Хроники Рассвета. Игра началась
Шрифт:
– Да я-то понимаю, что есть огромное количество этих параметров, но только не могу представить как это все работает. И для чего это нужно!
– Как для чего, – рассмеялся торговец. – Неужели непонятно? Это статус. Это – влияние. И, как правило, безопасная жизнь. Если у тебя много силы и больше ничего – добро пожаловать в армию. Если есть еще и харизма – пойдешь в командиры. А дальше как повезет.
– А от чего зависит, дают следующие уровни или нет?
– От твоего развития. Сейчас ты, как я вижу, находишься на самом первом уровне.
–
– Потому что не всем про такое говорят, Бавлер. Это убивает стимул. Разве ты скажешь ребенку, что ему надо учиться еще четыре года в школе, когда он только первый день туда сходил? Конечно же, не будешь. Пусть он сам втягивается в этот путь. Так и твой Отшельник не стал тебя пугать раньше времени. Он просто сделал все правильно, но по-простому. Не заморачиваясь. Хотя ты, парень, самая странная фигура, которую я встречаю за последние годы здесь. Мир катится к чертям, а ты хочешь строить новую деревню. Странный ты.
– И даже немного больше, – хохотнул Аврон.
После этих слов я лишь еще больше удостоверился в том, что я все делаю правильно.
Глава 56. Деревня за рекой
Наш путь оказался чуть более длинным, чем я ожидал. Долгим по времени – а пейзажи вокруг оставались монотонными и скучными. Поля, немного холмов, немного кустарника. Немного живности. Я бы даже сказал, совсем немного.
За весь путь мне попалось немного дичи, вспугнутые птицы, которые взлетали с полей неподалеку от дороги. Кое-где поднимали голову олени – но их я видел на большом расстоянии, поэтому не мог оценить даже их количество. Вероятно, по пути к реке есть отличные охотничьи угодья.
По мере того, как я все глубже погружался в незнакомый для меня мир, я все лучше понимал, что здесь – какое-то реальное средневековье, где нет места никакой адекватной цивилизации.
Что это за странный мир? Он реально странный. Но я почему-то помнил колледж более… развитым, что ли. Мы писали не карандашами, а шариковыми ручками. Причем писали много, аж запястья потом болели.
Я снова откинулся на спину, чтобы мечтательно смотреть в небо, пока еще светлое, но все еще затянутое серыми тучами. Ручки. Парты, скамьи. Много-много бумаги. И тетради совершенно другие. Яркие, красочные, без кожаного переплета. Совсем не такая, как я нашел для Отшельника.
Постепенно я провалился в сон. И во сне я снова был студентом колледжа, шел по коридору, где стояли ребята и девушки, одетые так же, как и я, в кроссовки, футболки и джинсы. Одетые может быть и очень похоже, но все же не одинаково. И все они отличались друг от друга. Шумели, разговаривали друг с другом.
Я улыбался им, а они – мне. И этот сон мне дико понравился. Настолько, что даже просыпаться не хотелось, пусть Аврон и очень старался, чтобы меня разбудить.
– Отстань, – пробормотал я и попробовал повернуться поудобнее, но моя рука ударилась в дрова. Костяшки
Но рука кровоточила довольно сильно.
– Вот незадача, – сказал Аврон. – Мне нечем тебя перевязать.
– А, сейчас, – оживился торговец.
И, заставив остановиться осликов, спрыгнул с тележки, добрался до края дороги и быстро насобирал несколько трав.
– Так, держи. Это перетереть или пережевать, – он протянул первый стебель, довольно жесткий, с маленькими листочками, которые были больше похожи на иголки. – Положишь на раны. Сверху прикроешь вот этим – если вдруг загноится, то всю заразу высосет, – последовал лист с длинной ножкой.
– А третий? – спросил я.
– А это мне, – хитро ответил Ижерон. – Пригодится. Может, когда и вам понадобится, но пока что для меня это куда важнее.
Дождавшись, когда я закончу с перевязкой, он подстегнул осликов и те медленно начали перебирать копытами, набирая скорость.
– И долго нам еще ехать? – спросил я у Аврона.
– Скоро мост. Потом еще час – и деревня.
– Скоро… могли бы дать поспать, – недовольно высказался я, потому что сон был приятным. В залах колледжа было тепло и даже немного душно – поэтому даже в своих снах я все равно хотел спать.
– Что-то хорошее снилось?
– Еще бы!
– Расскажешь? – полюбопытствовал парень.
– Ну-ну, – осадил его Ижерон. – Знаешь ли ты, что сны – это самое сокровенное, что есть у человека? Это то, как он перерабатывает мир вокруг себя, как он воспринимает мир вокруг себя. И потому про сны другим людям лучше ничего не рассказывать.
– Это как так, нельзя? – удивился Аврон. – Я матушке всегда рассказывал о своих снах!
– Чужим нельзя, – исправился торговец. – Потому что, если познают твои сны – получат контроль над тобой.
– Магия? – я наклонился поближе к Ижерону. – Ее же не существует!
– Еще как существует! Ходит легенда, что всю эту систему оценки придумали именно маги.
– А они и сейчас есть? – уточнил я. – Или их существование тоже легенда?
– Может, где-то и есть. Может, уже нет. Может, их никогда не было. Я могу точно сказать, что я никогда не видел в глаза никаких магов и волшебников. Но слухи ходят, – продолжал, как ни в чем не бывало рассказывать словоохотливый Ижерон. – А если они ходят, то наверняка где-то есть правдивый первоисточник, сильно искаженный людской молвой.
– Ох, хорошо сказано, – восхитился Аврон.
Тем временем мы добрались до моста. Конструкция, которую я представлял себе достойной и прочной выглядела… убого. Впрочем, помести сюда хижину Отшельника – и они будут смотреть плюс-минус одинаково.
– Так… – разочарованно протянул я и спрыгнул с тележки. – Приехали.
– Приехали, – не понял моего сарказма торговец. – И дальше доберемся.
– Вон там моя деревня, – махнул рукой Аврон, указав в пустоту. – За той возвышенностью.