Шрифт:
Александр Башибузук
ХРОНИКИ ГОРАНА
ЛОВЧИЙ
'Понятие противоположности абсолютного добра и зла ложно, потому что добро и зло неразрывно связаны между собой и не могут существовать друг без друга...'
(Преподобный Модест Бобан. 'К вопросу теологических разграничений')
Обитая почерневшей от времени бронзой тяжелая дверь, слегка скрипнула и стала отворяться. Гвардейцы в начищенных до блеска кирасах и шлемах с красно белыми плюмажами, стоявшие на карауле у одного из входов в Святую канцелярию Белого Синода*, дружно вынырнули из полудремоты, поудобней перехватили
Белый Синод - организация ревностных адептов официальной религии Упорядоченного, веры в Старших Сестер
Гвизарма (гизарма, гизарда, итал. guisarme) - вид алебарды с длинным узким, слегка изогнутым наконечником, имеющим прямое, заострённое на конце ответвление. Первый клинок, прямой и длинный, служил для поражения врага, а вторым искривлённым клинком перерезали сухожилия у лошади противника или стягивали его с лошади.
Ибо на пороге появился сам предстоятель Белого Синода в Добренце, его святейшество прелат Акакий, монументальный толстяк с румяным обширным и добродушным лицом пастыря. Он равнодушно мазнул взглядом по латникам, обеими руками огладил на пузе рясу из белоснежного нупийского шелка, и удивительно плавно для такой громадины обернулся к второму мужчине, вышедшему на крыльцо вслед за ним.
– Последний раз спрашиваю, ты не передумал, Горан?
– скорбно выдохнул прелат и склонил голову к плечу, внимательно всматриваясь в лицо спутника.
– Нет, ваше святейшество...
– высокий молодой парень, с украшенным длинным рваным шрамом лицом, залеченным до едва угадывающихся бледных полосок, отрицательно качнул головой.
Одетый в безрукавный потертый кожаный камзол, рубаху из некрашеного льняного полотна с просторными рукавами, свободные порты и высокие, видавшие виды сафьяновые сапоги с окованными носками - он смотрелся на фоне прелата не столь внушительно. Однако, его простой вид компенсировался высоким ростом и просто саженными, бугрящимися мускулами плечами.
Судя по гриве прямых русых волос, стянутых в хвост на затылке, рубленным суровым чертам лица и холодным зеленым глазам, парень был из народа ославов, проживавших в этом мире на далеких Звериных Островах, не без оснований, почитающихся иными народами, записными разбойниками и варварами.
– Ай-ай, Горан...
– недобро прищурился прелат.
– Мы к тебе со всей душой, так сказать по-родственному, а ты...
– он сделал паузу, в воздухе повисло напряжение, но священник вдруг расплылся в радушной доброй улыбке и хлопнул парня по плечу.
– Ладно. Нет так нет. В добрый путь, парень...
– Спасибо, ваше святейшество...
– Горан слегка кивнул прелату, закинул за спину скромную котомку и решительно шагнул с крыльца.
– Смотри, надумаешь - приходи, пообщаемся, - с ухмылкой бросил ему вслед прелат.
Горан ничего не ответил, не оборачиваясь кивнул и ускорил шаг.
ГЛАВА 1
'... в 1001 году от восхождения Старших Сестер, на Великом Сходе правителей Серединных Земель, Румийского Союза, Звериных и Сегрианских Островов, алвского народа и народа хафлингов, а тако же, присоединившихся к ним властителей Харамшита, Исфахана и Нупии, оные князи, кесари, султаны и набобы, дали кровный обет не прибегать в делах раздора и вражды между собой к темному чародейству, а тако же, завещать сие своим приемникам, а ежели кто из правителей нарушит сей обет, немедля сообща ополчиться на клятвопреступника, вплоть до полного искоренения его рода вплоть до седьмого колена. С тех самых пор, вступление на престол в указанных странах обязательным порядком сопровождается принесением сией клятвы. К великому сожалению, могу сообщить, что правители иных земель Упорядоченного к сему соглашению не присоединились...'
