Хрупкий лед
Шрифт:
Ох, Насте было стыдно от того, чем она сейчас занимается. Она, вообще, никогда не «страдала» подобным. Ее не интересовали мальчишки, и Настю благополучно миновала эпидемия еженедельной влюбленности в кого-то нового, чем «переболели» едва ли все ее одноклассницы. Обычно роль Насти сводилась к безразличному наблюдению за душевными метаниями и терзаниями более любвеобильных подруг. Но сейчас, сейчас она, кажется, поняла, что заставляло тех вести себя так глупо и по-идиотски.
У нее горели щеки, и колотилось сердце, а в животе сладко замирало при одной мысли о том, как она смотрела на Сашку, о том, как он смотрел на нее. И хотелось смеяться не останавливаясь от того, что и друг, судя по всему, не забыл ее. В голове было горячо и легко одновременно, и никак не получалось стереть с лица глупую улыбку, которую приходилось прятать под ладонью от внимания учительницы.
До чего же Саша стал красивым! Он и поменялся, и остался все тем же, одновременно. Настя не знала, как объяснить точнее, просто ощущала так. Его внешность изменилась, однозначно. Лицо совершенно утратило округлость, которая ей помнилось, черты вытянулись и стали резче, чуть грубей. Но это только добавляло ему привлекательности на безыскусный взгляд Насти. А тело…
Ох, мамочки! Неужели она думает об этом?
Выходило, что да. И не могла избавиться от воспоминаний о том, как обняла его. И каким он оказался на ощупь.
Кошмар! Думает о Сашке, как об обивке дивана. На ощупь! Надо же, совсем сбрендила. И, тем не менее, она его щупала, пусть тайком и стесняясь, но не могла отказать себе в этом удовольствии, и перестать обнимать друга. Сашка всегда немного отличался от сверстников, сказывались ежедневные тренировки. В конце концов, хоккей никогда не считался забавой и легким видом спорта. И сама имея опыт катания на льду благодаря тому же Сашке, Настя прекрасно знает, насколько хорошо надо быть физически подготовленным, чтобы не просто откататься, а еще и бороться за свою команду с противником. Очевидно, что и за прошедшие четыре года, Саша не стал уделять спорту меньше времени. Даже больше, судя по тому, насколько крепким было его тело и сильными мышцы.
Ох. Охо-хо. Мамочки.
Насте пришлось крепко зажать рот ладонью, чтобы не захихикать совсем дурацким образом.
Право, стыдно так думать о лучшем друге, словно он всего лишь набор мышц, образующих потрясающее тело…
— Алтунина, с тобой все нормально?
Нет, а разве не заметно?
Ей пришлось прервать размышления, потому как учительница уже начала подозрительно коситься в ее сторону, видимо, заметив и подрагивающие плечи, и лихорадочный румянец Насти.
— Да, Татьяна Николаевна. — Не очень твердым голосом отчиталась Настя, принявшись усердно создавать впечатление, будто внимательно слушает. И игнорируя при этом любопытные взгляды приятельниц. — Жарко просто.
Хорошо, что погода, и правда стояла жаркая. Учительницу это объяснение удовлетворило и, кивнув, Татьяна Николаевна вернулась к своим объяснениям.
А Настя, сделав вид, что не видит обращенного к ней интереса соседки по парте, вернулась к мыслям о Саше.
Конечно, конечно же, он был не только обалденно красивым парнем! Нет. Это был ее друг, и ей совсем не хотелось уходить от него, пусть и на уроки. Хотелось схватить Сашку за руку, утащить куда-нибудь, на первую попавшуюся скамейку, и расспросить, выспросить все-все о том, где он жил, как? Что с командой и тренировками? Что он делал, с кем дружил, как играл?
Настя нахмурилась, поняв, что у нее появился и еще один, неожиданно очень нервирующий вопрос — встречался ли он с девушками? Непонятное, ужасно противное и горькое чувство, возникшее от одной мысли о подобном, несколько притушило радость от встречи. И, рассердившись на себя за такие глупости, Настя погнала эту мысль прочь из разума. Что это она, серьезно? Какая разница?
Настя лукавила. Понимала это, но не хотела себе признаваться. Оттого постаралась направить размышления в другую сторону.
Она все-все выспросит у Саши. И сама ему столько всего расскажет! Не все, конечно, некоторые вещи просто не надо вспоминать и озвучивать. Например, не к чему ему знать о том, как и почему Настя сбежала из приюта. Зря она, вообще, затронула эту тему, хотя, как-то же надо было ответить на вопрос Саши. Но теперь Настя будет осторожней.
Конечно, особой тайны во всем этом не было. Просто ей не хотелось вспоминать те ужасные месяцы и то, какая она, на что, оказывается, способна. Уж тем более, ей не хотелось рассказывать Сашке о том, как она воровала, чтобы что-то съесть, или не мылась месяцами. Ну, уж нет. Об этом Настя не расскажет ни слова. Она не хочет потерять его дружбу, не желает, чтобы Саша стыдился ее. Лучше она будет спрашивать о нем, все, даже самые мелкие мелочи узнает и выспросит.
Радость от предвкушения их разговоров и новых встреч горячей волной прошла по ее телу, смывая всю горечь. А потом этот жар ударил в голову и обжег лицо, такой же горячей, соленой струйкой побежав на губы.
Зажав ладонью нос, Настя лихорадочно полезла в карман за платком. Носовые кровотечения начались у нее после тех месяцев скитаний и часто сопровождали сильные эмоции, и радостные, и печальные. Обычно она расстраивалась и стеснялась, когда у нее начинала идти кровь. Не сегодня. В этот момент Настя даже обрадовалась. Ведь у нее появился законный повод уйти с урока.
— Татьяна Николаевна! — Настя подняла свободную руку, привлекая внимание учительницы.
Та, оторвавшись от объяснений, посмотрела на ученицу и тут же поняла, в чем дело.
— Можно мне выйти в медпункт?
Учительница вздохнула.
— Иди, Алтунина. И, знаешь, наверное, посиди там немного, и отправляйся домой. Все равно, ничего особенного не пропустишь. Я предупрежу остальных учителей. — Позволила она.
Настя поднялась из-за парты, не веря своему счастью. Но как-то умудрилась сохранить на лице подобающее выражение. Подхватив свою сумочку, в которой, как и у всех одиннадцатиклассников, имелась лишь одна тетрадь, да ручка, Настя покинула кабинет. И, благополучно миновав медпункт, поспешила к выходу из школы. Слишком уж сильно ей хотелось увидеть друга и удостовериться, что его возвращение не было сном.
ГЛАВА 7
Как ни странно, Насте даже не пришлось терпеть до дома, чтобы увидеть Сашку. Они столкнулись на полдороге, в парке. И Настя так этому удивилась, что едва успела убрать платок от носа. Хорошо, что кровь уже остановилась.
— Ты что здесь делаешь?
Одновременно удивились они оба. И тут же рассмеялись своей слаженной реакции.
Замолчали и уставились друг на друга. Она не знала, что ощущал он, а Настю медленно заполняло смущение, хоть и смешанное с радостью. И вдруг стало неловко, и даже руки начали мешать, а волосы, вообще, лезли и в нос, и в глаза, и рот, раздуваемые ветром. Полный бардак! И сердце заколотилось часто-часто из-за того, что он на нее смотрел, и даже не мигал, кажется.