Хроники странного королевства. Двойной след (Дилогия)
Шрифт:
Никаких сомнений, пойдет и спросит. Так вам и надо, ваше величество.
Кантор на всякий случай уточнил, не просила ли Кира сохранить свой подарок в тайне, и получил в ответ полный недоумения взгляд: «А почему? А зачем? Что-то не так?»
Когда боги раздавали людям лицемерие, эта девушка явно стояла в очереди за чем-то другим.
«А ты хочешь ее бросить!» – чуть не плача воскликнул внутренний голос с таким упреком, будто Кантор намеревался бросить ее с десятком детей и без средств к существованию.
– Да нет, я так спросил. Просто многие знакомые дамы стесняются… – вслух сказал мистралиец, заглушая протестующие вопли внутреннего голоса. – Я как-то выпустил из виду, что Кира служила в армии.
– Тю! –
– Ну это мы так думаем, – через силу улыбнулся Кантор, поскольку голос внутренний в это время уже обзывал его гадом и сволочью, истерически вопя, что бедная девушка немедленно пойдет по рукам, если ее бросить. – Знаешь, пойду я, наверное, спать. Мне завтра вставать рано, а ты все равно от этой книжки не оторвешься. Я сам оторваться не мог.
«Трус!» – безжалостно отрезал внутренний голос. Возразить было нечего. Закрывая за собой дверь, Кантор действительно чувствовал себя трусом и сволочью. Хотя и понимал, что прав.
«Я напишу ей письмо», – пообещал он сам себе, но оправдание получилось неубедительное.
Тем более что письма он так и не написал. Сначала составлял завещание и письмо королю. Потом долго и честно пытался что-то объяснить Ольге в письменном виде, извел кучу бумаги, с трудом перенес истерику, которую закатил внутренний голос, и в конце концов уснул за столом.
Глава 15
– Никогда не разрешайте детям играть с огнестрельным оружием, – сказала Пеппи и взяла в каждую руку по пистолету. – А то может произойти несчастье.
Бывают такие дни, когда с самого утра просыпаешься с отвратительным чувством, что жизнь дерьмо, а люди сволочи. Вставать и окунаться в эту жизнь не хочется до тошноты. А когда все-таки встаешь, потому что так надо, целый день потом все валится из рук и окружающий мир оказывается особенно щедр на разнообразные пакости.
Для Кантора этот день начался с леденящего душу осознания, что он проспал рассвет. Проклиная себя всеми словами, какие удалось вспомнить впопыхах, он оставил на столе недописанное письмо, над которым вчера уснул, схватил приготовленный с вечера дорожный мешок и помчался к Элмару, почти уверенный в том, что обещанные попутчики благополучно отбыли, не дожидаясь некоторых идиотов, которые ночью пишут письма и бранятся с внутренним голосом, а утром не могут проснуться в нужное время.
Господ героев действительно не было видно, но до смерти перепуганные слуги хором простонали, что гости хозяина никуда не уехали и не уедут, пока не убедятся, что их помощь не требуется. А сам хозяин только что отбыл во дворец, так как случилась ужасная трагедия – ночью в дом проник вампир и всех покусал! Судя по отсутствию следов от укуса на шеях присутствующих слуг, либо «всех» было преувеличением, либо вампир попался близорукий и кусал за задницы. Встревоженный Кантор бросился искать хоть кого-нибудь в здравом уме, кто мог бы толком и без панических воплей объяснить, что произошло, и очень скоро услышал знакомый раскатистый голос, который возглашал на ломаном ортанском с сильным эгинским акцентом, что некий отсутствующий здесь товарищ – безмозглый идиот с дырявой памятью, которому следует яйца в черепушку вколотить, дабы в оной черепушке хоть что-то по утрам звенело и будило болвана вовремя…
Кантор определил, откуда доносится голос, и тут же обнаружил у двери оружейной знакомую гнедую гриву.
– Вот жди его теперь, раззяву непроспатого! – продолжал браниться сердитый кентавр, размахивая руками и нетерпеливо топая копытами.