(Преподобный Симеон Кесарийский. 'История мира Упорядоченного')
Серединные земли. г. Добренец. Гостиный двор 'Три петуха'.
15 хлебороста* 2002 года от восхождения Старших Сестер*. Два часа пополудни.
хлеборост - июнь. Названия месяцев года в Срединных землях мира Упорядоченного удивительным образом идентичны со старославянскими названиями.
Старшие Сестры или Старшие Властительницы - в пантеоне народа ославов: верховные богини-сестры - Гея, Дея и Мара.
Ветер горы облетает, баю-бай...
Над горами солнце тает, баю-бай...
Листья шепчутся устало, баю-бай...
Гулко яблоко упало, баю-бай...
Подломился стебель мяты, баю-бай...
Желтым яблоком примятый, баю-бай...
Месяц солнце провожает, баю бай...
На лавочке, возле сложенного из дикого камня, увитого плющом небольшого домика, сидела девушка с большими немного раскосыми глазами и собранными от висков в две толстых косы темно-русыми волосами. Она негромко напевала колыбельную и баюкала на руках плотно запеленатого в льняные пеленки грудного младенца. На ее простоватом, но милом, правильных очертаний, кажущимся немного скуластым лице, тенью лежала печаль. Раскосые глаза неотрывно смотрели на отблескивающую в лучах солнца водную гладь, раскинувшуюся зеркалом в бухте, лежавшей далеко внизу. Рядышком с девушкой на завалинке примостился здоровенный, размером с большую рысь, и лохматый как медведь, дымчато-пепельный котяра. Легкий ветерок трепал пушистые кисточки на его ушах, а сам кот тихонько урчал, как будто подпевая хозяйке...
Картина была до такой степени реальной, живой, что я рванулся вперед, в желании оказаться побыстрее рядом с ними, но неожиданно поняв, что это всего лишь видение, чуть не застонал от дикой обиды и разочарования.
'Не может быть...
– мысленно успокоил я сам себя и с силой провел ладонями по лицу.
– Этого нет, потому что не может быть...
– Можа, чаво еще подать вашему вашеству?..
– подавальщица, дебелая рыжая девка, в замызганном фартуке, игриво повела плечом.
– Пива, аль чаво покрепче...
– Покрепче?
– я отвлекся и уставил на ее грудь, выпирающую из лифа словно подходящая квашня.
Нажраться хотелось просто невыносимо, но после того, как я вспомнил о своей тощей мошне, желание мгновенно улетучилось.
– Нет. Пива жбан. Черного, валашского. И заедок... раков блюдо. Нет, плошку...
– Как прикажете...
– разочарованно протянула девка и отчаянно виляя обширным задом удалилась.
Но я уже на нее не смотрел, опять погрузившись в размышления.
Чертов Синод! Чертов Акакий, кикимора его раздери! Гребаные лекари, со всеми чародеями в придачу...
Поначалу, все шло просто замечательно. Ну... относительно, конечно. Во-первых, я выжил после стычки с чертовым личем. Хотя и не должен был, потому что хренов упырь переросток, перед тем как испустить дух, едва не разорвал меня на клочки. В буквальном смысле слова. Потом, мою бесчувственную тушку приютили белоризцы. Мало того, что приютили, так еще и поставили на ноги, не поскупившись на самых лучших лекарей-чародеев.
Понятное дело, не просто так, а исходя из своих побуждений, так и оставшихся для меня неизвестными. Но, после того, как я вежливо отказался работать на Синод, лечение пришлось оплатить. Франка щедро расплатилась со мной, но, услуги гребаных чародеев оказались сказочно дорогими, так что, после расчета у меня осталась сущая мелочишка. Даже подаренный хафлингессой перстень пришлось продать.