Хроники затерянной эры. Дилогия
Шрифт:
Я еще раз взглянул в лицо напряженно ждущего моего решения человека. Да, в глазах преданность, решимость, фанатизм — он и его люди ждали меня сотни лет. Они не подведут.
Я открыл рот, чтобы озвучить решение, но рванувшая изнутри розовая пелена стала полной неожиданностью. Голова едва не разорвалась, однако уцелела, и в розовых всполохах я увидел ее — богиню народа эльф… в общем, остроухих.
— Я пришла, как и обещала, — сказала она. — Ты принял решение? Чью сторону ты выберешь: сородичей или безумных смертных?
— У меня свой путь, богиня, — с трудом, но уверенно ответил я. — Я буду вести с их системой войну изнутри.
Богиня кивнула.
— Что же, это твой выбор. Однако враг моего врага мой друг — так или иначе, ты вошел в нашу Коалицию. Возможно, тебе или нам понадобится помощь, поэтому возьми под свою опеку посла от каждого из нас. Возвращайся в наш мир — послы будут ожидать тебя там.
Она исчезла вместе с болью и «розовым туманом». И через несколько секунд я открыл глаза.
— Мой господин? — вопросительно произнес Магистр Ордена.
— Да. Я принял решение. Я начинаю войну с системой ценностей этих миров. И первым делом нам нужно прорваться на «Сердце Эльвы». Собирай людей, и вперед — за свободу от демократии!..
С диким металлическим визгом двери шлюза растворились, в каморку грозно вступил человек в золотых доспехах. И поскольку на нем не было шлема, я не мог спутать его ни с кем из иных Великих — Инспектор.
Его широкое лицо обратилось ко мне, ледяные глаза впились в мое лицо.
— Я все слышал, мальчишка! Ты сделал выбор, и он оказался неправильным. Мне очень жаль, что придется тебя убить…
Я покосился на Магистра. Бледный, как полотно, он тем не менее нашел в себе храбрость броситься к какому-то хозяйственному ящику, вынуть оттуда пистолет и бросить его мне. Легшая в ладонь теплая и шершавая рукоять придала уверенности в собственных силах. Я улыбнулся.
— Ты можешь лишь попытаться меня убить, Великий.
В следующую наносекунду мы оба подняли пистолеты, грозно блеснувшие зеркальными боками, и спустили курки. Подгоняемые яркой вспышкой, пули нехотя вылетели из стволов и несуразно медленно понеслись навстречу друг к другу. Дуэль началась.
ЭПИЛОГ
В темной пещере, освещаемой лишь светом луны, падающим из широкой дыры в потолке, лежит массивный камень алтаря, рядом с которым находится невообразимо прекрасное существо. Белое платье на изящной фигуре идеально гармонирует с длинными, в два пальца, острыми ушками, а будто ирреальные сиреневые глаза навсегда врезаются в память всем, кто когда-либо имел счастье видеть их хоть мельком.
Сония — богиня народа эльвий во плоти — таинственно улыбалась, приковав взгляд к поставленному на алтарь кувшину с широким горлом. Странный предмет, на первый взгляд сделанный из горного хрусталя, носил следы явной механической обработки — какие-то святотатцы отрезали ему ручку, но, похоже, мысль об этом богиню не расстраивала. Она была вполне удовлетворена, что Сосуд Жизни возвратился к ней в довольно приемлемом состоянии. Правда, богине пришлось заплатить за него своеобразный выкуп — обменять на Слезы земли — материал, из которого сей сосуд и был когда-то изготовлен, но Сония не прогадала. Артефакт, с помощью которого она могла смотреть сквозь пространство и время, стоил намного дороже.
Она заглядывает в наполненный водой Сосуд, видит там образы, по которым угадывает будущее. Процесс доставляет ей несравненное удовольствие — ведь она читает судьбы людей во всей Ойкумене, как раскрытую книгу. Жаль, конечно, что даже богине не по силам смотреть на судьбы всех, но этого и не надо. Для ее целей вполне достаточно прочесть карту судьбы основных персонажей грандиозного театра Вселенной.
И пусть Владыки Отверженных считают себя хозяевами всего сущего, скорыми победителями богов и их миров, но Сония-то понимает, что в войне побеждают знания, а она знает две вещи, недоступные никому: будущее и истину, что любое будущее можно изменить! Разумеется, и здесь не все так просто: дорога судьбы не настолько пряма, как представляют себе смертные. От нее уходит столько ответвлений и тропинок, вдобавок цепляющихся за такие же тропинки судеб других людей, что все вместе они образовали причудливую вязь и запутанные переплетения. Однако количество дорог судьбы все же ограничено, и вариантов развития событий не так уж и запредельно много, а значит, Сония все же может влиять на их общий ход, всего лишь подправив пару нитей на великом ковре.
Тот, кто называл себя богом металла, неминуемо погиб бы, не вложи она в его руку пистолет. Разумеется, не сама лично, а руками Магистра Ордена, который благодаря ее действиям отринул страх перед вошедшим Великим и кинулся к тайнику, сделанному его людьми в помещении техобслуживания.
Смертные думают, что боги могут все, но на самом деле они ошибаются: боги могут почти все. Например, она никак не может повлиять на ход боя, начавшегося между великим смертным и молодым богом. Ей остается только надеяться на лишенные истины слова о том, что боги могут все. Ведь если он проиграет, случится непоправимое. Уготованный для него судьбой великий путь прервется, так и не начавшись, а мир необратимо изменится, так и не узнав об этом…
— Ну же! Целься лучше. Что же ты делаешь?! Стреляй ему в голову!..
Хроники затерянной эры – 2
Лилис
Пролог
Деревянное колесо старой телеги неохотно проворачивалось и скрипело всем нутром, а шло оно так косо, что казалось, будто постоянно грозит соскочить с толстой оси. Старая кляча, прущая повозку, даже не думала обходить ни один мало-мальски заметный ухаб, и от каждого удара злополучного колеса о дно очередной рытвины раздавался тихий стон… Правда, стонало не ветхое колесо, а лежащий на телеге человек.
Находившийся в массивной железной клети раненый и кое-как перевязанный мужчина пребывал в бессознательном состоянии. Если не брать в расчет грязную в основном от засохшей крови одежду и болезненный вид, его можно было отнести к весьма выдающимся личностям. По крайней мере, выдающимся размерами – даже в таком положении угадывалось, что рост пленника на порядок превышает средний человеческий, а мышцы… да что там, эта гора мышц с лихвой могла потягаться по размерам с тремя-четырьмя крепкими пахарями. Лицо имело суровое, а возможно, спесивое выражение: широкие скулы, нос с ярко выделенными контурами, заметно выпирающий вперед подбородок – так или иначе, глаза мужчины оставались закрытыми и приписать что-либо еще к характеру незнакомца было затруднительно.