Хроники Запятнанных могил
Шрифт:
Джодокус в свою очередь, хоть его и учили обратному, относился к смертным по-человечески. Не как к прислуге, которую при желании можно было пустить под нож, если этого слишком сильно хотелось. Он был серьёзен с мужчинами и изящен с дамами. Они в свою очередь, с осторожностью поглядывая на вампиров, могли даже заговорить с будущим кровавым принцем. Да, естественно, все в семье прекрасно знали, что Джодокус является первым среди равных. Равными ему были те, кто по каким-либо причинам мог претендовать на титул, в случае если Лидия решит отойти от дел или, например, расширить зону влияния. Для этого ей потребуется наместник или преданный барон. Но несмотря на это, зависти среди вампиров одной семьи не было. По сути, каждый из них имел возможность претендовать на титул. В случае если кто-то был не согласен с выбором лидера,
Наконец настало новолуние. В эту ночь, самую тёмную из всех ночей за лунный цикл, состоится посвящение смертного в ряды вампиров. Однако радость от предстоящего события не смогла перебить воспоминание того разговора с незнакомцем. Парень думал о пропавшей девушке, удалось ли её спасти? Где-то в глубине остатков его человеческой души клубок плотоядных червей грыз сомнениями и стыдом. Но осталось недолго, после обращения ему уже будет плевать на каких-то там смертных с их проблемами.
Круглая зала, в центре которой находилась небольшая сцена, а от неё на возвышении кольцами расположились девять рядов для гостей, была заполнена полностью. Первые три ряда, ближайшие к центру, традиционно занимали старшие вампиры. Князь Рудольф Кишкодёр со своей свитой и его приближённые графы. На остальных местах сидели члены семьи графини Лидии. Сама же вампиресса и её будущий молодой барон стояли на сцене в ожидании, когда пройдёт достаточно времени, прежде чем князь соизволит вынести окончательное решение по вопросу принятия нового члена в семью. В самом центре стоял ритуальный алтарь, на котором всё и произойдёт.
Рудольф внимательно, со всем присущим ему как древнему вампиру пренебрежением осматривал молодого парня, пока тот зачитывал клятву. Для князей подобные мероприятия были чуть ли не единственным местом, где можно было показать свою причастность к жизни клана. В остальное время такие как он занимались чёрт-те чем, честное слово. Устраивали охоту на людей днём. Спорили, кто глубже нырнёт посреди Тихого океана или кто быстрее поймает горбатого кита, используя только штопор. В нынешнее время обстановка в тени была относительно спокойной. Войны кланов давно закончились, и вампиров уже никто не истреблял, как в Средние века. Более того, они даже умудрились договориться со многими охотниками, и теперь ведут с ними торговлю. Из-за всего этого популяция вампиров сильно увеличилась, и князьям уже не требовалось лично присутствовать на большинстве мероприятий. С принятием решений вполне себе справляются и графы.
– Лидия Владленовна, позвольте поинтересоваться, – неожиданно бодрый голос князя разорвал тишину, образовавшуюся после прочтения клятвы. – Вы когда выбрали этого, без сомнения, чрезвычайно талантливого юношу, для того чтобы обратить в одного из нас, руководствовались какими критериями?
– Ваша Кровавость, – учтиво начала графиня, сдержанно поклонившись. – С самого первого, случайного мимолётного взгляда на него я почувствовала, что он тот, кто нужен нашему клану.
– То есть вы утверждаете, что вам хватило одного лишь взгляда, чтобы принять решение?
– Так и есть, Ваша Кровавость.
– Что ж. – Князь на некоторое время задумался, опять погрузив зал в тишину. – И что же он сможет привнести в жизнь клана положительного, чего не смог привнести никто другой до него?
– Всё то время, что он жил среди нас как смертный, он проявлял высокую активность при обучении. Неукоснительно чтил наши традиции. А результаты его боевых тренировок выше всяких похвал…
– Самородок получается, – прервал князь перечисление очевидных достижений. – Скажи, юноша, тебе это вообще зачем? – Все затихли от такой неожиданности. Обычно к кандидату никогда не обращались, тем более сам князь.