– Успокойся, – флегматично заметил Джеффри, продолжая пристально рассматривать наконечники стрел. – Все равно мы никуда не двинемся, пока не вернется Элмар и
– Действительно, Гиппократ, – пробасил гном, – заткнись, а?
– А ты вообще сиди там и помалкивай, а то сброшу! – огрызнулся кентавр.
– И чем ты тогда будешь лучше лошади? – укоризненно перебила его речи сестра Жюстин, поправляя пушистый рыжеватый локон, выбившийся из-под капюшона. – Как не стыдно!
Хотя Гиппократа и понятие «стыд» можно было совместить только теоретически, хамоватый герой послушно умолк. Торнгрим действительно ездил на нем по той причине, что с лошади маленький гном мог запросто свалиться, а кентавр, как существо разумное, при движении учитывал размеры седока.
Понимая, что выслушать ругань Гиппократа ему все же придется, раз заслужил, Кантор подошел и поздоровался. Вежливый лондриец с достоинством поклонился, застенчивый Савелий смущенно кивнул, Жюстин просияла радостной улыбкой. А рубаха-парень Гиппократ, мгновенно забыв о своем проекте будильника, с восторженным ржанием подхватил Кантора и сжал в объятиях. При этом мистралиец взлетел на добрый локоть над землей и беспомощно задрыгал ногами, пытаясь найти опору.
– Выспался, хрен хромой? – радушно вопросил кентавр, доламывая объекту своей внезапной радости последние ребра. – Дрыхнет до полудня, а туда же – воевать собрался!
– Поставь человека, ты, пресс ходячий! – вмешался гном. – Поломаешь ведь!
– Его, пожалуй, поломаешь! – хохотнул Гиппократ, но все-таки послушался. Обретя опору и способность дышать, Кантор поспешил расспросить героев касательно вампира и услышал невероятную историю.
Раненько утром Великолепная Семерка прибыла к дому первого паладина, чтобы забрать Кантора и попрощаться с хозяином, но ни первого, ни второго не обнаружила. Зная, что Элмар запросто может проспать все на свете, если вчера выпил, а также, зная, что он обидится, если они уедут не попрощавшись, господа решили все-таки разбудить его высочество. И заодно спросить, где же этот мистралиец, о котором он говорил. Их методика пробуждения похмельных героев не отличалась оригинальностью, – точно так же как королевские паладины, ребята выстроились под окном и принялись орать на всю столицу, взывая к спящему хозяину. И теперь всем было очень неловко сознавать, что в окрестных домах, возможно, живут дамы и юные девицы, а заткнуть Гиппократа никто из соратников не догадался. Некоторое время пошумев под окном, герои вдруг услышали грохот падающего тела. Судя по мощности звука, это был сам Элмар, Затем последовала серия криков разнообразной эмоциональной окраски, и минуту спустя его высочество вылетел из ворот верхом, полураздетый, без седла, одной рукой придерживая впереди себя несравненную нимфу, которая неудобно восседала на переброшенном поперек конской холки свертке. Что это было – толком не рассмотрели, похоже на человеческое тело. Видимо, кого-то вампир все-таки загрыз насмерть, и гном с лучником даже побились об заклад, что это либо дворецкий, либо долговязая прачка. Более никаких подробностей Кантору не сообщили, так как герои тоже знали только то, что могли рассказать перепуганные слуги. Сам Элмар то ли забыл о гостях, то ли с перепугу не решился доверить свою проблему никому, кроме придворного мага, но ускакал он, не обратив на них никакого внимания.
Утро окончательно не задалось. Хотя Кантор и не опоздал, но с минуты на минуту на место преступления может явиться лично его величество, и тогда все пропало. Единственная возможность – это все объяснить господам героям, самому спрятаться в оружейной и попросить, чтобы его прикрыли. А потом чтобы не забыли забрать с собой.
Если бы Харгану удалось хоть немного поспать этой ночью, можно было бы сказать, что и для него утро началось с неприятностей. Вечно голодный вампир по непонятной причине не вернулся с задания. Брат Лю прождал его в условленном месте до самого рассвета, но так и не дождался.