Хроники затерянной эры (трилогия)
Шрифт:
Пилот на секунду повернул ко мне шлем-маску, но на моем лице уже исчезло выражение восхищения: эта башня не шла ни в какое сравнение с «Эльвой», которая запросто могла вместить весь этот космопорт в какой-нибудь не самый большой из своих ангаров.
Пилот завел катер в ангар, из которого только что вылетел корабль, и посадил его в самый угол, поближе к техникам, солдатам и людям в гражданской одежде, которые плотно усеяли четыре яруса, примостившихся к стене. Как только я в сопровождении десятка солдат покинул корабль, раздались овации и целая буря восклицаний. Вскоре рукоплескания и выкрики в стиле «Слава Сияющему!» сменились коллективным падением на колени, челобитиями, а один самый ненормальный
— Они тут все с ума посходили, — произнес я, ошалело наблюдая за тем, как два солдата подняли бьющееся в конвульсиях тело фанатика и передали его на руки группе техников в синей форме.
— Нет, Сияющий, — опроверг мою версию магистр, — они просто вне себя от счастья. Многие из них ждали вас всю жизнь, а у других были отцы и деды, которые давно состарились и умерли, но так и не дожили до вашего пришествия.
— Я что, Иисус, что ли? — бросил в сердцах. — Вообще не понимаю, почему меня ждали — я всего лишь продукт каких-то экспериментов ваших психованных ученых.
— Мой господин, — покачал головой магистр. — Неважно, кем вы считаете самого себя, ваше прошлое не имеет никакого значения. Известно, что вы Первый Бог. Мессия, который укажет человечеству верный путь и даст понимание смысла жизни. Только одним своим существованием вы подарили нам, вашим верным слугам, Великую цель, мы счастливы и безмерно благодарны.
Солдаты, все это время тщательно следившие, не появится ли агрессия в рядах ликующих, не осознавая того, что делают, закивали при последних словах магистра, и я понял: этот мир прогнил больше, чем мне казалось. Насколько нужно быть серым, унылым, лживым, однообразным, чтобы сотворить таких людей. Римская империя и ее преемник Соединенные Штаты всегда считались передовыми центрами развлекательной индустрии, а Аливрия — целиком и полностью их наследие. Человеку не хватит жизни, чтобы насладиться вполне или хотя бы испробовать все существующие виды развлечений, разнообразные способы выхода из реальности, погружение в пучину распутства, наконец. Но все же Система где-то дала сбой, не смогла переварить и выпустила из своих цепких лап всех этих верующих. Верующих даже не в меня, а в мифического Бога, который придет и все исправит. Откроет им смысл бытия, объяснит замысел Вселенной, породившей такое творение. Наконец станет понятно, для чего радуемся, страдаем, живем и умираем, и тогда мир погрузится в вечное блаженство… Как глупо. Ни я, ни кто-либо другой не сможет ответить на эти вопросы, и уж тем более никто не придет, чтобы все исправить. Я могу только попытаться раскрыть глаза человечеству, помочь осознать, в каком дерьме оно находится. А осознание — первый шаг к исправлению.
Солдаты провели нас с магистром к выходу из ангара, а затем и к одной из бесчисленных стеклянных лифтовых шахт, разветвляющихся в чреве Башни подобно артериям в организме человека. Сверхскоростная кабина лифта прибыла на наш этаж практически мгновенно и уместила весь взвод, меня и магистра. Двигающаяся за нами процессия с тем же успехом оккупировала другие лифты, и через несколько десятков секунд без всякой тошноты и головокружения мы, преодолев расстояние с полмили, оказались, наверное, под самой крышей космопорта.
