Хроники семи королевств: Кости и цветы. Том 4
Шрифт:
– Дело говоришь, – поддержал ассасина Джон.
– Уже думала над этим, – переводила взгляд между воинами Лайла. – Злой умысел не исключён. Мои девиантные способности интересны даже Леонардо. Эста бесспорно сильна. Как вампир. Однако ей нечего мне предложить. Шаг в сторону Тьмы отворачивает меня от Света. Я хорошо прочувствовала это в Виверхэле, когда лишилась магии. И так как я не желаю портить отношения с Леонардо, то при следующей нашей встрече ещё раз выражу благодарность за помощь с наёмным убийцей и вежливо откажусь.
– Это если она сама убийцу не подослала, – подала голос Эрминия, – чтобы должницей тебя выставить. В таком случае отказа она не примет. Да и про контры
– Скверная идея. Она с меня кольцо сняла – я и не заметила. С такими способностями при конфликте, если он к несчастью произойдёт, вы скорее пострадаете, чем поможете.
– Ой, ладно, – махнул ладонью Рэксволд. – Главное всем вместе навалиться. Желтоглазку, какой одним махом полгорода выкашивает, как-то же уложили. Ненадолго, конечно. Но он и не вампир. Что-то посерьёзнее.
– Насколько могу судить по облику мертвеца, укрытому за маской человека, Леонардо – лич. Высшая ступень развития тёмного мага. Почти божество. Как однажды сказал Дельвинус: «Если вурдалак – превосходный меч, то лич – несравненный кузнец и воин в одном лице, держащий вместо молота саму смерть». Отчасти Альянс Света и существовал, чтобы подобные не успели обрести могущество.
– Ну вот. Эста ожить не должна. Я лично её тело на солнце вытащу и пепел по всему королевству разнесу. Чтоб наверняка.
– Ох, хочется верить, что она нас не подслушивает, – Джон поднял взор к просвету между тёмными кронами. – Вдруг недаром кольцо в её руках побывало.
– Да брось ты, – усмехнулся ассасин. – У золота ушей не бывает. И пока не ушли от темы, Лайла, расскажи-ка мне побольше о ли… – слово застыло на языке: впереди, в тенистых зарослях, раздался шорох.
Лошади насторожились. Следом задрожали натянутые поводья. По густой листве забродили внимательные взгляды. Напряжения добавил недобрый рык мефита, что перепорхнул с подласого крупа на укрытое платьем плечо и вытянулся, как охотничья собака при виде добычи. Если у Лайлы и была мысль об отвалившемся переспелом фрукте, то теперь на ладонях засияли огненные руны. Слева звякнул металл – вампирша посмотрела на сомкнутые на рукояти меча стальные пальцы. Джон и Рэксволд тоже были готовы выхватить клинки. А Шойсу уже держал у головы направленное для броска копьё.
– Предлагаю не делать преждевременных выводов, – Лайла обвела взглядом выстроившихся воинственным рядом всадников, всего несколько секунд назад ехавших расслабленной цепочкой. – Лес – дом для животных и магических существ.
– Предлагаю не гадать, – Рэксволд свесился к ближайшему кустарнику. Затем же метнул вперёд жёлто-оранжевый плод, что с шелестом и треском пропал в зарослях, которые вдруг охватила лихорадочная дрожь.
Заблестевшие лезвия чуть выдвинутых клинков. Натянутые струной нервы. Похожие на вечность томительные мгновения. И вот из кустов что-то выскочило! Маленькие двуногие создания! Рогатые головёнки с приплюснутыми мордами. Козлиные ножки. Трёхпалые ручки. Ниже пояса курчавилась тёмная шерсть, а выше – блестела коричневая кожа.
– Это ещё что такое… – ассасин наблюдал, как перепуганные существа разбегаются с трещащим бормотанием.
– Сатиры… – облегчённо выдохнула Лайла и улыбнулась: – Не думала, что когда-нибудь увижу их вживую.
