Хронофаги
Шрифт:
— Бить-то тебя жалко, малец вон как славно навалял. Но надо.
Он быстро ткнул куда-то в область печени, солнечного сплетения и за ухом. Валентин только глухо охал и сдавленно матерился, сильно напоминая марионетку: руки бессильно повисли, голова свесилась набок.
— Выставь его за дверь. Пожалуйста, — попросила Иветта.
— Позже, с твоего позволения, — пробасил Олег, — чует моё сердце, этот поганец нам ещё пригодится. Глядишь, за три дня человека из него сделаем…
Голубоглазый мальчишка — будто брат-близнец недавней маленькой гостьи, уселся на
— Ты кто? — пусто спросила Вета. — И откуда здесь взялся в моей пижаме?
— Рррем, — по-волчьи оскалился парень. — Женщин надо защищать.
— Угу, — задумчиво кивнула девушка, потирая виски.
— А особенно матерей.
— Угу…
— А твоя мама любила тебя?
Вета задумалась. Старые воспоминания отдавали болью и нежностью. А ещё мамиными духами — лаванда и роза, когда она склонялась, чтобы поправить одеяло, перед лицом всегда покачивался маленький золотой кулон в виде четырёхлистного клевера.
— Да… конечно, любила…
Затем помолчала и внезапно заговорила: торопливо, неразборчиво.
— Ты знаешь, когда я была маленькая, я страшно не любила вставать по утрам. И она… она говорила мне, что время, которое я просыпаю, собирают в мешки ольшики. И чем больше этого времени, тем быстрее они построят дорогу из своей страны. А потом вылезут из-под кровати и утащат к себе в тёмные норы… Я верила. Каждое утро рано вставала. А когда… её не стало… я наоборот сначала спать по утрам. И просыпать. Будто назло. Чтобы они забрали меня к себе. А вдруг она тоже там, у них?.. Мне иногда даже снились их норы… только это не норы, а большой замок с флагами, на стенах густой плющ, а с потолка, представляешь? Всё время лепестки сыплются!..
Она вымученно рассмеялась собственной выдумке и обернулась. Лучше бы она этого не делала, потому что перед ней снова сидела девочка: фигура стала меньше, грудь?же, пижама снова легла почти в размер. Римма улыбнулась и доверчиво потёрлась о плечо.
"Да по мне дурка плачет…" — тоскливо подумала Вета.
— Идём, — тяжёлая рука Олега легла на плечо. — Посмотришь, как Старик проникает сквозь пространство к Началу Начал. Да и Мартину надо помочь продукты разгрузить.
— А он? — девушка кивнула на обездвиженного Валентина, что сломанной куклой стонал в углу, опершись на стену.
— Возьмём с собой, — улыбнулся кардинал. — Надо торопиться.
— А мальчик? Он же де…
— Нет времени. Идём же.
Он посадил вора в углу на его же куртку, а сам занял место Мартина, который раскладывал продукты в холодильнике. Римма рвалась помочь, но девушка строго-настрого запретила, приказав забраться под одеяло и ждать её. Вета покосилась на бледного, как привидение, Бертрана, истово вращающего кольцо, и, вздохнув, оттеснила зеленоглазого хранителя. Чего только не было на полках! Банки с йогуртом, дорогущая ветчина, сыры нескольких сортов, маринованные грибы, копчёная форель, мешки шоколадных конфет, гусиные паштеты, сардельки, яйца, пельмени…
— А это что такое? — она показала две бутылки водки и бутылку мартини.
— Одна тебе, вторую по дороге подарили, — не отрываясь, бросил Олег. — Ребята у вас тут весёлые. Закурить просят, а как дашь… в зубы, так подарки дарят.
Вета пожала плечами и сунула алкоголь обратно, в кармашек дверцы. Булки она убрала в хлебницу, фрукты помыла и выложила на стол в чашке. Вынув нож, она отрезала кусок банана и с аппетитом съела его.
— Кажется, всё, — напряжённо объявил Бертран. На его висках темнели дорожки пота, голубые глаза покраснели. — Давай Старика.
"Что ж это такое ты по-французски шептал?" — подумала девушка.
Зелёноватое облако в центре кухни сгустилось, обретя форму шара, и начало кружиться вокруг своей оси подобно газовой планете. Однако, старика все эти фокусы совершенно не интересовали: он с видом философа-пифагорейца ковырял в носу, затем доставал содержимое и детально рассматривал в свете лампочки.
Мартин занял место Бертрана, когда тот аккуратно взял бога под руку, как престарелого дядюшку, и бережно повёл к вращающейся сфере.
— Иди на глубину, в подсознание, по дорогам древности… Вспомни, вспомни всё, что было с самого Начала!
И вдруг у Иветты обмерло сердце: Валентин неожиданно разогнулся в каком-то отчаянном и неуловимо быстром прыжке, цапнул нож и занёс его над Бертраном.
— Не надо! — взвизгнула девушка, совсем забыв о непробиваемых симбионтах и, понимая, что крик опаздывает, оттолкнула вора в сторону.
Лезвие сместилось от командира к старику, который тут же схватился за живот и громко застонал, осев на пол. Вета запнулась за его ноги и на какую-то долю секунды оказалась в центре бешено крутящейся сферы. Её завертело на месте, как юлу, и вдруг она пропала.
— Мать твою, выродок Хаоса! — проревел Олег, сшибая Валентина с ног тяжёлым ударом. — Не в тот час ты родился на свет!
Вор налетел на стол, и, потеряв сознание второй раз за сутки, сполз на пол, выронив окровавленный нож. Мартин упал на колени перед стенающим стариком, всё ещё не веря в происходящее. Дрожащими пальцами он жал на пуговицы, включая режим лечения, затем расстёгнул плащ и накрыл им страдальца.
— Свяжи этого ублюдка, Олег… — нервничая, он начал картавить. — Посмотги, что он наделал… Нужно было убить его… Что будет, если Он умгёт, а?
Здоровяк хмуро склонился над богом, оставив сферу, очертания которой начали понемногу бледнеть.
— Нет, Олег! — крикнул Бертран. — Я должен вернуть её, держи точку входа открытой столько, сколько сможешь!
Он прыгнул в искривлённое пространство, понимая, что не успевает: девушка уже далеко, крик её затихал с каждой секундой.
Глава 10
Иветта. Старые долги
"Иветта, Лизетта, Мюзетта, Жанетта…"