Хроники трона. Тетралогия
Шрифт:
В отношении снаряжения возникли серьёзные трения с Олегом и Ольгой Николаевной.
— Мы категорически против огнестрельного оружия, так как это ставит под удар всю экспедицию и распространяет опасные для переселенцев военные знания среди аборигенов, — утверждал первый.
— Новые технологии, попавшие в руки безответственных лиц, возможно не сразу, но исключительно больно ударят по нам самим, — уверенно поддерживала его соратница.
— Лучше потерять несколько человек, чем рисковать всеми, — настаивал Олег.
Ярослав, напротив, утверждал, что прогресс не остановить:
— Раз мы пришли в новый мир, новые технологии проникнут с нами в любом случае. Надо только ограничить применение оружия экстраординарными случаями, когда грозит гибель нашему человеку.
Но к его доводам не прислушались, и Олег в категорической форме заявил:
— Будем обыскивать повозки и людей при пересечении Врат, найденное оружие изымать и уничтожать на месте методом очень простым: Оставим в притворе Врат, в результате оно
Препирательства не убедили стороны. Напоследок Ярослав пообещал:
— Мы ещё пожалеем об этом и заплатим многими жизнями.
В отношении транспорта также возникли немалые сомнения. Те повозки, что предлагали (а он рассчитывал на две штуки, и между прочим, не бесплатно), показались ненадёжными, хотя их делал хороший мастер, пожилой столяр Петрович. В повозках был страшный разнобой: их было несколько типов совершенно не взаимозаменяемых, с разной грузоподъёмностью и разным типом упряжи. Кроме того, хотя их делал хороший мастер, но из слабого берёзового леса искусственной сушки. Олег утверждал:
— Повозки предназначены лишь на месяц работы, для доставки людей в один конец и не более, — расхваливал, — повозки, изготовленные Петровичем, служат десятки лет. Хорошая же древесина дорога, и повозки, если делать из неё, станут золотыми.
Ярослав не стал переубеждать, может, он ошибается, но отказался брать их возы, решив самостоятельно их изготовить, хотя дороже, но надёжнее.
С лошадьми тоже вышел казус: цены кусались — двести тысяч рублей за голову. Объехав многие подмосковные коневодства, он нашёл только кляч, годных развозить молоко. Чуть только попадалась лошадь получше — цена взлетала несоизмеримо. Всех его денег, оставшихся от продажи квартиры, не хватит купить необходимое количество. Сколько их нужно, оставалось неизвестно, возможно, пять голов. Тогда Ярослав решил заняться комплектованием людей, то есть агитацией. Увы, прометавшись недели полторы, никого не нашёл, ни единого человека. В отчаянии кого-либо набрать, он поехал к Георгию, заранее смиряясь, что и он откажет. Однако как раз здесь его ждала помощь, и не в лице Георгия, а в лице его жены Галины Ивановны. Ещё не зная, куда им предстоит ехать и чем заниматься, она была готова на всё, лишь бы оторвать мужа от бутылки. Дав честное благородное слово, Ярослав пообещал ей, что её муженёк полгода не понюхает водки, даже в Великие праздники, и она была рада отправиться за ним хоть на край света, хоть на дальний Восток. И при этом загнать туда мужа палкой. В лице этой простой и бесхитростной женщины Ярослав в будущем приобрёл своего самого преданного сподвижника.
Окрылённый первой удачей, он бросился в водоворот приготовлений, составил список из более чем тысячи вещей, что ему могут понадобиться на новом месте. Всё это было необходимо приобрести, и перевезти, и где-то складировать, пришлось снимать за плату гараж в Подмосковье и хранить там. Из этого списка, в частности, он приобрёл новый ноутбук и комплект батарей к нему. Так как за Вратами нет электричества, приобрёл автомобильный генератор, его он хотел поставить на повозку и иметь освещение в дороге. Ноутбук постарался закачать необходимой на новом месте информацией и базой программ. Необходимую информацию по его списку скачивал из Интернета его знакомый, хорошо в компах шаривший. Было и ещё много мелких вопросов на повестке дня, но они успешно решались. А вот главные — нет, вопрос с оружием также буксовал.
Использование холодного оружия для него не проблема, но вот сколько и какого взять? Быстро удалось купить только один клинок. Это был действительно шедевр. Обзванивая знакомых в поисках хорошего оружия, ему предложили купить антикварный японский меч. Меч стоил баснословную сумму — триста пятьдесят тысяч рублей. Конечно, для кого-то эта сумма может показаться небольшой, но для Ярослава это составляло четверть его сбережений. Жалеть не пришлось — катана оказалась замечательным оружием шестнадцатого века. Хозяин продешевил, продав за эту сумму, меч стоил наполовину дороже, но ему были срочно нужны деньги, а покупателя в данный момент не находилось. Клинок назывался «Лунный дракон» клана Канешиге, место изготовления — Мусаше-но-куни. И хотя за Ярославом не водилось увлечения японщиной, он по достоинству оценил великолепие оружия, балансировку, качество стали, благородство линий. Чувствовалась истинная школа настоящих мастеров. К такому мечу пришлось покупать комплект — вакидзаки, танто, козука, но теперь уже из новоделов, и стоили они несравнимо меньше.
