Хроники российской Саньясы (Из жизни Российских мистиков - Мастеров и Учеников 1960-х - 1990-х)
Шрифт:
В: - Теоретически это понятно, но как это осуществить? Тот же ум, душа, они же все время выбиваются, - жизнь все время выбивает из соответствия. Как удержаться? Вот я, предположим, попал на минуту в соответствие, в этот момент для меня очевидна Истинность того, что ты говоришь, но в следующий момент что-то случилось, и я забыл...
И: - Видишь, ты сам свидетельствуешь за себя. Было, а потом, - хоп!, -забыл. А каждый момент, каждый момент нужно гореть этим! Жить этим! Вот ведь в чем дело. Должна быть глобальная перестановка, - что жизнь, -что не жизнь. "Я есть Путь и Истина и Жизнь". А то, чем мы занимаемся, -это не жизнь. Это существование, псевдожизнь. Ты не живой, - ты условно живой, пока нет глобальной перестановки. Пока ты сам предмет своих деяний и заботы, это не жизнь.
В: - Как дойти до этого понимания так, чтобы оно вошло в плоть и кровь? И: - Как это происходит, как в сердце
В: - Ты говорил про молитвенную Обращенность. Что это было? Было ли это какое-то специальное молитвенное делание?
И: - Нет, просто жизнь в этом. У многих ведь как получается. Вот жизнь - жизнью, а Духовность является точкой притяжения, но в виде... В: - Некой отдельной специальной практики?
И: - Да. Но понять-то нужно, что как раз это не жизнь, а жизнь - то, а это просто некий фон.
В: - У тебя осознание этого произошло как-то внезапно, как Озарение? И: - Это произошло моментально после прочтения высшей заповеди. Я ведь до этого читал много и по Буддизму, и по Дзен, и по Йоге, и все это входило в мое сердце, отзывалось в нем. Но подспудно я подозревал, что все должно быть предельно просто и конкретно. А когда высшую заповедь в Библии прочитал, тут-то все и схлопнулось. Или раскрылось, наоборот...
Для многих высшая заповедь есть радость или еще что-то там, а для меня это стало единственным конкретным указанием КАК ЖИТЬ. Стало ясно, куда всего себя, все свое наполнение обращать. И никто тут не помощник тебе...
В: - Нужно ли постоянное волевое усилие, чтобы противостоять отвлекающим факторам?
И: - Тут воля нужна какой природы?
– Поскольку Истина - она затмевает все твое естество, то воля нужна техническая. Обычно считают, что воля -это себя нужно куда-то, для того, чтобы... Тут же КУДА и ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ясно, просто нужна воля противостояния. Вот такой образ: Ты стоишь на берегу потока и тебе нужно идти на другой берег. И вот тебе мешают струи сбивающие тебя, мешающие, отвлекающие. Река неглубокая, но тебе нужно все время прикладывать реальные усилия, чтобы перейти на тот берег.
Вот еще есть понятие: "обрезание крайней плоти сердца". Обычно понимают, что да, - душа греховна и она не то в себе несет, но вот сердце уже то и все, что велит сердце, - чисто. А на самом деле, в сердце мы тоже злы, н сердце тоже несет злобу. Но в сердце есть то самое "горчичное зерно", крохотное. Вот смотри, - этот стол, - сердце, а душа, - так это вообще вся комната. А "горчичное зерно" - это такая малюсенькая крошка (Игорь бросает на стол хлебную крошку). И вот "обрезание крайней плоти сердца" означает, что все, что от сердца, в основном тоже не то. И только самая -самая маленькая крупинка в сердце, если ее найти и убрать все лишнее, вот это будет Истина.
(К этому времени бутылка водки была уже почти пуста, причем мы с Юрой выпили только по одной стопке).
В: - Игорь, как после тех,трех лет, о которых ты рассказывал, складывалась твоя жизнь. Удавалось ли тебе с тех пор всегда соответствовать тому осознанию или были какие-то отклонения?
И: - Да, были отклонения, были. А было все так: в восьмидесятом году я осознал высшую заповедь и три года я постился и жил очень праведной, аскетической жизнью, поскольку был только в Обращении. Можно сказать, что даже не жил, а пребывал.
В: - Это сопровождалось Благодатью? И вообще, какой был для тебя критерий меры соответствия?
