Хроники Края. Академик Вокс
Шрифт:
– Я знаю канализационную сеть как свои пять пальцев, – возразил тогда Плут.
– Ты всегда хорошо ориентировался под землёй, – заметил Феликс. – Только мне жаль тебя отпускать. Я могу провести тебя через Тайноград, но ты забыл про серьёзное препятствие.
– Какое?
– Краевая Река, – ответил Феликс, – если эту выгребную яму со стоячей водой можно назвать рекой. Тебе нужно будет переплыть её. Через канализационные трубы между Тайноградом и Нижним Городом не пройти. Как-то мне довелось там пробираться. Я тебе не завидую, Плут…
Плут тихонько вылез из-под тяжёлого одеяла и потянулся. От вина, выпитого ночью, во рту всё горело, горло пересохло от жажды. Он
Плут ополоснул лицо и, стараясь не шуметь, стал обследовать помещение.
Когда-то эти пышные подземные покои находились на верхнем этаже роскошного дворца. Из окон, ныне заваленных камнями и обломками породы, открывался прекрасный вид на Нижний Город – до того, как крошащаяся скала погребла все здания под собой. Резной потолок с искусно выточенными щитами и фигурками людей, вероятно, подсказал бы, кому именно принадлежало это здание, но Плут не мог рассмотреть детали орнамента. Ясно лишь одно: каменные палаты ещё и пострадали от пожара. Точёные балки обуглились, плиты на полу растрескались, а стены почернели от копоти. Шкуры головоногов, развешенные по стенам, прикрывали чуть не дотла сгоревшие перегородки.
Плут провёл рукой по стене. Ладонь сразу покрылась сажей, и юноша отёр грязь о шкуру головонога, висевшую справа от него. Потянув за серую пористую меховую занавеску, Плут, присмотревшись, увидел покрытые копотью очертания пиратской треуголки, проступавшие на картине. Он вытащил платок из кармана и тщательно обтёр картину. Под треуголкой открылось благородное лицо с вьющимися бакенбардами и аккуратно подстриженной бородкой. Плут с любопытством продолжил работу. Из-под копоти показался расшитый сюртук. Не болотным ли жемчугом с Великой Топи был разукрашен его воротник? А какие драгоценности на эфесе его шпаги? И что там вышито на кромке костюма: может, его инициалы?
Плут стряхнул сажу, старясь не повредить отслаивающуюся краску. «Ш. В.» – прочёл он и, предельно заинтригованный, занялся расчисткой…
Гордый воздушный пират, как он выяснил, был изображён первым справа на семейном портрете. Его жена, высокая и элегантная дама, стояла рядом. За ней следовали шесть мальчиков – мал мала меньше, все похожие друг на друга. Когда-то они, замерев, смотрели на рисовавшего их художника, а теперь глядели на Плута.
Юноша продолжал расчищать залепленную сажей и копотью стену, лёгкими движениями освобождая каждый сантиметр росписи, удаляя грязь с фигур. Постепенно на картине проявились старомодные жилеты и мешковатые штаны, высокие туфли с массивными пряжками. Члены семейства стояли, как обнаружил Плут, на выложенном плитами полу, на том самом полу, где теперь стоял он. Юноша продолжал работу, шаг за шагом снимая налёт с картины, как вдруг…
– Что это? – ахнул Плут, когда из-под слоя копоти под ногами воздушного пирата проступили буквы.
Боясь дохнуть, Плут смахнул остатки пыли платком. На резной раме золотом были выведены буквы. Он прочёл имя: «Шакал Ветров». Значит, так звали этого богатого человека, который построил себе роскошный дворец в фешенебельном районе Нижнего Города. Что стало с ним? Плут мог только теряться в догадках.
Пытаясь отыскать хоть какие-то подсказки, юноша обнаружил под каждой из фигур похожие на свитки таблички с именами членов семейства. Под изображением матери было выведено «Гермина», мальчиков звали Люциус, Центикс, Мьюрикс, Пеллиус, Мартилиус, а самого маленького – Квинтиниус. По самому низу картины в виде ленты, развевающейся на ветру, бежала замысловатая надпись: «Семья Орликса Верджиникса».
Как хорошо было бы иметь такую семью, подумал Плут, расти вместе с братьями, которые играли бы с тобой, гуляли по шумному старому городу, свободному от тирании гоблинов и Стражей Ночи. На секунду он задержал взгляд на портрете младшего сына. Как ни странно, ему показалось знакомым это лицо: тёмные глаза и упрямый подбородок.
«Жаль, что мы никогда не встречались с тобой», – сокрушённо подумал Плут и принялся расчищать остальную часть фрески.
Над залом, где позировала семья, изображалась крыша прекрасного здания с кручёными шпилями и округлыми минаретами. В перспективе виднелись величественные ансамбли: вздымающиеся в небо башни, роскошные особняки и дворцы, раскинувшиеся по берегам Краевой Реки. На ленте, которую держала в клюве нарисованная Птица-Помогарь, значилось: «Западная Набережная» – так, по-видимому, назывался этот район прежде.
Плут перевёл взгляд на верхнюю часть кровли. Его внимание привлёк какой-то предмет, явно прикреплённый к одному из пилонов. Поняв, что ему не дотянуться до самого верха фрески, юноша на секунду прервал работу, схватил табурет, вскочил на него и, стерев грязь, ахнул! Под слоем копоти скрывалось тщательное изображение небесного корабля. Детали были прорисованы с удивительной точностью: Плут мог разглядеть каждый гвоздь, каждый рычаг и каждый узелок на канатах в оснастке летучего судна. Паруса раздувались, мачта сверкала, а медная табличка с названием корабля «Укротитель Вихрей» блестела на солнце.
Плут с грустью подумал: «Придёт ли время, когда в небо снова поднимутся такие корабли?»
– Кар-р-р! – отчаянно прокричал ворон, и эхо в зале повторило его крик.
– Ай-ай-ай! – завопил Плут, покачнувшись на табурете.
– Пор-р-ра пр-р-росыпаться! Пор-р-ра! – каркал ворон.
Плюх!
– Гром и молния, что тут творится? – послышался сонный голос из дальнего угла зала. – Плут, что с тобой?
Плут поднялся с пола, потёр ушибленную голову. Феликс подбежал к нему и в изумлении глянул на картину.
– Ну и ну! – посетовал он. – Как это я сам не догадался расчистить стенку!
– Красиво, правда? – спросил Плут, отступая на несколько шагов и любуясь картиной. – Она была скрыта под глубоко въевшейся копотью и сажей. Посмотри на надписи, Феликс. Потрясающе. Мы сейчас находимся во дворце, который когда-то принадлежал знаменитому воздушному пирату, капитану небесного корабля Орликсу Верджиниксу, по прозвищу Шакал Ветров. А это его жена. И сыновья.
– Да, да, – проговорил Феликс. – В истории я не силён. Ты понимаешь, о чём я? Мне интересно то, что происходит сегодня, сейчас, а не то, что случилось тысячу лет назад.
– Но прошлое связано с настоящим, – возразил Плут. – Прошлое живёт в нас, окружает нас.
– Ну если ты так считаешь, – зевнул Феликс. – А как насчёт завтрака? Я умираю с голоду.
Спустя полчаса они выбрались из подземного дворца наружу, под яркие лучи солнца. Плута жара буквально обварила. Несмотря на раннее утро, влажный воздух казался раскалённым и от невыносимого зноя нечем было дышать.
Феликс, с Гаарном на плече, уверенно прокладывал путь среди завалов и нагромождений каменных глыб. Плут шагал за ним, стараясь успокоить нервы и думая о том, что ждёт его впереди.