Хроники Книжника. Странник
Шрифт:
В считанных сантиметрах от моей руки появился крутящийся диск, словно сотканный из тьмы. Он сорвался с места, едва я указал ему цель. С пронзительным визгом он встретил оборотня, бегущего на меня. Сначала я даже не понял, что произошло – зверь слегка затормозил, но направление движения не поменял, и с силой врезался в меня. На этот раз Талант отказался срабатывать, а собственных сил не хватило, чтобы сделать даже шаг в сторону. Мы покатились по мокрому снегу, залитому кровью. Последнее, что я увидел, придавленный тушей волколака – это его голова, отсеченная заклинанием. А потом все поглотила темнота.
* * *
Сначала пришла боль. Плечи, колени, грудная клетка – ломило решительно всё. Я даже не стал открывать глаза – решил для начала обследовать свой энергетический контур. Оказалось, что с ним все в порядке. Единственное, что насторожило – от него тоненькими жгутиками вели каналы с Силой, соединяющиеся с физическим телом. И по ним энергия закачивалась прямо внутрь органов и тканей. Не в Источник, который ровно пульсировал в центре груди – а именно в само тело. Интересно, раньше такого не было. Неужели, во время моего "самолечения" в подземелье Таскара, астральный старикашка что-то сделал с моей энергетической оболочкой? Ладно, позже разберусь.
В целом, можно сказать, что мне повезло. В сознании сами собой всплыли образы того, что случилось ночью в деревне, и я выдохнул. У нас получилось! Мы убили эту тварь, черт бы ее побрал! Правда, на смену радости быстро пришла горечь с привкусом полыни – я вспомнил, сколько людей погибло. Почему меня это так заботит? Я же почти не знал этих селян!
На глаза сами собой навернулись слезы, и я чуть не рассмеялся. Ну какой же бред! Что за чувствительность, Дангар? Подумав, я решил, что это реакция на стрессовую ситуацию, и слегка расслабился, и только потом раскрыл глаза.
Деревянный потолок. Шкуры, которыми я укрыт. Тихие голоса невдалеке. Я повернул голову. Шею немилосердно заломило, но после стольких раз, как я оказывался на грани жизни и смерти, для меня это был сущий пустяк. Не обратив на боль никакого внимания (ну, почти не обратив, не железный все-таки), я огляделся и чуть привстал на своем ложе. Это был дом старосты, без сомнения.
– Эй, вы посмотрите, кто очнулся! – раздался над ухом знакомый голос.
Сейвал присел рядом, и протянул мне кружку с отваром, который, по всей видимости, заварил для себя. Я принял ее и, обжигаясь, сделал несколько глотков.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
– Сносно. А вы?
– С нами все в порядке, – улыбнулся телохранитель.
– Что насчет крестьян? Много погибло?
– Да, – нахмурился Сейвал, – зверь задрал почти двадцать человек, пока мы возвращались. Еще троих покусал, но им удалось выжить, как это ни странно. Будто их он почему-то пощадил.
– Пощадил? – у меня внутри все замерло, – Оборотни не знают такого слова! Если он их покусал – они заражены!
Телохранитель поменялся в лице, и бросил взгляд к противоположной от меня стене. Я проследил за ним – там лежала девушка, которую пытался защитить сын Васко. Сам главный охотник лежал рядом с ней. Кажется, с ним все было в порядке – бородач спокойно спал, и его широченная грудь вздымалась, обозначая ровное дыхание.
– Вот черт! – выругался я, и повернулся к Сейвалу, – Позови старосту, скорее!
Корхен пришел практически сразу же. Он начал было благодарить меня, но я жестом остановил его, и объяснил, в чем дело. Он, как и Сейвал, побледнел, когда услышал мои слова, но все же спросил:
– Вы уверены, господин магик?
– К сожалению, да. Слюна оборотня переносит вирус…то есть болезнь. Мне очень жаль, Корхен, но эти люди… рано или поздно они станут такими же чудовищами.
– Неужели их нельзя вылечить? Пока они не стали… зверьми? – понизив голос, спросил староста.
– Я не знаю. Ни разу не слышал ни о чем подобном. Можно замедлить превращение – есть больше растительной пищи, исключить мясо из рациона, но… Это поможет ненадолго. Но со временем человек станет раздражительным, нелюдимым и злым. Он сорвется, и тогда потеряет контроль над собой, превратившись в еще более страшное чудовище, чем мы видели вчера.
Староста молчал, обдумывая сказанное мной. Мне было жаль лишать его надежды, но я действительно не знал, как излечиться от ликантропии. Судя по тем книгам что я читал – это было невозможно.
– Мы не можем их казнить, или изгнать, господин магик, – неуверенно произнес мужчина, – это ведь наши родичи. Так что же нам делать?
– Не знаю, Корхен, – признался я, – Не могу ничего посоветовать. И брать на себя ответственность в этом не могу. Я и так… – слова встали в горле, когда я вспомнил о количестве убитых.
– Господин магик, знайте – мы вам очень благодарны за помощь. Неизвестно, сколько бы это все продолжалось, – ошарашил меня староста, – Если бы не вы… никогда не видел, чтобы человек так смело выходил на смерть и побеждал ее.
Я посмотрел на него тяжелым взглядом. Мне не следовало говорить следующие слова, но…
– Корхен, вы же понимаете, что если бы я не предпринял вылазку – вчерашней ночи не случилось бы? Это я спровоцировал оборотня вернуться в деревню и устроить резню.
– Эх, господин магик, – покачал он головой, – не вините себя. Вы без лишних слов решили помочь нам, даже не задумываясь, насколько это может быть опасно. А сколько бы еще пришлось ждать помощи? Мы благодарны вам, можете даже не сомневаться. А мертвые… Что ж, все умрем, рано или поздно. Мы помолимся за погибших. Не вините себя. Никто из Браго не считает вас виновным в этой резне.
Я кивнул, принимая благодарность, и больше ничего не сказал. Настаивать на своей вине в произошедшем я не буду, раз староста заявляет об обратном. Незачем, да мне и так было хреново – несмотря на все слова Корхена, я знал, что можно было избежать многих жертв. Если бы я хорошенько подумал. Или просто проехал мимо и заглянул в ближайшую крепость, сообщив о случившемся и настояв, чтобы сюда отправили усиленный отряд.
Таким невеселым мыслям я предавался еще сутки, прежде чем пришел в себя окончательно. Я не собирался оставаться в Браго больше, чем требовалось. Оборотень убит, погода наладилась, а значит – можно продолжать путь.