И: - А нет. Вот так вот было, что просто настолько еще начинка моей души, вот эта свинцовая оболочка, которую я чувствовал, была живая и властная, что просто три года мне надо было этому всему, всяким импульсам противостоять. Что я и делал и никуда не отклонялся. А через три года эта оболочка стала размягчаться, расслабляться, таять. Она стала более легкая, чистая и менее властная. И тут как раз случился соблазн и беда. Вот появилась легкость и радость жизни и впитание каждой секунды стало таким легким, таким прозрачным... И так получилось, что я начал балансировать на такой грани, - появилось ощущение, что если раньше я жил только одной Обращенностью, то теперь можно как бы возвращаться, - то приятно бытовать в мирской жизни, то возвращаться... Ведь молитвенное Обращение, молитва, - она какое - то время безответная, а потом она делается ответной, не в словах, конечно же, а просто ты чувствуешь, что какая-то ответность есть, ты чувствуешь, - согласие Того, к кому ты Обращаешься или несогласие. Короче говоря, начинаешь различать, - что можно, а что нельзя. А тогда у меня была, и есть до сих пор, любимая женщина. Валя, с которой мы еще в Университете встретились. Она бьиа сначала мне другом. Еще когда в начале второго курса Университета у меня была потерянность, и начались метания, то возникали всякие импульсы, ну, скажем, недостойные, что ли. И Валя меня все время корила, она видела во мне две натуры: глубокую и мелкую, и она меня корила, когда появлялись всякие недостойные импульсы. Я чувствовал, что она меня правильно корит, и вообще, общение с ней взращивало во мне глубокую мою сторону. Потом мы года два не общались. А уже после того, как я осознал высшую заповедь. Валя стала мне очень близкой и родной. И мы с ней стали общаться. Без всякого там секса, просто была такая платоническая любовь. А вот когда мне далась легкость и радость жизни, и я стал балансировать на грани между тем, что желательно и тем, что нет... Как бы три года у меня оба глаза были направлены к Богу, а тут только один, а второй - в мир. Но я чувствовал все импульсы не истинные и им противостоял. И вот случилось у нас с Валей такое эротическое общение, хотя было чувство, что "не надо". Но я это чувство внутренне отодвинул, типа "ну ладно". А На утро я встаю и чувствую, - все! Все, что было, как будто закрыто стало. И три месяца я жил без ЭТОГО. Было ощущение, как будто меня в угол поставили, как в детстве. Страшнее всего было то, что я понял, что ОНО не возвратиться больше. И не в том было дело, что у нас с Валей там что-то было, а в том, что я пропустил импульс, направленный не туда, отодвинул то внутреннее чувство, которое говорило "не надо". Перестал я соответствовать, - вот в чем беда была, а не во внешних каких-то действиях. Ужасно я все это время маялся...
В: - Как все восстановилось?
И: - Восстановилось вот как: я тогда работал "сутки - через трое", сантехником. Ну, знаешь, время тогда такое было, - все, кто Искал, работали кто дворником, кто кочегаром. И вот я маялся как раз эти три месяца, да еще вдобавок у нас с Валей ссора произошла. У нас с ней была договоренность, я ей сказал, что я не буду жить с ней, как с женщиной, а буду пытаться вновь искать Обращенность. Она это приняла. Ну и так мы как-то жили в таких отношениях. А потом по какому-то пустяку поссорились и расстались. У меня опять выбор встал: я понял уже, что ТО больше не вернется, и начал думать, а не помириться ли мне с Валей и не зажить ли как все обычные люди, жениться и так далее? Колебался я, колебался и вдруг совершенно твердо и определенно для себя решил, что пусть ТО не вернется, но как бы там не было, а я сяду, образно говоря, перед закрытыми дверями и буду ждать. И пусть они никогда не откроются, но я все равно буду ждать. Стоило мне так решить, как вдруг стало так спокойно - спокойно. И Валя сама вдруг позвонила и помирилась. И вернулось все. А внутренне я понял, что Бог принял меня и как бы его голос сказал: - "Ты не вспоминай больше то, Ечто ослушался". Так все опять и вернулось. И молитвенная Обращен-^ность, жизненный луч восстановился. И ощущение ответности. И с тех .пор никаких колебаний я уже не допускал. Есть внутри камертон, я его ! все время слышу и никуда уже от него не отклоняюсь. | А дальше было так: вся внешняя праведная жизнь, когда я постился, не |;пил, не курил, - такая жизнь стала постепенно привычной, радостной и сча-I стоив ой. И в какой-то момент я почувствовал, что Бог как бы обращается ко | мне: - "Не усердствуй". То есть, диапазон моих внешних проявлений стал ! все шире и шире, но это не противоречило молитвенной Обращенности, я не В: - Игорь, ну вот сейчас ты выпил водки. А сохранилась ли молитвенная Обращенность?
И: - Да, полностью.
(Я без колебаний поверил Игорю. Не было пьяной рисовки. Он соответствовал! Я, конечно, говорю, исходя из своих ощущений. Не было ни малейших сомнений, хотя ситуация для меня была парадоксальная. То же самое испытывал и Юра, - мы с ним потом обсуждали эти моменты.)
В: - Почему ты уехал сюда из Питера и, вообще, как появилась идея уехать и создать здесь коллектив?
И: - Это по натуре видимо так. Город мне никогда не был приятен. Я и в Москве жил, а с шестьдесят седьмого - в Питере. Но город мне совершенно не близок. Если подходить к этой теме издалека, то не лишнее, наверное, будет сказать, что у меня натура такая, что я все время стремился к чему-то запредельному и, поэтому у меня было много самоломаний.
Например, первое было такое. В девятом классе еще. Я в школе был самый маленький по росту и хилый был. А у нас во дворе был турник и я вечерами выходил подтягиваться. Я для себя решил, что каждый день буду подтягиваться, сколько можно, - до предела. Пока могу сдвинуться хоть чуть-чуть. И один раз было такое: я так напрягся, что мне как будто сзади по голове дали дубинкой, - я упал, лежал долго. Потом недели две боялся любых напряжений. И это был не единичный случай. Я много еще в школе над собой экспериментировал и все время как-то до предела шел.