Хроники Тальзеура-3
Шрифт:
Раз дел в больнице больше нет, надо сделать одно неотложное дело вот прямо сейчас. Я попросил Костаса съездить со мной в Челябинск. Боец с уровнем сто плюс точно сможет прикрыть мне спину в случае опасности.
— Только тут нюанс есть, — Костас дождался когда из палаты выйдут все прочие ребята и полушепотом обратился ко мне. — У меня уровень на сотке завис. Хотя должен быть сто восьмой.
Снова вспоминаю слова Гилберта Бейтса в пещерах Ордо “Задумайтесь, Пробуждённые. Какими проблемами живут люди, шагнувшие за сотый уровень? ” Видимо тайна Индекса, как
— А Система что говорит по этому поводу? — не верю, что она не дала подсказок.
Богатырь пожал плечами.
— Ахинею пишет! Мол, что для повышения уровня обратитесь в Ассоциацию Охотников. А я слышать про них слышал, но у этой конторы нет ни одного офиса. Вообще! Ни в Российской Империи, ни в других странах. Ассоциация Охотников это организация, которой нет, — Костас нахмурился. — Я думал бате написать. У него в кругах благородных наверняка есть связи с Ассоциацией.
— Погоди! Ты же был со мной на дне Ордо. Ты касался того каменного круга на котором спал дракарокс?
Костас молча кивнул. Значит, прохода в Бездну он уже касался. Тогда и впрямь странно. К богатырю должен был прийти человек из Ассоциации и передать приглашение на испытание. Мои где-то затерялись и, я так понимаю, место проведения испытания постоянно меняется. Так что старые приглашения не актуальны. Хм..
— Странный вопрос, но постарайся на него ответить, — начал я переходить к делу. — Ты где прописан или зарегистрирован?
— Дома.
— Шикарный ответ. А дом твой где?
Друг поморщился, словно от зубной боли.
— Кощей, ну зачем ты по больному топчешься? Нет у меня дома, согласен. У бати в имении прописан… был. Куда он меня выпнул, сам не знаю.
— Узнай адрес! Туда придет человек из Ассоциации и передаст письмо с приглашением.
Не знаю куда именно рванул Костас, подскочив со стула, но мой окрик едва успел застать его в дверях. Всё-таки уровень сто плюс дает запредельную силу и скорость.
— Машину! Машину не забудь, — напомнил я другу — Нам сегодня надо в Челябинск съездить!
В палате не осталось никого. Выбравшись из постели, я начал одеваться. Больничный халат откровенно бесил. Едва надел на себя старое доброе армейское белье, как дверь за спиной почти бесшумно щелкнула. Драмина уже стояла внутри палаты, подпирая дверь.
Руки девушки убраны назад. Она ничего не говорит. Просто смотрит, как я одеваюсь. Если бы ментальный фон человека мог передавать плач, то я бы именно так охарактеризовал ее нынешнее состояние. Вспомнил. “Когда на душе скребут кошки”. Так можно назвать ее нынешнее состояние.
— Ты же собрался найти ее, да?! Эту… Марину. Ради этого едешь в Челябинск? — Драмина сглотнула и опустила взгляд. Я всё это чувствовал спиной, продолжая одеваться. — Роберт, не надо.
— Драми… знаешь, иногда мне хочется быть тупым! Не знать всего того дерьма, которое я знаю, — я и сам сглотнул. — Не знать о том, как люди умирают в плену. Не знать о террористах на Городе-Поезде. Не знать того, как выглядит мир Тальзеура за пределами границ государств.
Дочь Моисея подошла и обняла меня сзади. Я чувствовал ее эмоции, но уже не мог остановиться.
— Во всем этом чертовом мире… тоски и безнадеги я всегда… слышишь… всегда старался видеть только хорошее, — к горлу подступил комок. — Два года назад Марина подобрала меня в состоянии, когда я был хуже овоща. Не знал, как есть, как спать, как говорить.
— Роберт…
— А потом Марина просто взяла и ушла, — у меня в груди всё пылало от злости. — Я так не могу, Драми. Не могу взять и все бросить. А она смогла. Вот и хочу посмотреть ей в глаза и понять, что вообще, нахрен, между нами было? Какого демона она сбежала от меня на другой конец света?
Некоторое время Дочь Моисея молчала не отходя от меня.
— Я отпущу тебя, — сказала она. — Отпущу, если пообещаешь больше не убегать от правды.
Развернувшись, я обнял Драмину, не как надежного друга, а как девушку, прошедшую со мной через тернии судьбы. Мы вместе бились с Заражёнными, с огненными демонами Ордо, прошли через горнило войны в Питере 2045-го. Она умерла и возродилась отчасти из-за меня, но даже после всего этого не отвернулась. И она всё это время ничего не просила взамен. Просто шла и поддерживала во всем, как могла.
— Я помню твои слова, Драми, — сказал я, боясь смотреть в глаза девушки. — Там, в Питере на набережной, ты сказала всё правильно. Однажды мое сердце станет свободным и я снова смогу полюбить. Но пока в груди у меня растут корни Марины, я боюсь… боюсь причинить тебе боль, Драми.
— Знаю, — она уперлась лбом мне в грудь. — Роберт, я же всегда смотрела тебе в спину. Куда бы мы не пошли, я видела, как ты смотришь на меня. Ты… слишком честный.
Я поцеловал девушку в лоб. Это еще не близость, но уже не просто дружеский знак внимания. Большего я пока себе позволить не могу.
— Я никогда не слушал, что вы мне там говорили, — сказал я, разрывая наши объятья. Лицо Драмины было заплаканным. Я стер слезы с ее щек. — Куда бы мы не пошли. Ты, я, остальные. В экспедицию, в Ордо, к черту на рога. Я всегда смотрю, что люди делают, а не что говорят. Я всем даю шанс показать себя, выдавая кредит доверия. Пантелей его не оправдал. Ганс его не оправдал. Нури его не оправдала. И только ты, Костас, Люци и Эша делали то, что говорили, и даже больше. С Мариной точно так же. За нее говорят ее дела. Просто пришло время расставить, наконец, все точки над “i”. Я знаю, как получить ответы.
Наш разговор с Драминой был бесцеремонно прерван.
— Нашел! — Костас влетел в палату с конвертом в руках. — Письмо от Ассоциации у хозяйки пансионата лежало.
Тут до него всё дошло.
— Ой… я… я в машине подожду, — богатырь сделал шаг и остановился. — Вы бы, ребят, хоть закрылись для приличия.
Мы с Драминой смотрели друг другу в глаза и улыбались. Слова нам больше не нужны. Мы и так понимаем друг друга. Когда я снова вернусь в Академию, я знаю — она примет… любой мой ответ.