Хроники не прошедшего времени. Часть 2. Истории из жизни С. Сидорова во времена Гудка

Бабин Самуил

Интеллигентный исчез, на экране появилась реклама, и Сидор передернул плечами, приходя в себя от увиденного и переключил на другой канал. Там молодая красивая ведущая с большой обтянутой грудью, откровенно жеманничая перед камерой, радостно рассказывала о новых платных парковках. «Зона платных парковок,– сообщила ведущая двигая грудью, – Составляет в настоящее время сорок процентов городских улиц. И власти планируют расширить ее еще больше. Но, – тут губки ведущий презрительно искривились, – Но некоторые несознательные автомобилисты, вместо того чтобы платить деньги в бюджет, стали ставить машины во дворах жилых домов, создавая тем самым пробки теперь там». Тут на экране возникло улыбающееся лицо молодого человека в дорогом итальянском костюме,

и он стал рассказал, что по многочисленным обращениям граждан, мэрия планирует закрыть все въезды во дворы шлагбаумами и тогда автовладельцам некуда будет больше прятаться, а придется пользоваться только платными парковками или пересесть на городские трамваи». Сидор тяжело вздохнул и переключил на следующий, как оказалось молодежный канал. Там исполнял песню рэпер, покрытый весь татуировками похожий не то на индуса, не то на малазийца. Песня скоро закончилась, и на экране появилось скучное лицо мужчины средних лет. Он небрежным тоном стал рассказывать, про состояние дел в соседней стране, Окраине. Из его рассказа выходило, что жизнь там не очень: по улице ходят вооруженные националисты и избивают всех несогласных с их политикой мирных граждан; уровень жизни падает; люди мечтают объединиться с нашей страной, но этому активно мешают западные страны, периодически подбрасывая им небольшие деньги, которых с трудом хватает на пенсии и совсем не хватает расплатиться за поставки нашего газа. Но ничего, злорадно пообещал ведущий, правительство планирует поднять цену на газ. Проверим тогда их на верность идеалам свободы и независимости. Лицо выступавшего и манера очень напомнили Сидору инструкторов из райкомов комсомола, которые во времена его молодости выступали еженедельно у них в институте. Только там вместе Окраины, были как раз те самые западные страны, которые сейчас подбрасывают им деньги на пенсии и помогают Окраине газом. Но вот страна та, которую представляли тогда инструкторы, почему-то давно развалилась.

– И что тут нового, – вслух произнес Сидор и убрал звук после выступления комсомольского инструктора.

– Ну, что просвещаешься потихоньку, – бодрым голосом произнес входящий в комнату Челентано с большой бумажной коробкой и бутылкой колы, – Три дня посмотришь Телек и профессионалом станешь в нашей политике.

Он положил коробку на стол и снял верхнюю крышку. Комната тут же наполнилась съедобным запахом мясного пирога. Они взяли по большому куску и принялись за еду.

– Тут в коридоре сейчас встретил заместителя начальника безопасности, – с аппетитом наворачивая пирог произнес Челентано, – очень просил за министра сельского хозяйства. Придется, наверное, выделить ему денег на жука этого.

– А причем здесь заместитель по безопасности, – не понял Сидор.

– Выходит, они вместе этот бизнес затеяли, – замялся Челентано.

– Деньги я так понимаю государственные. Пусть он и выделяет из своих, раз такой щедрый, – небрежно ответил Сидор.

– Да, ты что, – с испугом произнес Челентано и подвинулся ближе к Сидору, – У нас здесь везде государственные деньги. Дают их только своим, проверенным или по рекомендации. А раз служба безопасности одобряет, значит отказывать не стоит.

– Хорошо, я с Митей еще посоветуюсь, – примирительно согласился Сидор, беря следующий кусок пирога, – Как там Петрович?

– Привет тебе передавал. Он торопился к машине. Там парковка везде запрещена, – ответил Челентано, протягиваясь,– Эх, сейчас бы вздремнуть.

– А какие у нас планы, – спросил Сидор, наливая колу в стаканы.

«С каебунцами надо еще встретиться», – ответил Челентано, – А вот после них свободное время до концерта.

Они, чокнувшись, допили колу и сытые, и довольные, вернулись в кабинет для приемов, где уже вдоль стенки стояли несколько оператором с телекамерами, а за столом сидели такие же одинаковые чиновники. «Это из министерства иностранных дел», – шепнул Сидору на ухо Челентано, на поднявшихся из-за стола одинаковых.