– Ваша Кровавость. – Голос Джодокуса немного дрожал. Волнение было ожидаемым, поэтому Рудольф не обращал на это внимания. – За всю мою жизнь ни один человек не сделал для меня ничего хорошего. Я не знаю своих биологических родителей, поскольку они отдали меня в детский дом. Оттуда мне пришлось сбежать, так как жить на улице оказалось гораздо безопасней. Меня били, унижали и даже несколько раз
Договорив, Джодокус слегка наклонил голову вниз, направив свой взгляд на носки туфель князя, и замер. Одного слова Рудольфа будет достаточно, чтобы изменить судьбу мальчика навсегда, вне зависимости от того, какое решение он примет. Секунды переросли в минуты, а князь всё молчал. Присутствующие терпеливо ждали дальнейшего развития событий. Не сказать, что это было чем-то судьбоносным, да и сильно важным тоже назвать сложно. Однако традиции есть традиции, и руководствуясь ими, быстро такое решать нельзя. Наконец князь встал и не спеша подошёл к краю сцены.
– Подними голову и представься.
Парень дрогнул от этой фразы и, резко переведя взгляд на глаза князя, испугался ещё больше, но отворачиваться не стал.
– Джодокус, Ваша Кровавость. – Казалось, что у него сейчас голова взорвётся от напряжения.
– Что ж, Джодокус. Вперёд. – Недвусмысленно указав рукой на алтарь, Рудольф подошёл к его изголовью.
Парень с опаской взглянул на Лидию. Её лицо выражало странную эмоцию, которую до этого ему не приходилось наблюдать. Тем не менее она чуть заметно кивнула головой в сторону князя, и парень занял место на алтаре. Холодный камень немедленно забрал тепло со всего тела. Лежать на ровной твёрдой поверхности было не очень удобно, однако все мысли Джодокуса находились в другом месте. Он не чувствовал холода, не слышал ничего. В его ушах пульсировала кровь, сердце отбивало последние удары. Скоро всё закончится, так или иначе.
Князь в это время взял с полочки под изголовьем чашу и острое как бритва каменное лезвие. Резким движением он располосовал себе руку от кисти до локтя и, пока она заживала, подставил под струю крови чашу, наполнив её примерно наполовину. Джодокус лежал с открытыми глазами, внимательно наблюдая за действиями князя, точнее, за теми, которые ему удавалось увидеть из такого положения. Он точно знал, как должен проходить ритуал. Конечно, факт того, что его проводил сам князь, а не Лидия, несколько настораживал парня, но не настолько, чтобы это его беспокоило. Скорее он переживал по поводу результата. Мало было просто захотеть стать вампиром, и получить разрешение тоже было недостаточно. Сам ритуал обращения заключался в том, что вампир, передающий силу, должен был прочитать специальное заклятье над своей кровью и дать испить её. После чего начинался процесс преобразования, который мог закончиться очень по-разному. Сначала смертный умирал в мучениях, так как кровь вампира – это, по сути, яд. Но если она была правильно заговорена, то человек мог превратиться в нового, полноценного жителя тени. Тогда все будут счастливы, зарежут какую-нибудь девственницу или пяток для праздника и погуляют с размахом. При неудачном раскладе возрождения не произойдёт, в этом случае его просто закопают в сырой земле с почестями и какое-то время погрустят. При самом неудачном стечении обстоятельств новообращённый оживёт, но вскоре превратиться в гуля, и тогда придётся его убить, как бешеное животное, чтобы заразу не разносил.
– Открой рот, дитя, – сказал князь, закончив заговаривать свою кровь. – Прими эту силу, которую я дарую тебе, и переродись же в подобного нам. – После этого он вылил содержимое в Джодокуса.
Ощущения от вампирской крови были странные. Она была похожа на чистый спирт, обжигая рот, язык и гортань, жидкость затекала в тело парня. Он рефлекторно попытался начать откашливаться, но Рудольф свободной рукой закрыл ему рот, зажав голову словно в тиски. От обжигающей боли и попавшей частично в лёгкие вампирской крови Джодокус хрипло выл из-под ладони князя. Уже через несколько секунд боль стала настолько невыносимой, что он перестал себя контролировать и, схватившись за руку Рудольфа, пытался убрать её со своего лица. Но, увы, все эти попытки были тщетны, силы, мягко говоря, не равны. Вскоре агония прекратилась, и Джодокус затих, умер.