Хроники летописцев: Настоящее

Вин

– Э-э-э… – запыхавшись, протянуло существо, – мы с тобой так не договаривались. В этот раз все точно получится. Ты же сам видел. Паренек-то непростой. Ну давай… а то я ведь и по-другому могу.

Шарик медленно поплелся на свое место. Он поголубел до цвета неба, и из него начали выползать тоненькие веревочки. Они очертили контур двери и слились с колонной.

– Вот спасибо! – поблагодарило существо.

Острый коготок трижды стукнул по темному дереву колонны, а может, и чего-то другого. Послышался щелчок.

Что ж, пришла пора поставить точку. Дверь без единого скрипа мягко открылась. Тяжесть, царившая внизу, навалилась и заставила волосы встать дыбом. И даже так Шут не позволил себе подумать об отступлении. Он смело шагнул в темный проем.

Первая, вторая, третья – Шут спускался по узкой винтовой лестнице. Вслед за ним бисером сыпались искорки. Они прыгали прямо на широкие огрызки свечей. Их мягкий свет отвлекал от ненужных мыслей и немного расслаблял.

Сойдя с последней ступеньки, Шут оказался в комнате, примерно в полтора раза больше той, из которой пришел. Оставшиеся искорки пугливо рассыпались по углам. С одной стороны комнаты находился небольшой камин. Застывший огонь в очаге лентами тянулся к котелку. От него поднимались легкие струйки пара. Рядом расположился стол. На нем были аккуратно расставлены баночки и приготовлена свежая бумага и полная чернильница. Над столом висели несколько исписанных размашистым почерком листов. Полка чуть выше также была уставлена баночками и пробирками. Между камином и столиком стояла абсолютно черная фигура. На ее поясе висели кинжал и лупа, а на оба бедра падало по футляру. Левая нога прочно застряла в каком-то котелке. И с этим фактом высокая фигура, по общим очертаниям мужская, смирилась. Он стоял спиной, поэтому чем заняты руки, не было видно. Только взглянув на ногу, Шут заметил целую крепость котлов разных размеров под столом.

На другом конце комнаты была небольшая печь. Рядом наковальня и пара бочек с мутной водой. По обе стороны от печи висели всевозможные инструменты для ковки и, кажется, для работы со стеклом. Возле стен – несколько ящиков с землей. На крепком широком столе, делившем комнату пополам, расположилось несколько маленьких аквариумов. Совсем как те, что наверху.

Страх снова запульсировал где-то в солнечном сплетении. Коленки задрожали. К ним будто привязали пару десятков килограммов. В голове зазвучали сотни голосов на неведомом языке. Они шептали. Кто-то громко, кто-то тихо, кто-то еле-еле, но все были чем-то обеспокоены и пытались что-то донести. Это «что-то» пугало не меньше голосов. Каждый принадлежал магическому потоку. Их оказалось настолько много, что можно было ощутить физически. Может, они хотели вырваться отсюда?

Небольшая книжечка в потрепанной обложке приковала к себе внимание на долгих пять минут. Среди всего, чье время застыло, небольшая книжонка показалась спящим живым существом. Сразу стало понятно: вот они – знания. Шут на радостях забыл все на свете. Он будто находился не там, откуда возвращаются единицы. А мне книжечка не понравилась. Очень. В ней было что-то, вызывавшее желание немедленно сжечь ее вместе с этим домом.

Шут обошел стол так, чтобы черная фигура оставалась на виду, опустил руку в карман и достал флейту. Магические потоки сразу же откликнулись на ее появление. Голоса в голове стали громче и настойчивее. В воздухе почувствовался легкий толчок. Как на грани сна, когда чувствуешь его дурманящее приближение, но что-то тебя толкает, и ты стремительно падаешь, поэтому приходится просыпаться. Но этот толчок был мягче. Шут медленно опустил указательный палец на старую обложку. Сразу же отовсюду послышался шорох. Шут отдернул палец и огляделся по сторонам. Порой, когда засмотришься в одну точку, она начинает медленно шевелиться. Так случилось и сейчас. В углах комнаты, совсем незаметно, зашевелилась чернота. Шут склонился над книгой: неспешно скользя по ней взглядом, он старался отыскать черную ниточку.

Из-за темноты искорки пугливо исчезали одна за другой. От этого в комнате стало значительно темнее. И даже застывший огонь в камине постепенно уменьшался. Шут, как ни старался, разглядеть ничего не смог. Он выпрямился. В голове, как пчелы, роилось множество идей и теорий. Но ни одна ему не нравилась.

