Хроники Смертельной Битвы-2: Турнир второй
Шрифт:
Рейдена перекосило, но издевательство он проглотил.
– Как раз, пока ты здесь - еще одно предупреждение, милый братец. После того, как твоей милостью Шэнг чуть не отправился в мир иной, у нас с ним было достаточно времени поговорить о твоих доблестных деяниях. В том числе о том, что ты с помощью Мастера Чоу пятьсот лет назад по собственной инициативе попробовал учинить расправу над Ворпакс и ее матерью, при этом ты пытался свалить вину на меня. Запомни теперь, что в подробности твоих выходок я посвящен и в том случае, если с кем-то из родственников и друзей Шэнга хоть что-нибудь произойдет, за этим
– Шэнг врет, это не я...
– И не я. Кто?
– Это сама Ворпакс, когда...
– Спасибо, я уже слышал эту версию. И вот что: Я! НИ ОДНОМУ! ТВОЕМУ! СЛОВУ! НЕ ВЕРЮ! Не надо выдавать за истину тот бред, который ты сочинил с похмелья в качестве самооправдания! И вообще, если я еще хоть раз увижу Мастера вне пределов дворцовой ограды - я его разотру по стенке. И тебя заодно. Пошел на хуй, пиздоглаз хуерогий!
– заорал на брата Шао Кан.
– Что-то ты сегодня...
– обиделся Рейден.
– У меня было хорошее настроение, но ты мне его испоганил.
– В кои-то веки раз у тебя хорошее настроение! И кто научил тебя так ругаться - этот подонок Кэно?
– Пошел ты! Уматывай к себе в комнату и сиди там тихо, как мышь, пока я тебя серьезно не размазал по стенке вместе с твоим приятелем-скунсом! И следи за базаром, пиздонюх хуеголовый, еще раз тут отзовешься неуважительно о моем генерале - узнаешь еще и не такие слова!
Рейден решил, что самое время начать жаловаться на прекрасные условия в подвальном помещении и ночные нападения грызунов. Император выслушал исповедь с бесстрастным видом, после чего произнес:
– Шэнг и Эсмене - очень великодушные люди. Я бы на их месте даже не пустил бы тебя на порог и оставил ночевать на улице под кустом. Без ужина. Отвяжись.
Наградив братца несколькими непечатными определениями, Шао Кан повернулся и пошел во дворец. Рейден, как всегда, остался стоять с перекошенной рожей.
***
Торжественную часть Тарсонис и Эсмене запланировали на середину дня. На площадке недалеко от Имперского Дворца соорудили специальное возвышение для произнесения возвышенных же речей и поставили императорский трон. Зрители и будущие участники турнира со стороны Империи расположились на трибунах вокруг площадки. Рейден и компания стояли в ряд прямо перед ними лицом к зрителям и организаторам - видимо, Айри велел врагам так выстроиться специально, дабы сделать из Рейдена еще худшее посмешище.
Тарсонис под радостные возгласы и аплодисменты своих поднялся на возвышение, одновременно с громким хрустом жуя яблоко, и начал произносить написанную Эсмене приветственную речь.
– Уважаемые гости и участники священного турнира! Мы рады приветствовать вас... ну вот, куда мне теперь девать огрызок, Эсмене, ты не догадался поставить урну????... значит, мы рады приветствовать вас в прекрасной Эдении и надеемся, что вы будете чувствовать себя здесь как дома. Мы постараемся сделать все для того, чтобы то время, которое вы проведете в наших краях, прошло
Собачка Мастера Чоу носилась по площадке взад-вперед, и это мельтешение сбивало Тарсониса с мыслей и приводило в дикую ярость. Мастер, услышав такое, естественно, возмутился.
– Ее нельзя топить, она моя любимая!
– Что-что?
– крикнул кто-то с трибуны, и через мгновение все имперцы, включая Шао Кана, едва не умерли от смеха, поскольку явная двусмысленность этих слов была понятна любому. Рейден, как всегда, скроил гнусную рожу. Наивный Лю Канг ничего не понял. Кунг Лао явно растерялся. Джакс и Джонни Кейдж тихо хихикали в кулак. Чоу мычал, как довольная свинья.
– Итак, на чем я закончил?
– продолжал Тарсонис.
– Предложил Мастеру утопить шавку!
– снова раздался голос с трибуны. На этот раз эденийцу удалось идентифицировать комментатора: это был Кэно.
– Потом утоплю, - ответил Тарсонис. Он не знал, что тем самым навел Джакса на убийственные мысли, поскольку собачка Чоу бесила спецназовца уже очень давно. Майор Бриггз со злобой смотрел на вонючую скотину, испытывая непреодолимое желание дать ей пинка, и наконец, улучив момент, вмазал псине под хвост тяжелым спецназовским сапогом. Чоу перекосило. Собачка взвыла и, нелепо растопырив лапы, уселась филейной частью на камни. Два темных эденийца, сидевших в первом ряду, принялись со смехом тыкать в отвратительное животное пальцами и показывать Джаксу одобрительные жесты.
– Так вы дадите мне договорить или нет?
– возмутился Тарсонис.
– Итак, господа, добро пожаловать на священный турнир. Все вы прекрасно знаете, в чем суть Смертельной Битвы... кто, черт возьми, кидается вишневыми косточками?
Собачка быстро очухалась и снова принялась носиться взад-вперед, вследствие чего кто-то и решил использовать ее в качестве мишени для метания мусора, а одна из косточек попала в спину Тарсонису. В ярости эдениец запустил в омерзительную гадину своим огрызком, но попал в Рейдена. Сказать, что зрители были в восторге - это не сказать ничего. Все громко визжали и аплодировали. Император скромно улыбался для приличия. Протектор Земли стоял, как оплеванный.
– Тьфу на вас на всех... Смертельная Битва была создана, чтобы поддерживать... Рутай, я знаю, что это твои вишни, но еще одна косточка - И Я БОЛЬШЕ НИЧЕГО НЕ БУДУ ГОВОРИТЬ!!!!!!!
– отчаянно завопил Тарсонис.
Как назло, в эту секунду очередная вишневая косточка приземлилась ему в тщательно уложенную прическу. Вытащив ее и кинув, не целясь, в Избранных, эдениец назвал Рутая нехорошим словом, но речь продолжил.
Дальнейшее пафосное разглагольствование в худших традициях времен юности Эсмене затянулось на полчаса, в течение которых Лю Канг находился в крайне затруднительном положении, ибо подул легкий ветерок, и несчастный чемпион великого турнира не знал, как ему повернуться, дабы благоуханные испарения Мастера не относило ветерком прямо к его носу. Когда Мастер просто стоял рядом, дышать еще было как-то можно, но когда его начало обдувать... Тарсониса периодически сбивали с мысли хихиканье и комментарии его товарищей и соотечественников, но он каким-то образом все-таки ухитрился произнести речь полностью.