Хроники Кадуола
Шрифт:
Свет загородила внушительная фигура в желтовато-коричневом атласном платье. Глоуэн медленно поднял глаза, прекрасно зная, что именно он увидит — черный жилет, вышитый лиловыми птицами на зеленых лозах, мощную белую шею, крупное лицо с черными глазами, блестящими, как огненные опалы, и, в довершение всему, монументальную кипу темных кудрей, самым таинственным образом сохранявшую приблизительно цилиндрическую форму, хотя в последнее время Спанчетта позволяла нескольким непокорным локонам спускаться, слегка прикрывая уши.
Спанчетта взирала
«Вот как, оказывается, агенты отдела расследований проводят рабочее время? — пропела Спанчетта. — Теперь я вижу, что неправильно выбрала профессию. Мне тоже нравится ничего не делать».
«Вы ошибаетесь, — вежливо ответил Глоуэн. — Я здесь нахожусь по приказу своего начальства. На первый взгляд может возникнуть впечатление, что я ничего не делаю, но это не так, уверяю вас».
Спанчетта коротко кивнула: «Раз тебе сейчас нечего делать, может быть, ты не откажешься предоставить мне кое-какие сведения».
«Постараюсь сделать все, что в моих силах. Не желаете ли присесть?»
Спанчетта устроилась на стуле напротив: «Объясни мне, пожалуйста, почему в отделе B все ходят с таким таинственным видом? Что-то происходит, это все знают, но никто не дает себе труда ответить на простейшие вопросы. Отчего переполох, почему все в рот воды набрали?»
Глоуэн с улыбкой покачал головой: «Вы требуете от меня невозможного. Боюсь, что я тоже не могу дать вам удовлетворительный ответ».
«Конечно, можешь! Разве ты не слышал мой вопрос? Или у тебя язык отнялся?»
«Допустим, — сказал Глоуэн, — что существует некая тайна. Допустим также, что по той или иной причине эту тайну мне доверили. В таком случае мне не разрешили бы открывать эту тайну любому, кто задает вопросы, встретив меня на улице. Все это чисто гипотетическое построение, разумеется. Если вы желаете утолить свое любопытство, почему бы вам не обратиться непосредственно к Бодвину Вуку?»
Спанчетта презрительно хмыкнула: «Ты сегодня многословен, а это на тебя не похоже. Сидишь, понимаешь ли, в ресторане, и притворяешься, что работаешь. Сколько ты уже выпил?»
«Не так уж много. Заказать вам фляжку?»
«Нет, спасибо! Мне скоро нужно возвращаться на работу, и если я ввалюсь в отдел А, приплясывая, распевая песни и шатаясь из стороны в сторону, мое руководство, в отличие от руководства отдела B, не посмотрит на это сквозь пальцы».
Пытаясь сменить тему разговора и не находя ничего лучшего, Глоуэн спросил: «Как идут дела у Арлеса? Вы от него слышали что-нибудь? Или он тоже занимается чем-нибудь «секретным»?»
Прежде чем Спанчетта успела выпалить ответ, к столу приблизился Шард. Усевшись, он вопросительно взглянул на Спанчетту: «Ты только пришла или уже уходишь? Выпьешь с нами пару бокалов?»
Спанчетта колебалась. В конце концов она снисходительно, с величественным достоинством, приняла предложение: «Я пыталась что-нибудь узнать по поводу перешептываний и перемигиваний, начинающихся каждый раз, как только встречаются двое или трое служащих отдела B. Глоуэн придумал очень ловкий способ уклоняться от вопросов: он предлагает всевозможные гипотезы и загадки, после чего, пока я ломаю голову над смыслом сказанного, поспешно меняет тему разговора. Может быть, ты окажешься откровеннее».
«Может быть. Невозможно отрицать, что в последнее время мы очень заняты — события в Строме не радуют, и Титус Помпо надоедает нам больше, чем когда-либо. Наше терпение скоро истощится».
«Как раз перед тем, как ты пришел, Спанчетта собиралась сообщить последние новости об Арлесе», — с преувеличенной вежливостью сказал Глоуэн.
«Это не совсем так, — шмыгнула носом Спанчетта. — Нет у меня никаких новостей».
«Что ж, Арлес, надо полагать, целиком погрузился в заботы и удовольствия медового месяца», — отозвался Шард. Он наполнил бокал Спанчетты: «Я все еще удивляюсь тому, что ты одобрила его женитьбу на наемной работнице, да еще из рода Лаверти!»
«Я не одобряла их брак! — напряженным певучим тоном ответила Спанчетта. — Меня поражает, что Арлес решился на такой шаг, не посоветовавшись со мной. Надо полагать, он подозревал, что Друзилла, с ее сомнительным происхождением и не менее сомнительной биографией, не заслужит мою похвалу».
«Что с воза упало, то пропало», — заметил Шард.
«Именно так! — Спанчетта залпом выпила содержимое бокала и со стуком поставила его на стол. — В любом случае, тебе не пристало придираться — не кто иной как ты, если мне не изменяет память, вскружил голову бедняжке Смонни, довел ее до истерики и пальцем не пошевелил, чтобы вступиться за нее, когда ее выгнали!»
«Трагический случай, — согласился Шард. — Тем не менее, подозреваю, что она сумела привести свои дела в порядок. Симонетта всегда умела добиться своего. Странно, что ты так и не получила от нее никакой весточки».
«Ты неправ. Симонетта — чувствительная и отзывчивая натура; трудно представить себе более привлекательное существо».
«Хулиганка и авантюристка! Как сейчас помню — Спанни и Смонни, две сестрицы-озорницы!»
Спанчетта не сочла нужным отвечать. Покрутив в руке пустой бокал, она встала: «К сожалению, я не работаю в отделе B, в связи с чем мне приходится работать. А все мои вопросы, естественно, остались без ответа».
Спанчетта гордо удалилась из «Старой беседки». Шард вынул записную книжку: «Я немного опоздал — нужно было зайти на морской вокзал. Так или иначе, мне удалось составить полезный список. В нем только имена, но их можно сверить с именами в списке пассажиров из космопорта, а также со списком из гостиницы, и определить, откуда кто прибыл».
«Когда я был в гостинице, мне кое-что пришло в голову. Сегодня утром доставили новую партию туристов. Среди них могут быть владельцы билетов на экскурсию «Верх блаженства»».