Хроники Смертельной Битвы-4: Месть Шиннока

Ла Имие

– Прости, Таня. Я размышлял о нашем плане.

– Я принесла тебе поесть. Сочувствую - плохо быть изгнанником в собственной стране!

– Спасибо. Как твои дела?

– В Новых Мирах вроде очень даже неплохо, но есть одна проблема... Ты же знаешь о том, что моя мать молится Свету.

– Она, тем не менее, по доброй воле последовала за твоим отцом.

– Это так. Но последнее время она не может даже дойти до хлебной лавки - люди уже успели прознать обо всем и бросают

на нее такие злобные взгляды, что мама не знает, куда деваться. Они пока не говорят ничего ей в лицо - только перешептываются у нее за спиной, но вдруг они начнут ей угрожать или попытаются с ней разделаться? Она ведь не верит тому, что люди говорят про Джиала, Тьена и Рейдена - искренне считает их добрыми богами.

Рейн тьенистов ненавидел лютой ненавистью - никак не мог забыть кровь на руках Императора и его растерянное, почти беззащитное лицо, когда он вернулся в ночь поражения к себе в комнату и попросил Рейна принести ему чая с успокаивающим отваром. Эдениец подумал, что мамаша Тани виновата во всем сама и даже хотел сказать об этом своей союзнице, но передумал.

– Таня, они искренне считают, что хороших тьенистов не бывает. Точно так же, как не бывает зеленых голубей. Твоей маме нужно либо сменить веру, либо быть поосторожнее.

Девушка горько вздохнула и села на траву рядом с Рейном.

– - Лин Куэй сгорел, и ниндзя разбежались

Пламя рвется к небесам неприступною стеною,

Ветер искры разметал, унося меня с собою.

Песня

Кое-кто греет руки и на чужом пожарище.

Вэйнальская пословица

Бело-сероватые стены замка Лин Куэй тонули в предрассветной дымке.

Сэйко, одному из самых юных воинов клана, стоять на посту около ворот было скучно и холодно, к тому же ему жутко хотелось спать. Такая обязанность, исполняемая по очереди всеми воинами Лин Куэй, казалась Сэйко скорее формальностью, данью традиции, чем необходимостью - кто мог напасть на великий клан? За дорогой и окрестностями юноша не наблюдал, думая о чем-то своем. Вокруг царила гробовая тишина-лишь изредка ее нарушал шорох ветра или крик ночной птицы.

Глаза у Сэйко слипались, и он невольно подумал о том, что быть киборгом не так уж и плохо - по крайней мере, они более выносливы и никогда (или почти никогда?) не спят. Много времени прошло с той поры ,как Учитель Ониро соединил души своих лучших воинов, в частности Смоука, Сектора и Сайрекса, с совершенными кибернетическими телами. Эксперимент казался Ониро вполне удачным, если не считать бегства Саб-Зиро-младшего, не пожелавшего превращаться в подобие машины, но Император его не оценил и, устроив Ониро страшный скандал, благодаря которому Сэйко удалось все-таки остаться человеком, повелел разобрать не слишком важных киборгов на запчасти, а троих лучших перепрограммировать для службы Темной Империи. Сектор в данный момент выполнял какое-то не очень важное задание где-то в Эдении. Куда после Уничтожения делись Сайрекс и Смоук - не знал никто, даже сам Ониро.

После истории с киборгами Ониро попал к начальству в явную немилость - тем более что весьма добросердечные Шэнг Цунг и Эсмене выложили Императору все, что знали, о махинациях клана за последние пятьсот лет. Теперь речь идет ни много ни мало о том, чтобы отдать Ониро под трибунал, невзирая на его высокое положение...

Какое-то шуршание неподалеку

прервало размышления Сэйко. Ниндзя огляделся. Никого.

Мышь? Змея?

...и последним, что он увидел в этой жизни - были светящиеся светло-синие глаза.

Генерал Рэйко легко подхватил падающее тело и усадил уже мертвого ниндзя с расквашенным черепом около стены. Темно-карие глаза Сэйко непонимающе таращились в пустоту, по лицу трупа медленно стекали кровь и мозги.

– Куан, я убрал часового, - тихо сказал он, оборачиваясь назад и одновременно вытирая громадную дубину с шипами плащом убитого.
– Он даже пикнуть не успел. Идем.

– Интересно, Саб-Зиро здесь?

– Если и здесь, то в здании. Сделаем все, что надо, и уйдем как можно тише. Хозяин велел не светиться.

Рэйко, взвалив дубину на плечо, медленно подошел к входу в здание. Куан Чи двинулся за ним, неся две канистры.

– Я приготовил особый раствор. Если он будет гореть, то погасить его нельзя ничем в течение трех часов. Ворота заперты. Я надеюсь, что никто из клана не успеет даже проснуться.

– Он быстро вспыхивает?

– Вполне. Но мы успеем убраться.

– Полагаюсь на тебя. Если кто выйдет - дубиной или сюрикеном... и дело с концом, - бросил Рэйко, ощупывая в специальных карманах на поясе черно-бордового боевого костюма свое любимое метательное оружие.

– Никто не выйдет. Я следил за ними довольно долго. У них ночью все спят, и только кто-то один - в основном из младших - стоит на посту.

– Непредусмотрительные люди.

– Еще бы. Слишком уверены в своих силах, - ответил Куан Чи, со злорадной ухмылкой отвинчивая крышку одной из канистр.
– Правда, Саб-Зиро я за все время слежки не встретил ни разу, но, как мне кажется, он должен быть тут.

***

Куан Чи глубоко ошибался - ни старшего, ни тем более младшего Саб-Зиро в здании не было и быть не могло.

Уже давно младший из братьев сражался на стороне Рейдена и Избранных ,а старший верой и правдой служил Шэнг Цунгу ,но все новости до Куан Чи, который редко покидал свое убежище в Не-Мире, доходили с огромным опозданием. То же самое можно было сказать и о Шинноке: он прекрасно помнил, как Саб-Зиро отобрал у него Амулет, но искренне считал, что ниндзя до сих пор работает на Ониро. Опасаясь нового нападения, Шиннок приказал Куан Чи и Рэйко как можно быстрее и тише избавиться от опасного врага. Немного подумав, Куан Чи выбрал наиболее радикальное средство - огонь и погожей майской ночью пошел выполнять приказ.

...Грандмастер Ониро проснулся от запаха дыма. В его спальне начинал загораться деревянный пол около двери.

Первое чувство - животный ужас. Страх перед огнем присущ всем от начала времен...

Бежать. Бежать куда угодно.

Ониро лихорадочно думал, что делать. Первый этаж, скорее всего, охвачен пламенем, выйти наружу по лестнице не удастся.

Лучше вообще не открывать дверь. Неизвестно, что творится в коридоре.