Хроники Шветара. Душа трилистника
Шрифт:
Вот на палубе появился один из ярлши, и арнаю чуть улыбнулся. На руках защитник нёс обоих пленников – девочку и мальчика лет десяти. Творец знал, что дети живы. Он их чувствовал, наблюдая реальность так, чтобы все ярлши и дети вернулись домой живыми и здоровыми. И сейчас он увидел подтверждение того, что всё идёт наилучшим образом. Арнаю свидетельствовал результат. Осталось совсем чуть-чуть…
Какой-то гвардеец метнулся к ярлши с детьми, но не смог приблизиться к ним и на сажень 3 . Из тени стремительно выскользнул второй защитник, длинным выпадом вгоняя клинок в грудь замешкавшегося солдата. Остальные ярлши мгновенно перегруппировались. Воины святого престола перестали их интересовать. Пришло время отходить. И весь отряд в считанные мгновения вернулся на свой корабль. Напоследок
3
Сажень – старорусская мера длинны, так же, как и верста, использовалась вплоть до начала XX века, пока метрическая система не стала обязательной. История сажени ещё сложнее и извилистее, чем история версты, и видов её на Руси ходило великое множество: маховая сажень, косая сажень, церковная, ручная, мерная, сажень с четью, казённая сажень и это не считая менее известных саженей типа египетской. Большинство из них использовались одновременно и замерялись по-разному. В настоящей книге автор использует значение так называемой казённой сажени, которую впервые ввёл Иван Грозный, приравняв её к 3 аршинам. Позднее этот вид сажени стал основным и был приравнен к 7 футам или 2,1336 м. Именно это значение – 2,13 м – использовано в настоящей книге.
– Пора, – тронул за плечо верховного арнаю ещё один его собрат.
Тот молча кивнул. Выждав ещё с минуту, чтобы корабль ярлши успел войти в защищённую бухту, он крутанул кистью. В крепкой ладони появился чуть светящийся меч длиной около аршина 4 – клинок духа, как их называли, продолжение воли своего хозяина. Арнаю резко развернулся, от чего плащ взметнулся крыльями за спиной, и с силой вогнал острие меча в скалу под собой. Одновременно с ним свои клинки вогнали в камень ещё двое арнаю, образовывая правильный треугольник, обращённый вершиной к Вестарии, прочь от родной Ноостарии. Ветер ударил шквалом, сбивая с ног людей на корабельных палубах. Но творцы стояли уверенно и устойчиво. Даже их плащи, казалось, свернулись вокруг своих владельцев, защищая и укрывая тех от буйства стихии.
4
Аршин – старорусская мера длинны, ставшая со временем одной из основных мер наряду с саженью и верстой. Точно также активно использовалась до перехода на метрическую систему в начале XX века. На протяжении столетий её замеряли по-разному. Считалось, что 1 аршин – это 1 шаг. Далее начинается весьма ощутимый разброс в сантиметрах. В настоящей книге автор использует значение, впервые введённое Петром I. В метрическом пересчёте такой аршин равнялся 71,12 см.
Но бушующий ветер был лишь предвестником. Целью арнаю были океанские течения. Они ускоряли и запутывали их, делая непредсказуемыми и непроходимыми. Во все стороны разбегались незримые, но вполне ощутимые волны энергии. Они меняли сами океаны по всему Шветару. Мир неохотно уступал, принимая волю творцов, понимая их мотивы и давая Ноостарии непреодолимую защиту. Порталы на трёх других континентах были уже погашены. А теперь и водные пути становились непроходимыми для человеческих кораблей без морского Ключа, который сейчас творили арнаю. Ценой такой защищённости была полная изоляция материков друг от друга. Творцы разрывали сейчас все экономические, политические и просто человеческие связи между континентами. Но иначе было нельзя. Вестарию следовало запечатать на какое-то время. А другие тоже получили своё за то, что с живым и алчным интересом следили за нападками вестарийцев на Ноостарию, смотря, что же у тех получится и нельзя ли на этом что-нибудь выиграть.
***
Когда на следующее утро солнце вновь взошло над островом, его лучи осветили лишь волнующийся водный простор, безлюдные скалы и брошенную деревню с причалом. Часть ноостарийцев ушла отсюда порталом, другая часть – уплыла на корабле ярлши. Галеон покоился на морском дне. Два потрёпанных вестарийских фрегата уносились прочь к родным берегам, влекомые могучими океанскими течениями. Их паруса отныне стали бесполезными тряпками. Ни один корабль более не сможет пересечь водных границ между континентами.
