. — Ты благословишь меня?
Сефрения, улыбнувшись, дотронулась до его лба и произнесла что-то по-стирикски.
— Мне страшно недостает этого, — сознался Воррен. — Хотя, может быть, я не так много сделал за последнее время, чтобы заслужить твое благословение, Матушка, — потом он посмотрел на нее пристальней. — Ты хорошо себя чувствуешь? У тебя усталое лицо.
— Наверно, из-за жары, — сказала Сефрения, медленно проводя рукой по глазам.