Хроники затерянной эры (трилогия)
Шрифт:
— Темные времена… — протянул он.
— Темные, — согласился я. — Но они остались в прошлом. Проживите еще лет восемьдесят и только тогда начинайте искать Святой Грааль.
— Может ты и прав, — негромко проурчал он, — но странно слышать подобное от бессмертного существа.
— Я не в силах вырвать вас из потока времени, — немного помолчав, сообщил я.
— Я не прошу об этом… По крайней мере для себя.
— Что вы имеете ввиду, генерал?
— Я говорю о Ларе. С тех пор как умерла её мать, девочка испытывает невероятный страх к смерти, да и к любому её проявлению. В то время
— Я не могу помочь и ей, — едва слышно проговорил я. — Я не настолько могущественен как обо мне думают.
Он не скрыл своих чувств, его выдох был полон разочарования:
— Жаль.
— Мне тоже.
Спустя некоторое время он все же нарушил неловкое молчание:
— Кстати, по поводу темных времен: что ты думаешь о покушении?
— А что думают спецслужбы?
— Если честно, они в смятении. Они не понимают, откуда у ОСА взялись такие технологии… Они прозвали атаковавший вас корабль «Призраком», и я с ними согласен. Никогда не видел, чтобы кто-либо мог с такой легкостью обойти системы слежения целого флота. На аппаратном уровне его просто невозможно обнаружить!
— Да, — согласился я, — жаль, что мы так его не захватили или, по крайней мере, не уничтожили.
Губернатор кивнул и произнес задумчиво:
— Он умчался сразу, перед тем как флот подошел на расстояние прицельной стрельбы. Но, по правде сказать, меня больше интересуют, чем его появление грозит лично нам.
— Не стоит беспокоиться, войны с Аливрией точно не будет. Я уже передал ОСА всё подробности данного инцидента. Они должны подготовиться к подобным встречам.
— Не понимаю… Разве ОСА не агрессор?
— Нет, это дело рук Гроссмейстера.
— Уверен? Но даже если так, ты ведь не испытываешь к ОСА теплых чувств, зачем тогда их предупреждать?
— Когда советники спросили Рузвельта кого тот собирается поддерживать в начавшейся войне, он поинтересовался, кто побеждает: «Германия? Ну, тогда поможем СССР — пусть поубивают друг друга»…
Из-за деревьев послышался протяжный вопль. Гости обернулись, фужеры с вином застыли на полпути к губам.
— Лара! — воскликнул губернатор и бросился в чащу.
А я, неосознанно поставил фужер на поднос, как ни в чем ни бывало маячившему робото-банке, и под дружный «ах» толпы растворился из реальности…
Мир потемнел, тело расщепилось на атомы, а те, в свою очередь, превратились в энергию, которая за мгновение переместилась к северу от террасы. Энергия вновь пришла в движение, норовя собраться в атомы, но вдруг застыла.
Я не мог заставить себя материализоваться — ведь это будет точкой невозврата. Это станет крушением моего мира…
Лара
Пожалуй, сегодня она перегнула палку. Мировоззрение Сияющего не терпит откровенных нарядов, и девушек, привлекающих внимание выставленным напоказ телом. Обычно она учитывала это прежде чем выбрать одежду. Но сегодня она надела слишком откровенное платье, и во взгляде бога металось отвращение и желание. Нет больше компромиссов. Сегодня ему суждено сделать выбор в пользу неё, Лары.
Она знала, как выглядит со стороны: хрупкая, женственная, манящая и благоухающая, как юный цветок. Её кожа блистала свежестью, платье отливало серебром, а приложенные один к одному волосы переливали всеми оттенками красного. Она прекрасна. Она — богиня. И только она достойна быть женою бога.
Искоса взглянув на соперницу, почти сразу отвела взгляд. Чертова мутантка, эльфийка, или эльвийка, как она себя называет, тоже была прекрасна. Её красота была иного рода, непостижимая, недоступная. И это было отвратительно.
Ушастая дрянь почувствовала этот исполненный злобы и зависти взгляд и обратила к ней свое надменное лицо:
— Зачем ты привела меня сюда, девочка? О чем нам с тобою говорить?
Лара быстро огляделась. Они вышли на Аллею героев, оставив позади синие сосны и белые ели. Скульптуры и памятники, в полный рост установленные героям ОСА, взирали на них отрешенно, словно далекие звезды, безразлично смотрящие на происходящее в мире людей. На миг ей стало страшно, она засомневалась в своем решении, но заволоченный липким ужасом взгляд наткнулся на каменные сабли и гранитные энл-фалы, вскинутые будто в призыве к действию. Рядом о чем-то спросила ушастая дрянь… И тогда она решилась.
— Смотри, — сказала она, отвлекая эльфийку. — Этот памятник был установлен герою древней Земли — Нилу Армстронгу. Первый астронавт, высадившийся на Луну… Не находишь это странным, учитывая, что двести лет назад было официально признано, что полет на Луну в действительности не состоялся? Но многие люди еще считают его героем. Многие думают, что нынешняя доктрина ошибочна, и до сих пор верят, что он вправду был на Луне. С этим невозможно бороться. Человек устроен так, что верит только в то, чего желает…
— Я не совсем понимаю. Да и не неинтересно мне это… — сказала эльфийка, поглядывая на неё настороженно. — А зачем тебе нож?
Лара не ответила. Вместо этого, прикрыв глаза, полоснула лезвием по своей ладони. Из сжатых губ не вырвалось ни единого звука, когда острая бритва распорола кожу и на землю упали первые капли крови.
— Что ты делаешь?! — воскликнула Найта и осеклась, услышав нечто доступное лишь её чутким ушам.
А исполинские деревья вокруг стали дрожать, статуи отбросили длинные тени, их героические лица превратились в сумрачные, перекошенные яростью гримасы. Ясный день вдруг стал черной ночью, Аллеею героев будто окутало облако тьмы.
Лара задрожала всем телом, ей очень хотелось закрыть глаза и забиться куда-нибудь подальше, но она заставила себя смотреть, как из-за деревьев, из теней статуй и, казалось бы, прямо из-под земли появляются бесформенные фигуры. Они сами словно сотканы из тысяч теней, дымные ленты струились за ними, а зимний мороз был их союзником.
Кожа Лары покрылась мурашками, а руки окоченели, когда одно из них неспешно проплыв мимо неё метнулось к Найте.
— Мортиус! — воскликнула она. — Я исполнила свою часть нашего договора!