Великий Раскол состоялся, погружая Шветар в новую эпоху. И лишь невесомые капельки росы дрожали на молодых листочках только-только расцветшего трилистника, горя неровным серебром мятущихся душ.
Глава 1
1556 год от начала творения по ноостарийскому календарю
1175 год от обретения веры по вестарийскому календарю
1034 год от Великого Раскола по негласному календарю Шветара
***
Время давно уже перевалило за полночь. Улицы оживлённого Нантера погрузились в благочинную дрёму. Суета на них сменилась тихой и почти незаметной вознёй ночной жизни крупного вестарийского города. Впрочем, за двухсаженной каменной оградой дома вицероя можно было спать совершенно спокойно. Только сумасшедший вор или самоубийца посмеет сунуться в дом наместника святого престола, посаженного присматривать за всем городом и прилегающими к нему землями.
Я, разумеется, тоже уже давно спал в выделенной мне комнате. Но почти мгновенно проснулся, ощутив осторожное прикосновение к своему плечу. Открыв глаза, я поймал внимательный взгляд Арки – моего учителя. Заметив, что я проснулся, он тихо произнёс:
– Извини, что разбудил, но нам надо поговорить.
Молча кивнув, я отбросил одеяло и сел, чуть не опустив босые ступни на холодный каменный пол. Делать это совершенно не хотелось, так что я опомнился в последний момент и подобрал ноги, скрещивая их и устраиваясь поудобнее на кровати. Пару раз сонно моргнув, вопросительно посмотрел на наставника. Тот придвинул к кровати стул и сел напротив.
– Обстоятельства изменились, Сиян, – начал он спокойным, глубоким голосом. – Я, ещё до восхода, должен уехать на несколько дней.
– А…? – только и сумел выдать я, стараясь переварить услышанное полупроснувшимися мозгами, что получалось, признаться, плоховато.
– Вот-вот, – улыбнулся мастер. – У меня была похожая реакция. Хотя, со стороны это выглядит забавнее. Водички?
Он подчёркнуто услужливым жестом протянул мне невесть откуда появившуюся кружку. В глазах учителя я успел заметить насмешливые искорки, а потому поспешил взять поданную кружку в руки, опасаясь, что её содержимое окажется на моей голове. Но я ошибся, неверно уловив ход мыслей наставника. Вместо игры в угадайку, мне следовало бы просто быть внимательнее.
Не задумываясь, я поднёс кружку к губам и попытался сделать глоток, но у меня ничего не получилось. Да и ни у кого бы не получилось. Воды там попросту не было.
– В здесь и сейчас, Сиян, в здесь и сейчас. А не в своих представлениях и догадках, – с трудом сдерживая смех, покачал головой Арка. – Водички?
На этот раз в его руке появилась небольшая глиняная бутыль. Я подозрительно посмотрел на неё, на улыбающегося мужчину, снова на бутыль.
– Не помешало бы. Если только там действительно вода, – подставляя кружку, пробурчал я.
– Чистейшая! – наливая воду, с энтузиазмом заверил меня мастер. – Из святейших сточных канав прямо возле благословенного нантерского собора пресвятого Феодора. Говорят, в неё мочи…, эм…, опускал свои святые персты сам Феодор, от чего вода и поныне исцеляет все болезни. И, знаешь, я склонен верить местным. Такая вода способна исцелить любой недуг самым, что называется, радикальным способом. На том свете, – Арка многозначительно ткнул пальцем в потолок, – уж точно болезней нет. А что бедняги при исцелении животом маются и в горячке мечутся, так то их бесы в огне горят, душу грешную отпускать не хотят.
Я сдавленно хрюкнул в поднесённую ко рту кружку, чуть не облившись. Подозрительных запахов от воды не ощущалось, но просканировать её всё же стоит. Так, на всякий случай. Хотя бы ради тренировки. Наставника редко охватывает жажда экзаменовать своих учеников. Но когда случается, то это обычно всегда зачем-то нужно.
Моё внимание привычно скользнуло в центр груди, быстро отыскивая там яркий огонёк и выпуская его на волю. Ослепительно-белое, как у всех арнаю, сияние разлилось по телу, мигом заполнило комнату, весь дом и устремилось наружу, сливаясь со всем Миром и уходя в бесконечность Мироздания. Моё восприятие, прежде лёгким фоном заполнявшее тело и пространство комнаты, многократно обострилось и расширилось. Я окунулся в лёгкость и расслабленность транса творцов. Глубокий вдох, и моё сознание смещается из сонливости в бодрствование, расширяя в себе это ощущение и подпитывая его.