С одной стороны, все проще некуда: хватай книгу и беги, чтобы тебя не поймал паук. А с другой, все слишком просто. Бесплатный сыр, как говорится, только в мышеловке. Но такой дорогой сыр никто в мышеловку класть и не подумает. Плюс слишком много магической энергии. Либо здесь находилось ее хранилище и она для чего-то нужна, либо паучьи лапы сюда добрались не полностью. Это объясняло наличие фигуры и отсутствие паутины. Думать можно долго, а решение принять придется. И лучше ошибиться, чем сдаться и проиграть, поскольку порой проигрыш недопустим, зато ошибка может направить к правильному пути.

Шут схватил книгу со стола. Темнота в углах тут же поползла по стенам. Где-то – и близко, и далеко – раздалось рычание бешеного зверя. Голоса в голове ощетинились и зашипели сотней змей. Шут чудом успел увернуться от летящего в него котелка – тот прошел всего в паре сантиметров от головы. Послышался лязг металла. Котелок угодил почти в самый угол. Со стены осыпалась штукатурка, а в камне осталось небольшое углубление. Шут больно ударился о какой-то ящик. Однако обращать внимание на боль времени не было.

Черная фигура, сделав пару огромных шагов, нависла над Шутом, занося кинжал для удара. Он заполз поглубже под стол. Но даже не успел засунуть книгу во внутренний карман жилета, как под стол что-то метнулось. Казалось, чтобы поднять такую махину, нужно минимум двое силачей. Впрочем, ясное дело, он попал сюда при помощи магии, но речь не об этом. Столешница стремительно взмыла вверх. С нее посыпались аквариумы и превратились в осколки. В лицо ударил поток воздуха. Стол полетел к самой печи, встречаясь по пути с наковальней. По столешнице прошла большая трещина, наковальня свалилась. Один такой удар – и встреча с предками обеспечена.

Шут отступал. Сзади послышались всплеск воды и звук падения. Черная фигура так и осталась стоять на том месте, где недавно был стол. Положение становилось все хуже и хуже. Искорки почти полностью исчезли, а вместе с ними и свет. Все стало еще хуже, когда левую лодыжку обвило словно жгутом. Надо было что-то придумывать, но ужасно мешало шипение в голове. Черная фигура двинулась вперед. И в этом движении Шут увидел точно рассчитанный удар. Удар, после которого тебя ждет лишь смерть. Да, точно, она ждет каждого, кто покусится на сокровищницу этого существа.

Вот именно тот момент, когда без магии не обойтись. Шут направил энергию во флейту и разом выбросил ее плотной волной. Шипение в голове пропало. Оно стало ровным, послушным потоком. А значит, ему можно придать любую форму. Острый, тонкий, отливающий белым мерцанием, он собрался вокруг флейты и стал ее продолжением. Лезвием, которое не сможет разрушить ни один удар, какой бы силы он ни был.

Два острия соприкоснулись. И пусть в прочности ни один клинок не уступал, в физической силе уступал сам Шут, и даже очень. Ему ничего не оставалось, кроме как увести удар в сторону. При этом самому пришлось уворачиваться от кулака, нацеленного в лицо. Однако он забыл о жуткой хватке на лодыжке, полностью сосредоточившись на ударе, поэтому чуть не потерял равновесие. Быть связанным даже так – та еще проблема. Черная фигура наступила одной ногой в лужу, и ее точно так же обвили толстые жгуты. Шут полоснул около ноги и рванул к лестнице. Он слышал тяжелые, быстрые шаги за спиной. Но оборачиваться было бессмысленно. Последняя искорка погасла, когда Шут принял удар кинжала. Он лишь пытался догнать свет, который был впереди.

Послышался громогласный рев, сотрясавший все вокруг. Впереди показались два последних огрызка свечей с теплыми язычками пламени. Между ними стояло, сверкая грязно-желтыми глазками, существо. Кажется, оно что-то говорило или кричало, однако Шут ничего не слышал.

Он собирался выскочить в комнату, и тут кое-что произошло. Прямо перед его носом дверь захлопнулась. Настала пугающая тьма. Сколько она продлилась, он не понял. А потом Шут просто свалился на холодный пол. Вокруг змеями шевелилась густая вязкая чернота. Он снова провалился во тьму, появился и снова провалился, и снова появился, и снова провалился, а затем вывалился прямо на разбитые ступени. Плащ накрыл его одеялом.