Хроношахид
Шрифт:
– Не могу больше, – сдался Кирилл, – я объелся. Все. – Он замотал головой и замахал руками, отказываясь от очередной тарелки со сладостями.
– Хорошо. – Суфия вернула блюдо на место. – Тогда вот это.
Кирилл откинулся на подушки и следил за плавными движениями ее полных рук, украшенных кольцами и браслетами. Рукав платья задрался, обнажил локоть с ямочкой, и Кирилл зажмурился. Конечно, эта диета – он приоткрыл глаза и покосился на стол – создана специально для женщин, чтобы поддерживать формы. Поэтому и с бедрами у них все в порядке, и грудь не пунктиром намечена, и без всякого силикона, заметьте… Голова закружилась, широкое ложе качнулось, как плот на морской волне, но тут же все пришло в норму. Надо бы уйти, но как тут
– Ты чего спросить хотела? – проговорил Кирилл, удивляясь, как медленно и протяжно звучит его голос.
– Потом. – На столе перед ним сам собой появился кальян с колбой зеленого стекла, в ней булькала вода, уже потемневшая от дыма. «Потом так потом». Кирилл взял из рук Суфии мундштук и втянул в себя густой сладковатый дым, помедлил немного и выдохнул его. Ага, все понятно, в эти игрушки мы уже играли. Но ничего, от пары затяжек еще никто не умирал. От дыма голова сразу сделалась легкой и ясной, мысли исчезли, стало жарко. Кирилл не выдержал, расстегнул пояс, стащил с себя плащ и бросил его на пол рядом с рюкзаком. Суфия молча следила за гостем, привстала, подвинула кальян поближе к Кириллу и снова опустилась на подушку. Еще одна затяжка, еще – и сладковатый, чуть приторный запах заполнил комнату, дым заклубился под «шатровым» потолком, Кирилл лег на спину. Хорошо-то как, можно и еще немного – он приподнялся на локтях и припал к мундштуку. Суфия рассмеялась, взяла из блюда горсть миндаля и принялась грызть орехи.
– Расскажи мне о себе, – попросил ее Кирилл, перевернулся на бок, уперся в покрывало локтем, а щекой в ладонь. Затянулся снова – больно хорош был сдобренный «приправой» табак, да и в комнате стало светлее.
– Что тебе рассказать? – Смоляные очи вспыхнули, обожгли и спрятались под ресницами.
Пауза затянулась, ее хватило на два хороших «глотка».
– Слушай, вот ты такая умная, – проговорил наконец Кирилл, – все науки знаешь, геометрию, там, анатомию. А что еще ты умеешь?
– Танцевать, – не задумываясь, ответила Суфия. – А ты любишь танцы?
– Очень, – признался Кирилл, – больше всего на свете.
– Это хорошо. – Суфия взяла из вазы большой апельсин, покрутила его в пальцах и вернула на место. – Я могла бы показать тебе мой любимый танец, но нет музыки.
– Сейчас будет, – заверил девушку Кирилл и потянулся к своему рюкзаку.
Странно, пальцы стали как ватные, не слушаются, и плеер упал два раза, прежде чем оказался на кровати. И дышать стало тяжело – Кирилл расстегнул рубаху до пояса и принялся искать нужный трек. Суфия подалась вперед и даже прикусила белыми ровными зубками нижнюю губу, но не произнесла ни слова. Из динамика рвался то рок, то обрывки попсы, а нужная композиция никак не находилась.
– Да где же она? – пробормотал Кирилл и мельком глянул на девушку.
Она перехватила его взгляд, улыбнулась и опустила глаза.
– Сейчас, – бурчал он недовольно, – сейчас, погоди. Вот. – Он коснулся оранжевого квадратика на сенсорном экране, добавил громкости, и из динамика Стинг запел «Desert Rose».
Суфия не сводила взгляда с маленькой черной коробочки, а он покрутил плеер так и этак, кинул его на покрывало, сверху накрыл подушкой и засмеялся.
– Музыка, – сказал он. – Просила? Получи. Хочу танец. – Он потянулся за мундштуком.
– Мне нужно время. – Суфия смотрела сквозь Кирилла, ловила каждый звук. – Я не успею, музыка закончится.
– Закончится – мы его еще раз попросим. Я слово волшебное знаю. – Кириллу стало очень весело, он представил, как уговаривает МРЗ-плеер сыграть ему композицию «Роза пустыни» еще раз, и расхохотался во все горло.
Суфии же было не до шуток, она вскочила с места и вытянула шею.
