Хроники Российской Саньясы. Том 3. Ведьмы и женщины-маги
Шрифт:
Поеживаясь от сладостных мурашек, с нарастающим чувством гордости я начинал понимать, что в своем очищающем видении, которое пережил несколько минут назад, я, наряду со своей тенью расшатал и что-то всеобщее, освободив, выпустив на волю Его и Ее.
Тем временем, те двое прошли мимо и удалялись все дальше и дальше, не замечая меня, одинокого, обессиленного, жалкого в своей гордости. Мне хотелось бежать к ним, кричать, что это я, я спас их, я принес в их жизнь любовь и гармонию...
Я
Потом рассеялся и ужас, - так же внезапно, как и появился. Воцарилось удивительное спокойствие и пустота. И пустота эта говорила, вернее, вкрадчиво шептала, что это и есть конец, избавление, смерть...
* * * * * * * * *
Вздрогнув, я открыл глаза. Дождик кончился. Было свежо и заходящее солнце своими мягкими лучами освещало садик, беседку, дома. Теплый апрельский вечер обволакивал меня, утешал, бодрил, смеялся надо мной. И я вспомнил все, чем я жил последние десять лет, вспомнил всю свою жизнь: нелепую, смешную, величественную, горькую и прекрасную мою жизнь... Вспомнил и заплакал, - впервые с тех пор, как расстался с Леной. Я плакал, и с этими слезами выходили остатки того самого превосходства над другими, которое я всячески в себе отрицал раньше. Мне нужно было величие и исключительность и я добивался этого, смотря на людей то свысока, - жалея или насмехаясь, то снизу, - обиженный, отвергнутый и непонятый... И я искал для себя исключительного такой же исключительной ее, искал и не находил, потому что отделял себя от мира, отделял от людей, от Нее... Похоже, что сейчас, в этот момент, я не нуждался более в таком отделении.
Все было вроде бы на своих местах: беседка, садик, дома, небо, - все было также, как час назад и все-таки не так - что-то восхитительное и таинственное, какой-то магический смысл наполнял каждый предмет, каждый звук, каждое движение воздуха. Мир был другим. Он открылся мне и я стал замечать его, постигать его непередаваемый смысл, растворяться в нем и проявляться заново. Я замечал каждый распустившийся листочек, замечал отражение в луже облака, похожего на медвежонка, замечал, как лениво капают капли с балкона, замечал себя в этой беседке, свои руки, пальцы, замирание сердца...
Я еще раз с благодарностью вспомнил Ее, чья простая фраза, как бы невзначай слетевшая дважды: сегодня и тогда, двенадцать лет назад с таких разных, любимых мною губ, перевернула сейчас мою жизнь, мое восприятие себя и мира.
Милая моя учительница! Нежная моя мечта, с которой я встречусь через пять минут и, в тоже время, не встречусь уже никогда!
И тут я вспомнил фразу, которую произнес при расставании с Леной, произнес как-то театрально, фальшиво, не почувствовав ее смысла; это была просто красивая фраза, пришедшая на ум, - не найдя в ней ничего, кроме забавной игры слов, я тогда превратил прощание в очередную рисовку. И только сейчас, до леденящего восторга, пробегающего тысячами дурманящих мурашек вдоль позвоночника, понял я то, что было случайно сказано тогда: «Я не говорю “прощай”, я говорю “до встречи”! Мы встретимся скоро, а может быть и очень не скоро. Но когда-нибудь мы обязательно встретимся!»
И этот момент - момент встречи, наступил, вошел в меня с чистым дыханием этого вечера...
* * * * * * * * *
Я нашел Наташу на кухне. Она стояла у окна, опираясь локтями на подоконник и положив по-детски кулачки под щеки. На плите закипал чайник, первая весенняя муха сонно билась между стекол, а Наташа смотрела на заходящее солнце. Затем она повернулась и наши глаза встретились. Она поняла мой взгляд, она всегда понимала меня. Мы молчали. Нам незачем было говорить. И молчание наше переливалось несчетным множеством диалогов, несчетным множеством песен любви, излучаемых всеми теми глазами, что воплотились сейчас в ее взгляде и всеми теми, что воплотились в моем. Пробравшись к этому мгновению, Они встретились. Встретились Он и Она, годы и века ждавшие этой встречи, прошедшие через испытания, разочарования, ошибки и раскаяния, встретились в нас, встретились, чтобы в одном взгляде испить тайну, самую великую тайну этого мира.
А он - обыкновенный мир вокруг, рассыпался необыкновенным, бесконечным, волшебным фейерверком образов и событий, врывался к нам нежным сиянием заходящего солнца, растворял нас в этом сиянии. И сияние это распространялось дальше, поднимаясь над нами, над нашим домом, над нашим городом, и вскоре мы затерялись среди миллионов таких же квартир, переулков, домов, где тоже происходят и будут происходить обыкновенные и удивительные истории, похожие и непохожие на эту...
Neverend Story
Лирическое отступление
В тот вечер, когда я поставил последнюю точку в этой книге, ко мне в гости зашел Александр Павлович Марьяненко. Узнав, что работа завершена, он задал вопрос: «Ну и что ты чувствуешь теперь, когда весь этот замысловатый сюжет проникновения в женскую природу отражен на бумаге?» - Ответ родился сразу. Это была цитата из Пушкинского «Моцарта и Сальери»: - «Как будто тяжкий совершил я долг, как будто нож целебный отсек страдавший член»...