Хроники Земли Простой
Шрифт:
Сквозь забаррикадированную дверь, с крепостного двора доносились лязг, крики — словом, то, что романтически настроенные люди называют музыкой боя.
— Всё, — сказал комендант Захариус, — подаю в отставку.
Так что теперь мы будем называть его — бывший комендант Захариус, или просто — Захариус.
Захариус прислушался. В дверь стучать перестали. Послышался топот ног, обутых в подкованные сапоги.
Побежали вниз, решил Захариус.
Снова выглянул в бойницу.
Тёмная река по-прежнему текла по мосту. «Экая силища, — подумал бывший комендант с невольным почтением. — Нет, молодец я. Всё правильно сделал». С тупым стуком щёлкнул в стену совсем рядом с бойницей арбалетный болт, и коменданта обдало известковой крошкой из кладки. Захариус с некоторым запозданием отпрянул, и решил более судьбу не искушать. Он огляделся, не без труда вытащил из баррикады табурет и уселся на него. Некоторое время он так и провёл — сидя на табурете и мечтая о будущем. В мечтах этих преобладали смутные видения уютного семейного домика, и отчего-то — полуобнажённые девушки. Минут через пять музыка боя во дворе стихла.
Бывший комендант, пыхтя от прилагаемых усилий, разбаррикадировал дверь, удивляясь на то обстоятельство, что на баррикадирование у него ушло полминуты, а на разбаррикадирование — аж десять минут. Наконец баррикада пала.
Бывший комендант с мечом в руке, соблюдая все доступные ему меры предосторожности, выглянул за дверь.
Никого.
Захариус осторожно спустился во двор
Двор был усеян мёртвыми телами. Шум боя ушёл дальше. И вентанцы, и дакаскцы лежали вперемешку. Защитники Дол-Редута приняли неравный бой и не отступили. Бывший комендант крепости зачем-то попытался сосчитать, с чьей стороны павших было больше. С непонятной гордостью он отметил, что убитых дакаскцев не меньше, а может, даже и больше, чем защитников. Со стороны подвесного моста послышалось цоканье копыт. Захариус, внутренне пометавшись, на всякий случай выставил перед собой меч и стал ждать. Под свод крепостных ворот въехало несколько всадников. Первый из них, завидев одинокую фигуру посреди двора, направил коня прямиком к бывшему коменданту, знаком приказав остальным остаться.
Не доехав несколько шагов, всадник остановил коня, сказал негромко:
— Добрый вечер, дорогой Захариус!
И откинул капюшон.
— Добр… Здравствуйте, господин Кларик, — сказал бывший комендант.
— Кажется, я вам немного задолжал, — сказал Кларик и, обернувшись к своим спутникам, призывно махнул рукой. От группы отделился один всадник. Кларик и бывший комендант молча смотрели, как он подъезжает, как спешивается, как вынимает из седельной сумы довольно увесистый мешок.
— Передайте это господину Захариусу, — сказал Кларик. — Здесь семь с половиной тысяч.
Бывший комендант Дол-редута принял мешок, и лишь затем до него дошёл смысл сказанного Клариком.
— К-как семь с половиной? — сказал он, от удивления слегка заикаясь.
— Что-то не так? — лицо кавалера Кларика выражало живейшее участие.
— Мы же говорили о тридцати пяти тысячах?
— Да, — незамедлительно подтвердил Кларик.
— А получается семнадцать с половиной тысяч! — негодующе воскликнул Захариус.
— Позволю себе напомнить, — жестко сказал Кларик, — что с некоторых пор вы являетесь гражданином Дакаска. А граждане Дакаска — самые сознательные граждане в мире. Они платят на благо государства налог на нетрудовые доходы в размере половины от нетрудового дохода.
— Да, но…
— Согласитесь, деньги, полученные за предательство, — голос Кларика стал ещё более жёстким, — трудно назвать трудовыми.
— Да, но…
— Я бы на вашем месте был бы весьма доволен тем обстоятельством, что вы имеете дело с законами цивилизованного государства. В нецивилизованном государстве я взял бы в казне, скажем, пятьдесят тысяч на подкуп коменданта Дол-редута, заплатил бы двадцать, остальное присвоил бы, а потом комендант Дол-редута исчез бы. Всё было бы сделано весьма изящно, и совершенно незаконно.
