Хроники симбионта. Книга 1. Новая жизнь
Шрифт:
– Прекрасное место Киф, мне совсем не трудно было его модулировать. Ты любил здесь бывать и помнишь каждую мелочь, гальки на пляже, цвет шезлонгов, вкус еды из кафе и даже запах Теплого моря.
– Спасибо, я действительно люблю это место, – улыбнувшись, я ответил своему двойнику и отпил горячий, ароматный кофе из маленькой, фарфоровой чашки. – Мы с бывшей, часто здесь бывали…
– Любовь, – понимающе кивнул Киф двойник. – Какая она? Расскажи. Я понимаю и чувствую, что чувствуешь ты, но не могу почувствовать лишь только ее, и понять ее, если честно, я так же не могу, – харун комично пожал плечами, подчеркивая
– Не знаю, – я отмахнулся рукой, одновременно усмехаясь. – Словами не объяснить ее, а в логику не запихнуть, – немного грустно вздохнул. – Можно лишь чувствовать ее, а ты в этом, как раз и бессилен по твоим словам, не по тебе орешек… – улыбнувшись во весь рот, я посмотрел на свое отражение, попивающее кофе из такой же фарфоровой чашки, напротив меня.
– Э-эх, – вздохнул харун. – Ты прав, к сожалению это так, – мой симбиот согласился со мной. – Давай хотя бы выпьем за нее?
– Выпить? А, давай, – решился я и подозвал виртуального официанта.
А спустя пару минут, я уже разливал по рюмкам коньяк. Вечер у меня со мной, намечался долгий, я Киф Человек ничего не знал о Кифе – Харуне, а он мало что знал обо мне и о людях в целом.
Как оказалось мой Киф это некий модуль, артефакт с колонией харунов, миниатюрных созданий, обладающих коллективным искусственным разумам. Сами харуны, будучи искусственными созданиями, увы не знали, когда и где, и собственно для каких целей их создали.
По факту, они создавались специально для симбиоза с живыми существами, вне живых существ они жить не могли и при отсутствии носителя пребывали в спячке, в виде того самого артефакта профессора. Похожего на маленькую зеленоватую черепашку, с шестью конечностями, в виде крохотных заостренных лапок, расположенных по краям, исписанного инопланетными рунами панциря.
Харуны, как я узнал, никогда не меняли своего носителя. Если носитель погибал, то и они погибали вместе с ним. Или самоуничтожались позже, потому что повредить механоидов или уничтожить их, было весьма проблематично. Практически невозможно.
Ядерным взрывом если только попробовать. Опять же, это может получиться, только, при условии, что харуны не успеют уйти в мерцание, вместе с симбионтом.
Мерцанием был некий прыжок, по плоскостям измерений и между ними, как я понял из объяснений, моего харуна. С помощью мерцания, возможно, было избегать попаданий по симбионту, из абсолютно любого оружия, будь то стрела или пуля, снаряд или плазменный заряд, не важно. Главное просто успеть, уйти в прыжок.
В общем, верные и преданные ребята оказались, эти загадочные харуны. Как у них говорится, симбиот, должен заботиться, о своем симбионте.
И если случается так, что харуны остаются одни, а носитель погибает, то они немедленно начинают заниматься суицидом, вот такие у них наклонности, как выяснилось.
Мне, одним словом – повезло, потому что там, в госпитале, когда Карл Альбертович имел неосторожность, позабыть артефакт у себя в кармане.
Он вообще имел привычку забывать его везде, где только можно и нельзя, так как считал эту штуку непонятной и полностью бесполезной вещицей инопланетян. А раз не нашлось области применения, предмету, значит можно им колоть орехи, искренне считал наш профессор. Тяжелая, прочная, значит,
Так вот, пока эти мальцы были у профессора в кармане, они, оказывается, сканировали все вокруг, в поисках подходящего носителя. И вот, о чудо, харуны выбрали, а Карл Альбертович это заметил.
И теперь в итоге, я жив, сижу у моря в виртуальном мире, пьянствую с моим механическим другом, а мое тело валяется в лаборатории у Карла Альбертовича и идет на поправку, да еще и на какую поправку.
Но об этом потом. Я сейчас сам, толком не знаю и процента, всех моих возможностей организма, после слияния с супер механизмом – непонятных и всесильных харунов.
Тем не менее, пока мы – два Кифа пили коньяк в вирт реальности, на берегу Теплого моря в чудесном летнем кафе и узнавали друг о друге, больше и больше. Карл Альбертович тем временем, ломал свою умную голову у себя в лаборатории, над тем, как ему напоить и накормить меня.
Мое тело билось током и генерировало маленькие молнии, как только профессор приближался и пытался что – либо сделать, с моим воинственно настроенным организмом. И вот, когда прошло, три дня раздумий и попыток, профессору в голову пришла идея.
***
Глава 3
Новая жизнь.
Карл Альбертович, представлял собой личность незаурядную и своеобразную; помимо преданности медицине, профессор очень любил археологию и страстно ей увлекался. Медицине он посвятил жизнь и выбрал ее основной профессией в молодости, а вот с археологией дело обстояло немного иначе, ее профессор любил с самого детства и выбрал ее впоследствии, как хобби для себя.
Когда-то, давным-давно, будучи в своем раннем и безоблачном детстве. Когда еще были живы его родители, и не случилась, ещё та, страшная война, где был тяжело ранен, а позже умер в военном госпитале его отец, из-за того, что врачи не сумели ему помочь и спасти. В то время еще не было, всех этих современных технологий и врачи обладали гораздо меньшими возможностями и знаниями, чем сейчас.
Кстати именно из-за смерти отца, профессор решил посвятить себя врачебному делу, а не пошел по стезе военного, как отец и дед и еще несколько поколений предков. Карл Альбертович решил посвятить свою жизнь спасению людей, а не ремеслу солдата, суть которого испокон веков, была убийством людей. Даже если эти убийства были оправданы благими намерениями или неизбежностью.
– Папка, папка, – приставал пацан к отцу, казалось такому могучему, в красивой военной форме, все знающему и самому сильному на свете папке. – А куда мы полетим? А ты надолго в отпуск? Мамка без тебя совсем скучает, – не унимался пацан, сидя на руках отца.
– Полетим Карл, конечно, полетим, – улыбался отец, отвечая на вопросы бойкого мальчугана. – Вот мамку встретим и полетим.
– А куда, куда?! – не мог угомониться счастливый ребенок глядя в глаза своего отца.
– Тебе понравится, – мягко ответил тот, опуская свое чадо на землю. – Побежали, вон, мамка твоя! – он воскликнул и кивнул в сторону здания неподалеку, при этом весело подмигивая единственному и любимому сыну.
– А вон твой усатый богатырь, – хихикнула одна из девушек, выходящих из здания школы. Они были учительницами в ней. Уроки у детей закончились, и девушки направлялись домой в этот момент.