Хроники Перекрёстка.Невеста в бегах
Шрифт:
Он достал из-под плаща деревянный резной жезл и начал водить над девушкой, что-то нараспев повторяя.
– Отнеси ее в карету, негоже беременной женщине на земле валяться, - приказала Летта.
– Дирка, возьми воду и помоги раненой умыться. Затем найди ей платье. Можешь взять в моих вещах, мне дорогой жених несколько штук подарил, по-видимому, сэкономить решил и ограбил музей, судя по моделям.
Последнюю фразу она произнесла чуть слышно, но колдун услышал и тихонько хмыкнул, давая понять графине, что сарказм оценил. Слишком умный.
– Что с этими делать?
– Посадить
– Летта даже не подумала, а слова уже слетели с уст. Перед глазами встало собственное отраженное в зеркале лицо. Не ее, а той незнакомой ей девочки, чье тело она заняла. Она поклялась памятью настоящей Летты, что насильников ждет только смерть! И отступать не собиралась!
– Госпожа, мы еще в герцогстве, а здесь лишь его сиятельство может судить и казнить, - почтительно сообщил командир воинов, глядя на юную графиню с легким уважением.
Летта прикусила губу.
– А что он с ними сделает?
– Повесит.
– Мало, - кровожадно сообщила Летта воину, - я хочу, чтобы их смерть послужила предупреждением остальным. На своих землях я не потерплю насильников!
– Дык, право победителя, - начал один из воинов, прислушивавшихся к разговору.
– А что, сейчас война?
– ядовито прошипела Летта, стремительно разворачиваясь в сторону говорившего, тот даже попятился от разъяренной девушки.
– Мы можем взять их с собой, - к ним неслышно подошел колдун.
– До ваших владений один переход.
Графиня кивнула и проследовала к карете с гордо поднятой головой, хотя внутри у нее все клокотало и рвалось наружу с едва сдерживаемыми слезами. Она услышала, как командир воинов поинтересовался у колдуна, как происходит процесс сажания на кол, на что альбинос ответил, что не знает, никогда о такой казни не слышал. Воин подумал, хмыкнул: "Может, еще передумает", - и дал команду седлать лошадей.
"Вот и занялась прогрессорством",- мрачно подумала про себя Летта, забираясь в карету, где на сиденье скрутилась калачиком спасенная женщина. Новый вид казни изобрела, может быть, даже назовут в ее честь... Тьфу! Ну и мысли в голову лезут! Летта бросила взгляд на соседку. Ну уж нет! Фиг вам! Не расплачусь и решение не изменю. Иначе сама себя уважать не буду. Насильникам - самая жуткая смерть! А, может, отдать герцогу? Пусть вешает. Какое ей дело до местных? Она через неделю будет далеко. Черт! Черт! Черт! Ты благородная, ты претендуешь на независимость, так учись принимать решения, трусиха несчастная! Хватит прятаться в раковину! Забудь о цивилизованном мире. Здесь прав тот, у кого сила! Если бы мы не подоспели, ты представляешь, что бы они сделали с этой несчастной? Вспомни Летту и Хмыря! Ты графиня, ты теперь отвечаешь за своих людей. Тебе еще неоднократно придется принимать такие решения. Привыкай!
Казнь Летта перенесла стоически. Сложнее был разговор перед казнью. Ей пришлось рассказать колдуну, как правильно вырубить кол, как заострить, чтобы жертва не сразу умерла, на какую высоту он должен быть вбит в землю и, наконец, куда его нужно вставить. К концу рассказа мистер Икс смотрел на нее с откровенным восторгом, Дирка со страхом, пленники с животным ужасом, а воины с огромным уважением. И, ведь не объяснишь, что в свое время, изучая историю Испании, ей пришлось ознакомиться с трудами великих инквизиторов тех времен. Оттуда и знания. Графиня потребовала, чтобы на шеи казненных повесили дощечки с описанием их преступлений. Народ должен знать, насилия над женщинами она не потерпит!
Отъехав от перекрестка, на котором остались умирать двое насильников и убийц, Летта потребовала остановить карету. К ней пришел откат. Девушка едва успела отбежать за кусты, как ее начало рвать. Из глаз брызнули слезы, руки затряслись, желудок скрутило спазмами. Она ухватилась за дерево, чтобы не упасть от внезапного головокружения.
– Выпей, - колдун всунул в руки оловянную кружку.
– Что это?
– прохрипела Летта, отталкивая кружку от себя.
– Не бойся, не отравлю. Пей!
Отвар оказался слегка солоноватый, похожий на рассол.
– Спасибо.
Колдун хмыкнул и, подхватив ее на руки, понес к карете.
– Первый раз казнь видела?
– Летта кивнула.
– Ничего, девочка, привыкай.
– Что ты мне дал?
– язык едва ворочался, веки стали неподъемно тяжелыми, руки и ноги словно перестали ей подчиняться.
– Тебе нужно поспать.
– Сволочь...
Мистер Икс криво усмехнулся. Спи, спи, графиня. А как поспишь, мы с тобой побеседуем. В отварчик он добавил корень валиты, а это кому хочешь язык развяжет. Много, ох, много в тебе загадок, девонька. Где же ты пропадала эти четыре года, что за знания прячет твоя симпатичная головка, на каком языке шептала во время казни и каким богам ты молишься?
***
– Госпожа! Госпожа графиня!
– чужой шепот ворвался в сон, разрушая хрупкую иллюзию забытья.
Еще пять минут, на первую пару не пойду! Что? На какую пару? Универ! Мама, отец, Пашка! Белые халаты, горящие на потолке белые лампы, белое как мел лицо отца, белая простынь, закрывающая тело, белый свет... Я ненавижу белое!
Воспоминания словно ждали, когда она проснется, торопливо навалились, стараясь втиснуться в незанятое пространство памяти, суетливо закричали в голове: "А помнишь? Ты помнишь?". Что же ты сделал, колдун? Чем напоил? Зачем вернул память?
Летта застонала. По щекам потекли непрошеные слезы. Мама, мамулечка, как же ты там без меня?
– Тише, госпожа, не плачь. Вот, выпей. Выпей, - девичьи руки помогли ей сесть. Спасенная от бандитов молодка протянула маленький стаканчик с густой жидкостью.
– Пей, не сомневайся, - прошептала она, и Летта выпила.
– Через сто ударов сердца подействует. Он не разрешил ничего давать, - женщина покосилась на плотно завешанное окошко кареты.
– Да только спасли вы меня, как же отплачу неблагодарностью?
– Колдун?
– так же шепотом спросила Летта, хотя ответ уже знала. Травница кивнула.
– Он в успокоительный отвар настойку валиты влил, а от нее люди болтают много. Нехорошо будет, если колдун о тайнах ваших узнает, вот я противозелье и сделала. Спасибо Единой Матери, что мешочек с травами при мне остался.
– Как тебя звать?
– Рина, госпожа.
– Спасибо тебе, Рина. Ты меня очень выручила.
Летта шмыгнула носом. Лучше бы она не вспоминала, все равно изменить ничего не сможет.