Хроники Мастерграда. Книги 1-4
Шрифт:
Солдаты и полицейские, с раскрасневшимися лицами, все в грязи, столпились на опушке. Над головой на дереве крупная рыжая белка грызла орешек. Судя по всему, совершенно не опасалась людей.
Капитан приказал шепотом:
– Ложись.
Попаданцы залегли, ноздри защекотал пряный аромат усыпавшей стылую землю желто-зеленой хвои. Александр, не успевший забыть уроки тактики, приказал бойцам расползтись вдоль опушки в разные стороны от тропинки. Сам лег на землю рядом с полицейским капитаном и майором. Старший из полицейских достал из сумки бинокль, и аккуратно отвел в сторону сухую сосновую ветку.
Полицейский несколько минут
С противоположной стороны стойбища в огороженном невысоким плетнем вольере беспорядочно перемещались, громко и тревожно блеяли, облезлые после зимы овцы, словно предчувствовали собственную невеселую судьбу. У входа в вольер несколько мужчин вполне боеспособного возраста с длинными ножами, больше похожими на кинжалы, на земле разделывали тушу лося.
Этакая средневековая пастораль.
Перед Александром встала апокалипсическая картина погибших в Селенном старух и стариков.
– Суки!
Приказ однозначный, пленников освободить, при попытке сопротивления применять оружие на поражение. Но каким образом выполнять – непонятно. Аборигены явно настороже, а рисковать, прочесывая деревню с туземцами, без сомнения готовыми биться до конца, не хотелось. Оттуда пахло даже не опасностью – смертью.
Полицейский капитан повернулся к офицерам:
– Подождем, пока стемнеет и возьмем злодеев (милицейский жаргон: преступников) тепленькими! У меня с собой прибор ночного видения и глушитель на пистолет Макарова, – похлопал рукой по кожаной сумке на боку, – Как вам план?
Майор медленно снял очки, пожевал губами.
– Я не против, только предупреждаю, у меня распоряжение комбата! – произнес неуверенно, – В захвате туземцев мы не участвуем, только прикрываем вас.
Полицейский кивнул, довольно оскалился и вытащил из кармана рацию:
– Как меня слышно, прием?
– Слышу хорошо! – тихо прошелестело в ответ.
– Передай в город: собака привела к туземному селению. Похоже это злодеи. Дождемся ночи и будем брать!
– Принято!
Между тем багровый шар солнце понемногу склонялся к пламенеющему горизонту, начало темнеть. Деревья теряли форму, сливаясь в серую, неопределенную массу. Пение птиц постепенно ослабевало. Капитан вновь поднял к глазам бинокль, еще раз осмотрел стойбище. Потом тихо распорядился двум бойцам занять позиции с противоположной стороны поселка и вручил им запасную рацию. Солдаты подхватили оружие и, стараясь двигаться бесшумно, прорысили на позицию.
Над посеревшей опушкой нависло недоброе молчание. Петелин невольно сжался. Сердце замедлило темп ударов, холода воцарился в груди.
Воздух застыл тяжелый, неподвижный, как снулая рыба.
Коротко прошуршала портативная радиостанция: «готовы!»
Сбоку звонко хрустнуло – неуклюжий в снаряге боец сломал ветку. Александр повернулся в его сторону и погрозил кулаком, но поздно. Казавшийся до этого безучастным, словно степной, каменный истукан, охранник стойбища рывком вскочил. Приставил ладонь козырьком ко лбу, несколько мгновений пристально всматривался в подлесок, в котором засели попаданцы.
Неистово завопил, указывая рукой на лес.
На стойбище кочевников крик произвел эффект схожий с втыканием палки в лесной муравейник. Ветер принес пронзительные человеческие вопли; заблеяли, заметались овцы, добавляя неразберихи и гомона. Мурашами засуетились, суматошно забегали люди: женщины хватали на руки малолетних детей, подгоняли тех, кто постарше, спустя десяток секунд скрылись в избах. Мужчины, кто с луками и колчанами, полными стрел, кто с пиками, собрались всего в сотне метров от опушки на обращенной к пришельцам стороне деревни – обороняться до последнего. Считанные секунды и все затихло, словно действия по сигналу караульщика сто раз оттренированы: кому надлежит, спрятались, сильные мужчины приготовился к бою. Несколько мгновений царила напряженная тишина, нарушаемая глухими ударами сердца об ребра. Вдруг туземец, в драной кольчуге поверх длинного халата с луком в руках, который стоял немного впереди толпы гортанно выкрикнул, лук нацелился в небо, рука оттянула тетиву к уху. Черной смазанной тенью стрела исчезла в синеве. И тут же со всех сторон перестук тетив. С шуршащим свистом стрелы ушли в небо, закладывая дугу.
Через миг над ухом Александра пронзительно свистнуло, на шею упали колючие хвоинки. Скосил взгляд и ошарашенно хлопнул растерянными глазами. Древко стрелы, в полуметре от головы, глубоко вошло в землю, оперение несколько мгновений гневно трепетало, словно досадуя, что не попало в нежную человеческую плоть. С другого бока вновь свистнуло. Молнией промелькнула стрела, с глухим стуком пронзила пенек в нескольких шагах дальше. Ярко-красное, словно капелька крови, перо стрелы несколько мгновений дрожало. Переход от расслабленности к осознанию смертельной опасности произошел слишком стремительно чтобы не растеряться на секунду. «Робингуды хреновы», – ошарашено думал Александр, невольно поджимая незащищенные ноги, – Перебежать на необстреливаемое место? Глупо, увидят и подстрелят!»
Только самоуверенный дурак считает, что стрела – это не серьезно, что это детские игрушки. Хороший лучник, а плохих среди кочевников нет, держит несколько стрел в полете одновременно и пронзить насквозь незащищенного броней человека, ему раз плюнуть! Стрелы с тяжелыми наконечниками способны пробить насквозь металлические доспехи или сорвать с седла тежелобронированного рыцаря.
Со всех сторон противный свист стрел, словно у аборигенов неиссякаемый запас, а метали стрелы не пара десятков туземцев, а целое войско.
– Ай, – и тут же что-то ругательное, по-кавказски, Александр повернулся. Солдат по фамилии Магомедов, перевернувшись на бок, схватился за незащищенное бронником предплечье, из него торчало древко стрелы. Застонал, прижимая ладонь к ране, вокруг набухало алое пятно. Обращенное к Александру горбоносое лицо стремительно бледнело.
Надо что-то делать. Что-то делать! Лейтенант посмотрел на руководителей экспедиции. В глазах майора плескался дикий ужас, и лейтенант понял – на него надежды мало. А на лице капитана полиции растерянность, раскрытый рот хватал воздух, словно выброшенный на берег карась, рука судорожно шарила в поисках рации в кармане.