Хроники крови. Пенталогия

Хафф Таня

[1]

…

Вики улыбнулась.

— Шекспир?

Продавщица не смягчилась.

— Только из-за того, что эти слова принадлежат поэту, они не становятся менее справедливыми.

*

Когда Вики вернулась в свою квартиру в трехэтажном здании из бурого камня, в самом сердце Чайнатауна, часы показывали 7:14 и жизнь в округе только начала пробуждаться. Вики подумывала, не отправиться ли ей на пробежку, пока уровень угарного газа в воздухе еще низок, но потом отказалась от этой идеи —

выдохнув, она обнаружила, что с губ сорвалось облачко пара. Успеет еще набегаться, когда температура станет соответствовать времени года, а пока весна наступила только по календарю. Перешагивая через две ступеньки, Вики возблагодарила удачное сочетание генов, подарившее ей поджарое тело, которое не требовало больших физических нагрузок для поддержания хорошей формы. Впрочем, кто знает, как долго это продлится, ведь ей уже тридцать один…

Небольшие угрызения совести подвигли ее заняться гантелями, пока она слушала новости в 7:30.

К половине девятого она успела просмотреть все три газеты, выпить несколько чашек чая и подготовить счет для Фу Чана. Раскачиваясь на двух ножках стула, она протирала очки, позволив миру сузиться до белого круга потолочной штукатурки. И в небе, и в земле сокрыто больше… Вики не знала, верит ли сама в вампиров, но она определенно доверяла всем своим пяти чувствам, даже если одно из них в последнее время и начало подводить. В тот вечер в туннеле пряталось нечто непостижимое, и ни одно человеческое существо не смогло бы нанести тот удар. В голове у нее все время прокручивалась одна фраза из вчерашней газетной статьи: «По утверждению одного источника в коронерской службе, тела Терри Нил и Деверна Джонса были полностью обескровлены». Да, но ведь она знала, что это ее не касается.

Брэндон Синг всегда находился на своем рабочем месте в коронерской службе в 8:30 утра. Он уже успел выпить чашку чая с рогаликом и еще около четверти часа был вполне досягаем.

Хотя она не могла обратиться к нему по долгу службы, но коронеры все-таки были государственными служащими, а она все еще являлась налогоплательщиком. Вики потянулась к записной книжке. Черт с ним, хуже, чем с Селуччи, не будет.

— Доктора Синга, пожалуйста. Да, я подожду. — «Зачем об этом спрашивать? — подумала Вики, поправляя очки свободной рукой. — Как будто у меня есть выбор».

— Доктор Синг слушает.

— Брэндон? Это Вики Нельсон.

Солидный оксфордский акцент, с каким коронер говорил по телефону, мигом исчез.

— Виктория? Рад тебя слышать. Много дел после ухода из полиции?

— Довольно много, — сказала она, кладя ноги на край стола. Доктор Брэндон Синг был единственным человеком, с тех пор как в 70-х умерла ее бабушка по материнской линии, который называл ее Викторией. Она так и не сумела понять, было ли это с его стороны старомодной причудой или чистейшим извращением, так как Синг отлично знал, как она ненавидит свое полное имя. — Теперь у меня собственное детективное бюро.

— Да, до меня дошли слухи. А еще поговаривают… — Вики представила, как он жестикулирует тонкой рукой хирурга, — будто ты ослепла, как крот, и торгуешь теперь карандашами на углу.

— Нет. Не совсем так. — Злость сделала ее голос абсолютно бесстрастным.

Зато голос Брэндона, наоборот, потеплел.

— Прости, Виктория. Ты ведь знаешь, такта мне всегда не хватало, я так и не смог пообтесаться… — Она вспомнила, как они впервые встретились на вскрытии известного торговца наркотиками. — Итак? — Коронер замолчал, и было

слышно, как он отхлебывает из кружки, отведя подальше трубку. — Что я могу для тебя сделать?

Ее никогда не смущала привычка Синга сразу брать быка за рога, сводя светскую беседу до минимума. Вики нравилось, что он не ожидает от собеседника такта, раз сам этим качеством не отличается. «Не тратьте мое время, я занятой человек», — означал его тон в любом разговоре.

— Я по поводу статьи во вчерашней газете. Это правда насчет потери крови в обоих случаях?

Коронер вновь перешел на официальные рельсы.

— А я не знал, что ты занимаешься этим делом.

— Не совсем так, но именно я обнаружила первое тело.

— Расскажи, как это было.

Она выполнила его просьбу; информация служила разменной монетой при оказании услуг среди городских чиновников, даже если Вики теперь к ним не относилась.

— А как ты оцениваешь происшедшее с точки зрения профессионала? — с тщательной безучастностью поинтересовался Брэндон, когда она закончила рассказ.

— С точки зрения профессионала, — эхом отозвалась Вики, сымитировав его тон, — опираясь на трехлетний опыт работы в убойном отделе, я должна сказать, что понятия не имею, что могло нанести рану, которую я видела. Один-единственный удар, разорвавший и кожу, и мускулы, и хрящи.

На другом конце провода доктор Синг вздохнул.

— Да, я в курсе того, что произошло, и, откровенно говоря, версий у меня не больше, чем у тебя. А ведь я занимаюсь подобными делами не три года, а значительно дольше. Что касается твоего первого вопроса, то газеты, в основном, изложили все точно. Не знаю, что это было, вампир или пылесос, но в телах Нил и Джонса почти не осталось крови.

— Почти не осталось? — Значит, не просто огромная потеря крови, которую можно было бы ожидать при нанесении столь тяжкого увечья. — О Господи…

Вики услышала, как коронер сделал еще один глоток.

— Вот именно, — сухо согласился он. — Но это, разумеется, дальше никуда не пойдет.

— Разумеется.

— Тогда, если у тебя все…

— Да. Спасибо тебе, Брэндон.

— Не за что, Виктория.

Она сидела, уставившись в никуда, размышляя над услышанным, пока телефонные гудки не напомнили, что она не повесила трубку, выведя ее из задумчивости.

— Почти не осталось… — повторила Вики. — Черт.

Ей стало любопытно, к какому выводу пришло официальное расследование. «Ох, не надо притворяться. Тебе любопытно, к какому выводу пришел Майк Селуччи». Все равно она не собиралась звонить и выяснять, хотя друзья могут обсуждать такие вещи, если один из них полицейский, а второй был им когда-то. «Только он наверняка скажет что-нибудь резкое, особенно если решит, будто я воспользовалась этим делом как предлогом, чтобы хотя бы одним бочком прилепиться к полиции».

А может, так и было? Она думала об этом, прислушиваясь, как топочет наверху трехлетний малыш, бегавший взад-вперед по комнате. Этот топот успокаивал, как бы говоря: «все в порядке в этом мире»; под его отрывистый ритм ей легче думалось, благодаря ему Вики не упивалась жалостью к самой себе, отравившей добрую часть последних восьми месяцев.

Нет, она решила наконец, что не использует эти смерти в попытке ухватиться за то, от чего ей пришлось отказаться. Вики была простым, бесхитростным и любопытным человеком. В подобных обстоятельствах любой бы на ее месте проявил любопытство, разница лишь в том, что у нее был способ его удовлетворить.