Хроники Края. Последний воздушный пират
Шрифт:
– А теперь пошли, – мягко сказала Магда. – Соберись! – Взяв мальчика под локоть, она протянула ему флягу с водой. – На, сделай несколько глотков. Молодец. А теперь дыши глубже: вдох-выдох, вдох-выдох.
Мало-помалу ноги у Плута перестали дрожать, сердце забилось ровнее, и приступ тошноты постепенно прошёл.
– Ты был прав, Плут, – дрожащим голосом сказала Магда. – Это действительно ужасное место.
Они присоединились к медленно шагавшей колонне, пересекавшей Великую Топь, и молча двинулись дальше.
Когда до очередной смотровой вышки оставалось не более сотни шагов, на Дороге через Великую
– Добрый вечер, здравствуйте… Я – точильщик ножей, – задыхаясь от страха, тренировался Плут. – Я – точильщик ножей из Гоблиновой Пустоши… то есть Гоблинова Гнезда… Я хотел сказать, Гоблинова Гнезда… Вот так. Я – точильщик ножей из Гоблинова Гнезда.
Но всё обошлось: внушительного вида шрайка, сидевшая за конторкой, молча взяла у них деньги, проштемпелевала бумаги и, даже не поднимая украшенной гребнем головы, махнула лапой, чтобы они проходили. Плут уставился на свои ноги, которые начали у него болеть от многочасовой ходьбы. Как он понял, предъявление документов контролёру было чистой формальностью, – плохо дело было, если бумаги оказывались не в порядке, если во время случайных облав шрайки-охранницы находили купца или мелкого торговца, у которого не было какого-нибудь нововведённого штампа или печати. Наказание было суровым и молниеносным.
Плут не хотел об этом думать. Вслед за своими товарищами он поспешил к обшитой досками из летучего дерева широкой платформе, сплошь заставленной киосками и палатками, в которых вели оживлённую торговлю бандогномы, тролли-балаболы, душегубцы, лесные тролли и гоблины-утконосы, на все голоса расхваливавшие свой товар.
Чего только не было на прилавках! Повсюду продавались обереги: талисманы, амулеты и всевозможные камни, приносящие счастье. В одной палатке торговали большими луками, арбалетами и самострелами, кинжалами и дубинками, в другой – кошельками, сумками и корзинками, в третьей – зельями и снадобьями, настойками и целебными мазями. Для тех, кто впервые собирался посетить Нижний Город, предлагались карты и планы, а для путешественников, направляющихся в Темные Леса, – схемы троп, и хотя маршруты были зачастую неточны, ещё никто из покупателей не приходил с жалобой, чтобы вернуть покупку обратно, поскольку дорогу назад найти было невозможно.
И ещё там стояло множество ларьков с едой! В них были выставлены на продажу горы продуктов со всех сторон света: мясные хлебцы – кулинарный шедевр гоблинов-утконосов, тильдячьи колбаски – любимое кушанье лесных троллей, зобные железы, приготовленные по старинному рецепту дуркотрогов. Там продавались пирожки и печенье, пудинги и пончики, медовые пряники и нарезанные дольками засахаренные плоды дубовой смакли. Одним словом, там предлагались всевозможнейшие деликатесы, товары на любой вкус, и в тёплом, нагретом жаровнями воздухе, смешиваясь в неповторимый букет, витали упоительные ароматы разнообразнейших блюд: пряные, острые, кисло-сладкие, фруктовые, сливочные.
Но Плут больше не испытывал голода. Он потерял аппетит. Перед глазами у него всё ещё стояло жуткое зрелище: мертвец в клетке с вырванными кусками мяса и выклеванными глазами.
– Тебе надо хоть немножко поесть, – уговаривала его Магда. Плут отрицательно покачал головой. – Пойду принесу тебе что-нибудь, – сказала она. – На потом.
– Как хочешь, – устало ответил Плут. Он ужасно хотел спать, а не есть.
– Тут неподалёку есть местечко, где можно устроиться на ночлег. Там вы найдёте и гамаки под навесом, и койки с соломенными тюфяками. Если хотите, я вас провожу.
Плут опустил глаза и увидел низкорослого жилистого эльфа, стоявшего перед ним. У него была бледная, чуть ли не сияющая белизной кожа и огромные уши, похожие на крылья летучих мышей. «То ли это ночной эльф, то ли серый эльф», – подумал мальчик.
– Я – ночной эльф, – подтвердил его домыслы собеседник. – Серые эльфы обычно побольше ростом, и у них вот здесь, – он жестом показал на верхнюю губу, – растут колючие усики. – Он наморщил лоб. – В целом ты угадал, Плут. Приношу свои извинения. Меня зовут Партифуль.
Плут бросил сердитый взгляд на эльфа. Он слышал, что все эльфы, какой бы породы они ни были, обладают отвратительным даром – читать чужие мысли. Ему казалось, будто его раздели догола и он уязвим со всех сторон. Как можно после этого доверять существу, вызвавшему у тебя такие неприятные ощущения?
Партифуль вздохнул.
– Это наше проклятие, – сообщил он. – В стране эльфов чтение чужих мыслей необходимо для выживания. Это дар, позволяющий нам видеть во тьме. Это проклятие, которое портит дружеские отношения, превращая многих из нас в шпионов, продающих свои услуги тем, кто больше заплатит.
«А ты? – подумал Плут, содрогаясь. – За сколько ты себя продал, чтобы шпионить за нами?»
Партифуль вздохнул во второй раз.
– Я себя не продаю, – ответил он. – И я не шпион. Может быть, вот это заставит вас поверить мне.
Он распахнул свою накидку, и Плут увидел, что там, в складках сорочки, скрывается красный зуб дуба-кровососа, висящий на тонкой серебряной цепочке.
– Мне поручено оберегать ваш сон в первую ночь. Вам нужно хорошенько отдохнуть, прежде чем продолжить путешествие… – И он добавил, отвечая на немой вопрос мальчика: – В Сумеречные Леса.
Плут улыбнулся. Впервые за день он вздохнул свободно. Стоб с Магдой вернулись из магазинчиков, неся продукты в аккуратных маленьких пакетах. Один из них Магда протянула Плуту, и мальчик сунул его в карман.
– Кто это? – холодным приказным тоном спросил Стоб.
– Партифуль, к вашим услугам, – послышался ответ, и эльф снова предъявил зуб дуба-кровососа.
– Он собирается показать нам место, где можно устроиться на ночлег, – объяснил Плут. – И он будет охранять наш сон.
– Да неужели? – недоверчиво скривился Стоб. – И перережет нам глотки, пока мы спим.