– Кряхтят, точно дрова под котелком, – Эрминия проводила последнего, нырнувшего в соседние кусты, задумчивым взглядом.
– Верное наблюдение. В Эльтароне даже загадка прижилась «Чуть выше колена, трещит как полено». Может, слышали? – не найдя понимания на лицах Джона и друзей, Лайла зачем-то посмотрела на Шойсу, что сидел верхом, уперев копьё в землю, и пристально следил за каждым говорящим.
– Кстати о загадках… – серый, словно грозовое небо, взор вернулся к помятой маленькими ножками траве. – Это те самые сатиры, из которых чёрные маги слепили вон ту северную махину?
– Если ты о сатли, то да. Однако не стоит забывать, что в слиянии также участвовали тролли. Самые крупные из них способны достать рукой до еловой верхушки.
Следопыт демонстративно закашлялся в кулак.
– Согласна. Впечатляет. Но только размерами, – Лайла выслала кобылу вперёд, и все неспешно поехали навстречу зарослям. – Тролли хоть и агрессивны, неопасны из-за медлительности. Подобно сатирам, они питаются в основном растительной пищей. Охота на зверей – исключение в период поиска пары, где мясо преподносится в качестве дара. Более того, на солнечном свету тролли обращаются в камень. Сатли же впитал сильные стороны обоих видов и насаждённую тёмными магами утрированную кровожадность, – в глазах вампирши мелькнула едва различимая грусть. – К счастью людей, способность размножаться естественным путём создания Тьмы не унаследовали. Иначе бы мир был полон гибридов, безумных поделок нечестивых творцов.
– Получается, всё, что сейчас есть: вампиры, сатли, хельграсы там всякие – это остатки былого «великолепия», или желтоглазка вернул с того света и существ Тьмы?
– Если только своих. Мне кажется, Леонардо слишком самовлюблён, чтобы тратить усилия на результаты чужих экспериментов. Это бы объяснило, почему, при его презрении к вампирам, я до сих пор жива. Даже несмотря на порой дерзновенные речи.
– Не худший вариант, – усмехнулся Джон. – С его мощью, лучше уж слыть любимицей, чем затесаться во врагах.
– Именно поэтому отношения с Эстой должны остаться в статусе нейтралитета, – Лайла глядела куда-то вдаль, поверх многочисленных кустов. – До срединной луны ещё далеко. Уверена, я подберу правильные слова.
Груди лошадей рассекли густую листву, и странники въехали в новую рощу, сплошь облюбованную кустарниками, что щекотали сапоги тонкими ветвями.
* * *
Оазис Хальшахет – зелёная жемчужина Аль Херона, где над приземистыми деревьями и глиняными домами высился роскошный дворец одного из самых богатейших жителей пустыни – султана Каргиба Ваала. Вот уже семь веков династия Ваалов господствовала над раскалёнными песками и их обитателями. Когда-то фундаментом власти выступали кочевые войска, позже – круг верных визирей и признание народа. С молодых лет и до серебристой седины Каргиб правил жёстко, но справедливо. Как говорил он сам: «Песок – податлив. Стекло – хрупко. Будешь предан – оно сбережёт твой дом от бурь, станешь недругом – устелит путь осколками». Однако, сколько бы мудрости ни сыпалось из уст султана, сегодняшний рассвет перевернул его представление о величии.
На окровавленном песке блестели поломанные хопеши. Рядом – изуродованные тела стражников. Выдавленные изнутри глаза. Забитые кишками, разинутые рты. Изогнутые, как пустынная колючка, конечности, только вместо шипов белели сломы костей. По бежевым стенам с разноцветной мозаикой стекали багровые струйки, а в некогда восхитительных воротах зияла огромная дыра, усеявшая округу множеством щепок.
В самом дворце стояла мёртвая тишина. Всякий, кто рискнул обнажить оружие, разделил судьбу бедолаг снаружи. Всему виной незваная гостья, что явилась по душу султана с первой искрой зари.