– Время, – непослушным языком напомнил ей Кирилл, – или они обидятся и уйдут.
Вид выходящих из плеера музыкантов вызвал новый приступ смеха, мундштук выпал из пальцев на пол. Кирилл потянулся за ним, свесил голову и услышал, как негромко хлопнула дверь. Секунд через десять, когда стены и пол перестали выгибаться синусоидами, он сообразил, что остался в комнате один, кувшин на полу перевернут, а Стинг поет «After The Rain Has Fallen».
– Да погоди ты. – Кирилл кое-как справился с плеером, нашел нужную песню, поставил на паузу и сделал еще одну затяжку.
Стол отъехал в сторону, но тут же вернулся назад. Кирилл протянул руку и схватил с ближайшего блюда ломтик нуги с орехами, закинул его себе в рот. Вкуснотища, только очень сладко, чайку бы. Надо Суфию попросить, когда она вернется. Кирилл перевернулся на спину, прислушался к звукам, доносившимся из коридора. Кто-то пробежал мимо двери, послышался приглушенный стенами крик, где-то далеко упало что-то тяжелое, и гулкое эхо долго каталось по коридорам дворца. И снова в коридоре все стихло, Кирилл слышал даже тонкий свист ветра под потолком – по дворцу гуляли сквозняки, все огромное здание прекрасно вентилировалось. «Надоело». Кирилл повернулся на бок, привстал и тут же свалился обратно. Низкую кровать повело в одну сторону, ковер на полу – в другую, диссонанс вызвал неприятные ощущения в голове и в желудке. Пришлось снова упасть на подушки и, закрыв глаза, лежать так с минуту или больше. И прийти в себя от чьего-то тихого дыхания и шороха. Кирилл забыл об опасности, сел и оторопел: в дверях стоял кто-то, по самые глаза закутанный в красное. Легкая ткань шевелилась под ветерком, что-то позвякивало жалобно и тонко. И, как показалось Кириллу, угрожающе.
– Музыка, – услышал он в усилившемся завывании ветра, – мне нужна музыка. Ты обещал.
– Что? Зачем? – Кириллу удалось сконцентрироваться.
Эти глаза на прикрытом красной прозрачной тканью круглом смуглом лице он уже видел, причем не так давно и в этой же самой комнате. Девушка сидела вон там, за столиком, потом они разговаривали, потом она ушла. И вот вернулась.
– А, извини, – выдохнул Кирилл облегченно, – сейчас, подожди секундочку.
Он вытащил из-под подушки плеер, посмотрел на него, словно видел впервые в жизни, потом вспомнил, что собирался сделать, нашел нужный квадратик на сенсорном экране и вдавил в него палец.
– Громче, – потребовали от дверей.
– Пожалуйста, – выполнил он требование Суфии и кое-как пристроил плеер на столе между блюдами со сладостями и дымящимся кальяном.
Суфия не стала ждать, пока закончится проигрыш, подбежала к столику, покачала головой, улыбнулась, повернулась несколько раз и распахнула накидку. «Вот это я понимаю, вот это другой разговор, с этого и надо было начинать!» Кирилл подался вперед, уселся на низком ложе и вцепился пальцами в ремень джинсов. Обалдеть можно, словно на десять лет назад вернулся, в оксфордскую общагу. Тогда все было очень похоже – плавные движения, руки и ноги маленькие, тоже в браслетах и цепочках, все звенит и переливается, в такт стуку сердца. Фигура – «песочные часы» в чистом виде, талия прикрыта золотистой бахромой, нашитой на край лифа цвета красного вина, пояс юбки в монистах, волосы распущены, падают почти до локтей. А что это у нее на плечах? Кирилл подобрался к краю кровати, вытянул голову и шарахнулся обратно. Шею, волосы и плечи танцовщицы обвивала змея – покрытый желтыми с серебром пятнами, с руку толщиной питон поднимал острую морду, из пасти показался раздвоенный язык. «Дурь» на миг как ветром сдуло, Кирилл едва усидел на месте. «Питоны не ядовитые», – вспомнил он, поймал брошенное ему тонкое покрывало, скомкал его, зажал в кулак. Стинг заливался под зурну и ударные, Суфия кружилась по комнате, а питон извивался в ее руках, обвился вокруг талии. Руки поднялись вверх, пояс с монистами качался в такт движениям бедер, звон слился с песней. Затем Суфия остановилась, подняла змеюку над головой и закружилась с ней на одном месте, голова и хвост питона колыхались синхронно с руладами Стинга.