— То есть…
— Всего хорошего, — самым любезным тоном, в котором, однако, явственно поблёскивал лёд, сказал кавалер Кларик.
И поддал коня в бока.
Бывший комендант некоторое время смотрел вслед удаляющимся всадникам. Затем развязал мешок, и вытащил горсть монет на свет божий. Монеты были новенькие, блестящие.
И сразу заболел лоб.
~
C невероятным облегчением составители сообщают вам, любезный читатель, что более этот тип на страницах нашего повествования не появится.
~
Люди в чёрном, похоже, никуда не спешили. Понять их можно — замковая челядь сидела на кухне под охраной, маг с девицами был надёжно отрезан от событий приворотной решёткой, а с боевыми свиньями Ортаска конкретно этой группе чёрных рыцарей до сих пор, судя по их безмятежному виду, дела иметь не доводилось. И сейчас они неторопливо шли к Микки с’Пелейну с обнаженными мечами и многообещающими улыбками а-ля «куда ты денесся» на лицах. Микки стоял, отчётливо ощущая лопатками кованый узор решётки. Было очень похоже на то, что деваться действительно некуда.
— Ладно, — сквозь зубы сказал Претендент и легко потянул из ножен меч. — Идите сюда, мальчики…
Позднее, когда друзья спрашивали его, почему он употребил именно эту фразу, он этого вспомнить не мог.
Микки с’Пелейн сделал два шага вперёд и чуть было не упал, оттого что из-под ног его вырвались вперёд Бэйб, Бойб и Буйб. Однако тут же выяснилось, что к подобного рода встрече черные рыцари всё-таки готовы. Мелькнули в воздухе сети, и Бэйб, на беду свою вырвавшийся вперёд, отчаянно завизжал, будучи обездвиженным специально изготовленными для подобной цели тенетами. Это был последний крупный успех чёрных рыцарей в разыгравшемся сражении; в Микки словно дьявол вселился — он, отчаянно размахивая клинком, во владении которым вдруг проявил недюжинное проворство, метался по двору замка, атакуя каждого, кто подвернётся под руку. Говоря строго, подобной манерой чёрных рыцарей смутить сложновато, но поскольку в сражении участвовали ещё и Бойб с Буйбом, им было нелегко что-либо противопоставить Претенденту. Трудно представить себе учителя, который был бы способен обучить, как надо противостоять живой торпеде. Неприятным сюрпризом стало также наличие у свиней рогов. Об этом в докладах Бритвы Дакаска, кои члены диверсионной партии тщательно изучили, ничего сказано не было. Как следствие, чёрные рыцари, громко возмущаясь недобросовестностью Бритвы, беспорядочно улепётывали от боевых свиней, одновременно пытаясь противостоять Претенденту. Несмотря на все свои усилия, они медленно, но верно упускали инициативу, и длилось это до тех пор, пока они не упустили её окончательно.
Во двор, тонко прочувствовав момент, повалила замковая челядь вооружённая разного рода предметами, как-то: вилы, грабли, топоры, половники. Миг, что и говорить, был выбран очень удобный — охрана, увлеченная событиями во дворе, начисто утратила бдительность, вдобавок своим хамским поведением чёрные рыцари успели ожесточить немало сердец в Бленде. Через минуту-другую всё было решено. Чёрных рыцарей разоружили; тех, кто успел сдаться, связали и согнали в кучу.
Микки бросил меч в ножны.
— Решётку! Поднимите решётку! — на бегу крикнул он, и сразу несколько человек кинулось исполнять приказ Претендента. Несколько долгих минут Микки смотрел сквозь кованый узор на тело Гжегожа Окорункву — пока он не пополз с лязгом вверх. Микки, не дожидаясь, когда решётка поднимется высоко, прополз под решёткой и кинулся к телу своего управляющего.
Господин Окорункуву, голова которого покоилась на коленях Аманды, открыл глаза.
— Мой лорд, простите меня, — сказал он еле слышно. — Они захватили мою семью.