Зал встретил нас унылыми взглядами стоящих на коленях и держащих руки за головами служащих и тремя десятками охраняющих их солдат. Старший из конвойных отдал честь командиру взвода, увидев меня и магистра, замялся, но после сделал вид, что не узнал или не заметил, и продолжил доклад:
— Генерал, космопорт полностью под контролем! Бои идут в нескольких милях от наших позиций. Захвачено три фрегата, один гражданский транспортник, три больших и десять малых грузовиков. Два фрегата уже выведены в космос и прикрывают нас с орбиты. В здании находится примерно полторы тысячи пленных, в основном служащих космопорта, а также экипажи кораблей.
— Отлично, капитан. Пленных запереть, всех наших людей в третий фрегат. Стартуем через пять минут.
— Есть, сэр!
Не обращая более внимания на окружающую чехарду, «командир взвода», который на самом деле и был генералом, быстрым шагом повел нас в посадочный ангар. Там без лишних слов отправил всех на трап а-ля эскалатор.
Чем отличается фрегат от корвета, эсминца или другого бороздящего космос аппарата, я пока не знал, но корабль не поражал размерами. Относительно большой (наверное, при необходимости сумел бы вместить в себя целую танковую дивизию), он казался мне невзрачной грудой металлолома. Что ж поделать — влияние «Эльвы».
Изнутри звездолет был не лучше — низкие потолки, узкие коридоры. Залы, через которые проходила наша процессия, казались крохотными комнатками, к тому же до отказа забитыми с трепетом глазеющим на нас персоналом.
Командная палуба оказалась средоточием зла — это была та же биржа с сотнями громко переговаривающихся людей, разве что вместо деловых костюмов на всех присутствующих красовалась форма офицеров и солдат ОСА — так сокращенно именовали Объединенные Системы Аливрии. Мой «карманный генерал» оставил нас, проводив до капитанской рубки. Мы с магистром оказались не у дел. Тут всем заправлял некто, именуемый «капитаном», и в моем понимании он действительно им был. Его белая форма и фуражка с прямоугольным козырьком на первый неискушенный взгляд ничем не отличались от тех, какие носили американские адмиралы в мое время. Лента наград не смотрелась излишне пафосно на широкой груди, а несколько звезд на погонах не особо выделялись на фоне золотых пуговиц. Даже глубокий белый шрам, тянувшийся через всю щеку, почему-то выглядел настоящим, боевым, а не полученным в какой-нибудь пьяной драке.
Капитан кивнул мне как старому другу и, отвернувшись, продолжил отдавать перед экраном отрывистые команды. В общем, чтобы не мешать царившему здесь полезному хаосу и творческому беспорядку, мы с магистром заняли в уголке пару кресел и сделали вид, что происходящее нас нисколько не интересует. Впрочем, как я вскоре заметил, офицеры, техники и их помощники, семенящие по рубке с самым сосредоточенным видом, также пытались сделать вид, что в упор нас не замечают. Однако от угла, в котором засели мы с магистром, все старались держаться подальше, а если и заходили сюда по какой-то надобности, непременно сбивались с шага, спотыкались, что-нибудь роняли или возбужденно дрожали.
Капитан начал обратный отсчет, и с каждой произносимой им цифрой включались все новые линии турбин двигателей. Корабль мелко задрожал, оторвался от поверхности и медленно поплыл навстречу полосе неба, видневшейся в открывающихся ангарных воротах. Когда черед дошел до «ноля», сосредоточенный капитан произнес: «Вторая космическая!» — и в ту же секунду серое небо на мониторах сменилось россыпью серебряных звезд и умопомрачительной картиной голубой планеты, увенчанной сразу двумя белыми шапками.
Однако смотрел я на это великолепие от силы пару секунд: коротко взвыла сирена, механический голос объявил, что корабль атакуют, а присмиревшие люди вдруг заметались и засуетились. Капитан вновь начал отдавать команды, но его голос потонул в гвалте:
— …передача резервных ресурсов процессоров на… АРС активирована……зенитный комплекс приведен в повышенную… Внимание, «Миссисипи» терпит……«Сердце Эльвы» открыл огонь…
— Что происходит, черт возьми?! — крикнул я, схватив за рукав пробегавшего мимо офицера.