Глава 5
Неудачи подготовки экспедиции в Москве вынудили свернуть деятельность и перенести её в Вологду. На родину возлагались определённые надежды, народ здесь был другой, менее испорченный и более восприимчивый к проповеди. Прибыв домой, обнаружилось, что дом его отца стоит пустой, квартиранты сбежали, ничего не заплатив за два месяца, — тётя Женя была не в состоянии их контролировать. Но отчаиваться было рано. Воздух родины благотворно влиял на сознание, хотелось деятельности, хотелось броситься в гущу событий. В душе чувствовался подъём, ведь он вернулся домой после года отсутствия. Атмосфера Москвы угнетала. Суета огромного города наводила депрессию. Здесь, в провинции, всё было по-другому, другие взаимоотношения
Сюда, в глубинку, конечно, тоже стали проникать скверные людские привычки, но на их городской окраине, мало чем отличавшейся от обычной русской деревни, царили патриархальные порядки. Именно в этот момент ему улыбнулась удача. Дело в том, что на соседней улице жил один обормот по имени Саня, восемнадцати лет. Ему по закону надо идти в армию, но он категорически не хотел и старался этой почётной обязанности избежать: и больным прикидывался, и в институт поступал, да только всё не катило. Здоров, как бык, оказался, в ВУЗ, не взяли, ума не хватило. Теперь слонялся без дела и дошёл до того, что прятался от призывной комиссии у разных знакомых. О нём слухи в посёлке ходили, что собирается Саня на север вербоваться, лишь бы в армию не ходить. На этот-то крючок его и надо было ловить. Ярослав подошёл к делу с хитрецой, не с ходу. Сначала в компанию таких же лоботрясов втёрся. Стал сказки да байки про армию травить: он служил два года, много всякого насмотрелся и было что рассказать. Ой, плохо молодым «духам» там живётся, хоть бери верёвку и вешайся. Мальчишка лопухи развесил, доверять начал. Тут его и поймал на удочку рыбак. Знаю, мол, место, где ни одна комиссия не найдёт и ментура своими грязными лапами не достанет. Парень и растаял, как сахар, потому как боялся армии, как чёрт ладана. Хотя физической силой обделён не был, но унижений терпеть не мог. Согласился ехать. Да и сулил ему Ярослав золотые горы:
— Не навсегда едем, не понравиться — возвратишься, а там время пройдёт, забудут о тебе комиссары. Вернёшься домой и заживёшь по-прежнему.
Саня ехать готов был прямо сейчас, так как его могли отловить в любую минуту, под белые ручки взять и в поезд посадить. Пришлось прыть его осадить и просить потерпеть, а для вящей надёжности жить тайно в его, Ярослава, доме.
Окрылённый такой удачей, бросился он искать ещё людей. Но не так быстро дело делается, как сказка сказывается. Только через неделю смог подобрать ключи к ещё одному человеку, да к человеку не простому, жизнью тёртому. А дело было так. Строят в наше время люди, у кого денег побольше, дома за городом хорошие, коттеджами называются. Обивался Ярослав по таким стройкам, работу подённую искал. Подрядился у одного толстосума в бане печь делать, да и приметил мужика, тот тоже на стройке подрабатывал, забор кирпичный делал. Да весело так, быстро и споро, с песнями да прибаутками. Как с таким не заговоришь, не познакомишься? Только песни всё блатные да тюремные, на груди иконостас наколот. Орёт на всю улицу да кирпичи кладёт, кладёт да поёт себе. Разговорились. Оказалось, зек он старый, девятнадцать лет отсидел, только что вышел. Две ходки сделал. Первую, на четыре года, по хулиганке. Вторую, уже на пятнадцать лет, за превышение мер допустимой обороны — Двоих хачиков их же ножом зарезал. Они вдвоём на него напали, он у них нож отобрал, да обоих отобранным ножом и кончил. Был суд. Посчитали, что необходимая оборона была превышена, да и судимость была уже и по той же статье. Припаяли по полной, снисхождений никаких не получил. Теперь, спустя пятнадцать лет, — ни кола, ни двора, живёт один, семьи нет, но не унывает. Работает, где бог пошлёт, благо много умеет и натура у него работящая. Ярослав посчитал, что такой человек был бы для него неплох, и подъехал к нему обычным своим манером. Тот просёк сразу, что к чему. Вилять хвостом да обманывать не получилось. Сразу потребовал доказательств. Пришлось принести ноутбук с записями, пообещать сводить за Врата. Серега — так его звали — проникся духом романтизма на удивление быстро. Даже жаргон блатной сменил. Согласился ехать сразу, только некие дела хотел вначале устряпать.
Совать Ярославу нос в чужие дела не хотелось, но осадок остался: правильно ли он сделал, рассказав этому уголовнику об экспедиции? Сильно подозрительный был этот человек. Человек совсем незнакомый, опасный, и ждать от которого можно было чего угодно, любой пакости. В конце концов, приходилось сильно сожалеть, что открылся этому типу.
Дальнейшая подготовка свелась к покупке лошадей, тянуть с ними было некуда, на что-то приходилось решаться. К всеобщей радости, дело оказалось проще пареной репы. В первую очередь Ярослав решил рвануть на местные конезавод и ипподром, потом, если не удастся ничего купить, поедет по колхозам, соберёт всё едино транспорт. Теперь у него имелось в наличии пять человек, считая целиком семью Георгия, детей у которого оказалось всего один сын Саня, одиннадцати лет. Такое новое положение обязывало иметь больше средств передвижения, чем он рассчитывал ранее. К сожалению, на конезаводе разжиться ничем не удалось. Как и всё в нашей стране, завод умер, испустив протяжное предсмертное ржание, лошади проданы, конюшни приспособлены под склады товаров. Племенной материал переведён на дочерний ипподром и содержится на мизерные суммы от проката лошадей.