– Похоже, все готово, – оглядев помещение, удовлетворенно произнес Челентано, – Вводите каебунцев.

Тут же дверь распахнулась и в зал вбежал, смуглолицый генерал, в светло-зеленом френче, с огромной кокардой на фуражке, весь увешанный сверкающими орденами и аксельбантами. Генерала сопровождали трое все время пританцовывающих, упитанных негра в белых рубашках. Сидор вышел навстречу из-за стола, и улыбнувшись, развел в сторону руки, вспомнив сцену встречи с иностранными делегациями которой научил его Челентано в кинозале. Президент Каебуна в ответ оскалился в белозубой лошадиной улыбке и сильно прижал к себе Сидора, так что ордена больно впились ему в тело. Потом вдруг президент отодвинулся немного и, обнюхав Сидора воскликнул, выпучив глаза: je sens d'ici l'odeur de la osetinsky tartes! (я чувствую запах осетинского пирогов!)

– Что он хочет, – Сидор оглянулся на своих чиновников.

– Он говорит, что от вас пахнет осетинскими пирогами, – перевел один из них.

– Да, – заулыбался Сидор, – Мы только что ими пообедали.

Чиновник перевел ответ Сидора. После чего Президент Каебуна, что-то крикнул радостно и они все вместе, что-то напевая и приплясывая, стали ходить вокруг Сидора.

– Они в Каебуне, очень любят осетинские пироги. Даже больше чем пиццу и гамбургеры. Осетинские пироги, это как первая любовь, – перевел смысл песни один из чиновников.

Оттанцевав, президент снова расплылся в лошадиной улыбке и показал большой палец.

– Что же. Очень приятно, что наши пироги дошли до вашего Каебуна, – пытаясь успокоить президента со свитой, произнес Челентано, – А теперь прошу всех к столу.

Они расселись, и президент, сделав печальное лицо, стал что-то быстро рассказывать по коебунски, сильно жестикулируя руками и периодически издавая страдальческие звуки.

– Обстановка в Каебуне за три месяца, с момента получения последнего кредита от нас, снова обострилась, – также эмоционально жестикулируя стал переводить наш чиновник, – Оппозиция, используя кредиты западных стран, закупает оружие и готовится устроить переворот в стране и пойти по пути западных демократий. Чтобы этого не допустить, нам надо срочно закупить партию тяжелого вооружения и выплатить задолженность по зарплате военным. Поэтому мы здесь, – закончили президент с переводчиком и посмотрели на Сидора, снова белозубо улыбаясь.

– И сколько им надо на вооружение и зарплату, – спросил Сидор. Переводчик перевел, на, что президент Каебуна, приложив руку в голове, задумчиво начал считать, закрыв глаза и шевеля губами. Через некоторое время он открыл глаза, и уже скромно улыбаясь, что-то долго и убедительно стал говорить по коебунски.

– Он говорит, ему необходимо минимум два миллиарда, чтобы продержаться еще три месяца. Но лучше три, тогда он сможет купить тяжелую артиллерию и гарантирует еще целый год союзнических отношений, – перевел чиновник из МИДа.

– Три миллиарда, – удивленно переспросил Сидор.

– Три, три, – радостно закивал головой каебунец.

– Да, вы что? Откуда такие деньги, – развел руками Сидор, – Тут министр сельского хозяйства с утра два миллиарда на жука просил. Я ему не дал. Нет у нас сейчас таких денег. Извините.

В зале наступила напряженная тишина. Все с недоумением смотрели на Сидора.

– Так, что ему перевести, – растерянно спросил переводчик из МИДа.

– Переведите, пусть через месяц зайдет. Сейчас денег нет, – Сидор с сочувствием посмотрел на каебунского президента и добавил, – Ноу мани сэр.

– Ноу, ноу, ноу, – распевая повторил Каебунец и, дослушав перевод, встал из-за стола и схватившись за голову выбежал из зала. За ним следом, что-то крича на своем, побежали три танцующих негра.

– Спасибо, товарищи. Все свободны, – по-деловому произнес Сидор, после того когда скрылся последний негр.

Чиновники МИДа, задвигав стульями, встали и, раскланявшись, вышли.

– И чего ты наделал, – подбежал к Сидору Челентано, – Я же тебя предупреждал. Он же наш союзник. Что теперь будет?