Хроники Реликта. Том I
Шрифт:
– Слишком пессимистично, командир, – пробормотал Умбаа. – «Никто не странствовал бы по свету, если бы не предполагал вернуться и рассказать о том, что видел». Это слова Блеза Паскаля, жившего в семнадцатом веке, а мне кажется, он знал, что говорил. Любой из нас заинтересован в том, чтобы вернуться и рассказать.
– Хорошо, что вы это понимаете. – Грант отвернулся, скрывая усмешку, и надел эмкан.
Он не знал, что ему еще придется пройти сквозь пустыню тоски, горечи и немой, невысказанной боли одиночества.
Они углубились в толщу пылевого облака на три четверти светового года. Со всех сторон трансгал окружала тьма, заполненная шорохом сталкивающихся, дробящихся, рвущихся радиоволн, эхом излучений невидимой еще звезды, гравитационный зов которой уже достиг корабля.
Напряжение людей, всматривающихся во тьму, возросло до предела.
На пятый день пути координатор выдал им объемный снимок звезды в нейтринном потоке. Астрофизик от усталости валился с ног, торопясь выжать все возможное из ультраоптической аппаратуры и вычислителя. Если бы не помощь Росса и Умбаа, он, наверное, не выдержал бы такой нагрузки. Предполагалось, что корабль пересечет глобул по диаметру за восемь-десять дней, и специалисты стремились за этот срок запасти как можно больше информации, чтобы за пределами облака без спешки обработать ее и сделать определенные выводы.
На шестой день звезда показалась в видимом диапазоне электромагнитных волн. Это была странная звезда с неровной пульсацией гравитационного поля, звезда, спектр которой заставил ученых забыть обо всем, даже о собственном существовании, настолько он был необычен. Вихров мог сравнить его только со спектрами квазаров, но если светимость последних превышала светимость многих галактик, то «незнакомка» по массе и светимости приближалась к обычным звездам-гигантам, а по размерам – к карликам. Это был уже новый класс звезд, и Вихров назвал их мини-квазарами.
Грант, замедлив ход корабля, вышел из-под скорлупы защитного поля, и координатор взял под контроль их путь в обычном пространстве. Инженеры, мечтая о «письмах» с Земли, поставили еще один ТФ-маяк – всего в нескольких днях пути на субтяге от звезды, запустили в разные концы туманности около десятка зондов-автоматов. Грант составил сообщение о причинах задержки корабля и отправил его по цепи маяков в сторону Солнечной системы, за десятки тысяч световых лет.
«Могиканин»
Торможение длилось два часа. Чудовищная скорость корабля упала до планетарной – около тысячи километров в секунду. Энергетик довольно подмигнул своему отражению в зеркальной плоскости ситуационного экрана – он рассчитал режим торможения без помощи командира – и поспешил в информарий, напевая под нос популярную песенку о фотоне, захотевшем получить массу покоя. Грант проводил Реута улыбчивым взглядом, тронул Росса за руку, собираясь высказать свое мнение о мальчике, но в этот миг резкий сигнал автомата-наблюдателя заставил его броситься к пульту. Тонкая голубая линия вычертила окружность в объеме экрана над пультом регулятора управления. Остальная часть экрана сгустила цвет, притушив пылающее белым накалом горнило приблизившейся звезды.
– По курсу с радиантом в три секунды дуги неизвестное тело, – доложил спокойный баритон координатора. – Скорость – сорок девять километров в секунду, размеры – от трех до семи метров в поперечнике. Даю увеличение.
Очерченный линией круг в объеме экрана расширился, в нем появилась блестящая капелька, скачком превратилась в пятнышко света, потом в угловатый предмет размером с кирпич и наконец приняла нормальные размеры.
Кто-то ахнул. Грант сжал плечо Умбаа, опомнившись, отпустил. Слов не было. Перед ними, медленно кувыркаясь в пространстве, летел… разбитый гусеничный вездеход! Грант с молниеносной быстротой высчитал траекторию его движения.
– Ум, две минуты на расчет сетки, мы его поймаем, как бабочку! Саша, стерилизатор, биозащиту, кислородный барраж! Поставь колпак в лабораторном зале, там свободно. Виталий – за пульт, будешь управлять полем. Думаю, справимся без автоматики. По местам!
Центр мгновенно опустел, остались только двое – Грант и математик, который стоял, засунув руки в карманы и высоко приподняв плечи. Он не отрывал взгляда от вездехода.
– Откуда его принесло? – спросил Грант, не ожидая ответа. – Катастрофа корабля?
– Кажется, там в кабине кто-то есть, – пробормотал Росс. – Видишь?
– Вижу, – вглядевшись, сказал Грант.
– Люди?
– Похоже, что люди.
– Когда-то на моих глазах разбился «Токкорикан», и после этого я не могу спокойно смотреть на ЭТО… А вездеход ведь с земного корабля…
– Да, форма сугубо земная, но я не помню, чтобы в последние двадцать лет такие машины использовались в разведке. Значит, ему не менее двадцати лет, независимых, конечно.
– Через минуту семь секунд тело пройдет в тысяче трехстах километрах по левому борту, – напомнил координатор.
Грант сел в кресло, жестом указал на место рядом, посадив встревоженного Росса, ввел поправку в курс корабля и сделал необходимые приготовления.
– Внимание! Через минуту включаю генератор поля, даю отсчет. Умбаа, контролируй нарастание… Виталий, где схема? Перед тобой? Хорошо, бери управление. Внимание, пошел!
После встречи с вездеходом экипаж находился в подавленном настроении. Гранта больше всего поразила причина гибели людей – в кабине их было двое: не от недостатка кислорода или пищи, не от болезни или отравления, не от проникающих ранений, ожогов и тому подобного. Они погибли от страшного удара, буквально сплющившего вездеход.
Каким образом вездеход оказался в космосе, да еще летящим с огромной скоростью, никто из экипажа понять не мог. Правда, Умбаа предположил, что вездеход мог выпасть в пространство при катастрофе корабля, но эта версия никак не объясняла присутствие людей в его кабине. В полете незачем двоим в скафандрах залезать в кабину наземной машины. И еще: анализ показал, что вездеход странствовал в космосе не более полугода, срок чрезвычайно малый для истории, но достаточный для предположения о возможной встрече с самим кораблем-носителем.