Хроники раздора
Шрифт:
Другое дело — алхимия. Многие редкие ингредиенты произрастали лишь в крайне специфических условиях. Например, трава-снегопляска могла взойти только после того, как на смену резким заморозкам придёт не менее резкая оттепель. Или улыбкоцвет: рос он как и остальные растения, но стоило пойти дождю, и он мгновенно погибал, требуя себе исключительно солнечный свет и минимум влаги. Но и здесь услуги игровых метеорологов чаще всего оказывались не нужны. В игре просто не было растений, которые бы прорастали быстрее, чем за два-три дня, чаще же всего срок шёл на недели. За такое время среагировать успевали даже
Ещё потенциально прогнозы погоды могли пригодиться игрокам, чья деятельность была так или иначе связана с морем. Но увы, таковых было не очень-то много, а те, что были, и сами неплохо разбирались в превратностях погоды, ориентируясь, в первую очередь, не на научную базу, а на широкий, на все случаи жизни, ассортимент домыслов и баек.
Фалайз тоже за свои две с небольшим проведённых в игре недели не особо интересовался погодой. Конечно, было неприятно, когда во время боя тебе глаза заливало водой, а одежда, намокая, становилась значительно тяжелее, но его и без дождя постоянно заливало какой-нибудь мерзостью, вроде болотной тины или крови. Так что особой разницы новичок не видел.
Но очередной заход в «Хроники» удивил даже его, заставив пожалеть, что он не отсыпал пару медяков за газету с погодными сводками на ближайшие дни. Жара стояла такая, что хоть догола раздевайся. Проблема усугублялась тем, что Фалайз не так давно разжился новой одеждой — чёрной рясой до пола, очень напоминающей таковую у монахов-францисканцев как по цвету, так и по фасону. Это был «подарок» Лензора в честь успешного завершения эпопеи с караваном.
Ряса эта новичку нравилась чрезвычайно. Во-первых, это была его первая более-менее приличная одежда, которая вдобавок смотрелась весьма солидно. Во-вторых, ряса позволяла бегать, прыгать и совершать прочие атлетические и акробатические упражнения вообще без каких-либо затруднений. В-третьих, починить её стоило сущие копейки. В случае Фалайза это было важно, ведь вокруг него вечно что-нибудь горело, взрывалось и затем горело, плевалось пожароопасной кислотой или на крайний случай било молниями, которые, конечно же, вызывали пожары.
И только сегодня новичок понял, что его новая одежда не так идеальна, как ему хотелось бы. Грелась она просто великолепно. Даже краткое нахождение на солнце приводило к тому, что пот начинал литься ручьями. Последнее находило и сугубо игромеханическое отражение: на жаре у Фалайза с заметной скоростью убывала мана, заменявшая ему выносливость. Пока он оставался в черте города, это не было критично, но в бою могло аукнуться.
— Страдаешь? — весело поинтересовалась у него Фиона, невозмутимо стоявшая прямо на солнцепёке, в отличие от Фалайза, который забился в самую тьму ближайшей подворотни, словно прозевавший рассвет вампир.
Сама жрица тоже могла взять себе подобную рясу — ей она подошла бы куда больше, нежели дикому магу, но вместо этого выбрала свободную юбку чуть ниже колен и что-то вроде рубашки, позволяющей опционально настраивать степень видимости достоинств. Сегодня она превратилась практически в один только лиф, что вынуждало прохожих то и дело сталкиваться друг с другом, а самого Фалайза периодически смущённо отводить взгляд.
— Страдаю, — вздохнув, честно признался новичок и сразу же принялся жаловаться. — Кто бы мог подумать,
— Глобальное потепление, — усмехнулась жрица.
— В фэнтези средневековье?
— Ну, паровые двигатели здесь есть — дымят они только в путь.
— Да? — очень удивился этому Фалайз. — Где?
— Да хоть в квартале Механиков, у них там половина всего от пара работает, а вторая половина тоже от пара, но не работает.
Кварталом Механиков в Амбваланге называли небольшой закуток, словно прыщ, выросший возле юго-восточной части стены. Там обитали персонажи, которым сражения с монстрами были интересны лишь в контексте проверки своих, зачастую весьма нелепых изобретений. Их ещё иногда называли Часовщиками, хотя как раз часы они делали не так уж и часто, предпочитая этому, как они выражались, позёрству более прикладные сферы деятельности.
С некоторыми их творениями новички уже сталкивались — именно изобретённый Механиками весьма замудрёный механизм, показывавший не только время, но и дату, месяц и год, украшал мэрию Амбваланга. Другие видели со стороны гигантскую механическую ящерицу, служившую средством передвижения, или цепную пилу, работавшую на пару. Впрочем, стоило это всё таких бешеных денег, что позволить себе такую занятную штуковину вряд ли бы могли даже человек десять на весь Амбваланг.
— Где, кстати, наш киберкрестоносец? — сверившись с часами, спросила Фиона. — Опять забухал?
— Тукан в игре, — пожал плечами Фалайз, свершившись предварительно со списком друзей. — Наверное где-то по городу шастает. По-моему, он вчера говорил, что хочет зайти к Свену.
— Ну, пошли, прогуляемся, — вздохнула жрица. — Ты же не умрёшь на солнце, вампирюга?
— Не должен, — осторожно выглянув на солнечные лучи и убедившись в том, что менее жаркими они не стали, ответил новичок. — Что-то ты ему всё эту пьянку забыть не можешь. Ну выпил человек лишнего пару дней подряд. По-моему, он был вполне счастлив, да и было это почти неделю назад.
Фиона не без удивления на него посмотрела и уточнила:
— Напомни, сколько тебе лет?
— Ну… — растерялся Фалайз, прекрасно зная, что его сопартийцы значительно его старше, — почти двадцать.
— Девятнадцать? — не поддавшись на такую наглую ложь, уточнила жрица.
— Угу.
— Понятно, — вздохнула Фиона. — Ты свои десять литров спирта ещё выпил, вот и не понимаешь. Запомни, — она нравоучительно подняла палец вверх, — если человек в его возрасте пьёт так много, то как бы он ни улыбался, ни смеялся и ни рассказывал, насколько у него всё замечательно — не верь этому. Где-то там внутри он несчастен настолько, что пошёл это глушить самыми примитивными способами.
— Думаешь, всё так плохо? Может…
— Он хирург, ему двадцать семь, самое начало карьеры, — прервала его жрица. — Выводы делай сам.
Они вышли на центральную площадь. Из-за невыносимой жары игроков здесь практически не было, а те, что были, жались к фасадам магазинов, которые давали какое-никакое укрытие от солнца. Лишь пара торговцев стояла возле самих фонтанов, то и дело по очереди отлучаясь, чтобы протереть водой лицо. Зачем они там стояли, с тем учётом, что покупателей в это время был самый минимум, кажется, не знал вообще никто.