Хроники сыска (сборник)
Шрифт:
– Починить можно все, Аггей Титыч, были бы руки и голова.
– Вот кстати мы встретились! Я и забыл совсем! Приказчик, растяпа, ключ потерял от несгораемого шкафа. А там бумаги важные, деньги… Не сумеете ли открыть?
– Проще всего динамитом, – рассмеялся Форосков.
– А вы и в нем специалист?
– Ежели потребуется, – уклончиво ответил механик. – Когда прийти?
– Завтра в десять, коли вам удобно.
Утром следующего дня Петр ковырялся в большом и тяжелом шкафу, а Вешкурцов с интересом помогал ему в этом. За сорок минут механик просверлил ручной дрелью отверстие в замке, после чего
Благодарный трактирщик накрыл стол, и два новых приятеля крепко и неспешно кутнули. Аггей Титович заметил, что механик пьет с умом: не пьянея и не болтая лишнего. Охотно он говорил только об устройстве различных механизмов, в чем оказался большим докой. Вешкурцов завел беседу на модную тему оснащения нашей армии переделочными винтовками [59] , и Форосков прочел ему об этом целую лекцию. Он подробно, с большим знанием дела разъяснил трактирщику сравнительные недостатки и преимущества основных моделей, предлагаемых к переделке. По нему выходило, что лучше всех для русской армии подходит винтовка Бердана № 2, а не победившая в правительстве модель Крнки. Петр обмолвился, что служил оружейным мастером в 33-м Елецком пехотном полку, а в конце добавил:
59
После русско-турецкой войны 1877—1878 годов русская армия перешла с шомпольных (заряжавшихся с дула) на казнозарядные ружья. С целью удешевления этого дорогостоящего перевооружения в новые винтовки были переделаны старые, запасы которых были огромны. Выбор и покупка этих старых ружей были сложными и весьма занимали не только военных специалистов, но и общество.
– Все-таки я так скажу: лучшее ружье то, которое ты сделал для себя сам.
– Как это «сам», Петр Зосимович? Я могу сделать сам жаркое, пожалуй, изготовлю и наливку. Но ружье – увольте! Тут надобен целый механический завод.
– У каждого свое ремесло, Аггей Титыч. Хорошее жаркое я не выделаю никогда, а вот винтовку себе смастерил! В одиночку. Не только без завода, но даже без помощника! Получилось, скажу я вам, совсем даже неплохо. Хотите посмотреть?
– Любопытно. Неужели и ствол сами расточили?
– Нет, ствол самому изготовить нельзя, его пришлось покупать. Но все остальное вырезал я в Балаковских судоремонтных мастерских менее чем за месяц. Могу и вам винтовку сварганить, ежели захотите.
– Помилуйте, на что она мне? Разве, на охоту ходить, так для этого есть ружейные магазины.
– Хорошая винтовка, Аггей Титыч, завсегда пригодиться может. Рассудите сами: случись что, а она не купленная! Нигде не отмеченная. Полиция никаких концов не сыщет, да и без толку такое оружие искать.
При этих словах Форосков замолчал и со значением поглядел на Вешкурцова. Тот спокойно ответил ему:
– Резон в ваших словах, Петр Зосимыч, имеется. Сормово – место опасное, разбойное; что ни шаг, то пьяница. А мне частенько приходится по делам ездить, и по ночам, да с денежными суммами. Покажите-ка мне ваш «кара-мультук». Хорошо бы из него и стрельнуть для пробы. Каков у него бой?
– На пятидесяти саженях я из него воробья с ветки снимаю.
– О! Поехали смотреть.
– Да
– Сговоримся, ежели понравится.
Приехали в номера Яшина. Петр зашел в свою комнату, запер дверь и аккуратно приподнял половицу в углу у окна. Вынул длинный завернутый в кошму сверток. Раскрыл его и выложил на стол лоснящееся от смазки оружие. Глаза механика блестели, руки чуть-чуть подрагивали.
– Вот… Повторительная [60] винтовка Фороскова. Помесь «берданы» с «вестлей-ричардсом». Калибр ноль сорок две сотых дюйма, вес десять и три восьмых фунта. В ложе магазин на десять патронов. Боевая спиральная пружина. Передвижная мушка с шестью переменными дисками. Ортоптический прицел с нониусом.
60
Термин XIX века для обозначения многозарядного оружия.
– С чем?
– С нониусом. Позволяет устанавливать прицельную дальность.
– И какова эта дальность?
– Триста ярдов. Это примерно сто десять саженей. А дальность полета пули при восьмидесяти пяти гранах пороху – три тысячи девятьсот шагов.
– Лихо… А ствол, вы говорили, покупной?
– Да. Прусский, из города Зиль. Хороший ствол… Из дамасской серебряной стали, кован и сварен из четырех полос. Внутри нарезка по системе Ригби – один оборот на восемнадцать дюймов длины. Самая удобная нарезка, лучше Метфорда.
– Хгм… А пули?
– Я предпочитаю разрывные. Сразу и наверняка. Но делаю их сам, из обычных пуль Минье. Порох казенный, военный нумер шесть, а внутри – разрывная смесь из антимония и бертолетовой соли.
– Впечатляет, Петр Зосимович. И сколько же вы хотите за нее получить?
– Полторы тысячи.
– Эко загнули! Я должен подумать и кое с кем посоветоваться.
– В таком деле, Аггей Титович, чем меньше ушей, тем лучше. Кто этот советчик?
– Надежный человек. Через три дня мы с ним заглянем к вам в мастерскую и, если сговоримся, сразу же и купим.
Прочитав рапорт Фороскова, Благово вызвал Алексея и спросил у него:
– Какая разница между боевой винтовкой и нарезным охотничьим штуцером?
– Разница имеется, и немалая. Но если надо застрелить кого-то с расстояния до восьмидесяти саженей, то они вполне взаимозаменимы.
– Так… А достать охотничье ружье намного проще. Соображаешь, к чему я клоню?
– Соображаю. Пошел и купил; не надо часовых резать. Прикажете проверить все оружейные магазины?
– И чем быстрее, тем лучше. Причем не только в Нижнем Новгороде. Где они еще могут быть?
– В том же Сормове, но там Битюг вряд ли станет светиться. В Арзамасе, кажется, есть, и на Выксунских заводах; может быть, в Семенове.
– Подготовь телеграмму за подписью вице-губернатора. И обыщи весь Нижний.
Телеграмма не понадобилась. Вечером Лыков доложил начальнику:
– Нашел. Две недели назад в лавке Суровцева в Гостином дворе был куплен охотничий экспресс Шасспо четырехсотпятидесятого калибра. Это единственная такая покупка с начала года.
– А почему ты думаешь, что купили именно они?