Хрупкое сердце

Чоттопаддхай Бонкимчондро

Шурджомукхи исчезла, как исчезает драгоценный камень на дне бескрайнего океана.

Останки любви

Прекрасный образ Дебендро пламенел в груди Хиры словно тлеющий уголь, на который набросили кусок материи. Часто в порыве страсти она готова была изменить своей праведности и стыдливости, но стоило ей вспомнить его безразличное лицо, как она холодела. Хира обладала выдержкой, и эта способность восполняла в ней недостаток праведности, помогая сохранить добропорядочность. Благодаря этой способности она довольно легко справилась со своим чувством к Дебендро, едва лишь поняла всю несостоятельность своих

планов. Более того — и это тоже стало проявлением выдержки, — она снова поступила в служанки, надеясь, что в повседневных хлопотах по хозяйству сумеет вырвать из своего сердца жало бесплодной любви. Когда Ногендро покидал Гобиндопур, оставляя Кундонондини, Хира, известная своим послушанием, снова была принята в дом. Считаясь с желанием Кундо, Ногендро назначил Хиру ей в служанки.

Хира вернулась в дом Дотто еще и по другой причине. Она любила деньги. Считая Кундо будущей хозяйкой дома, она надеялась прибрать ее к рукам. «Деньги Ногендро перейдут к Кундо, — думала она, — а от нее — ко мне». Теперь Кундо стала хозяйкой в доме Ногендро, однако не приобрела никаких прав на деньги. Впрочем, Хира сейчас меньше всего думала о деньгах, принять их сейчас от Кундо для нее было равносильно яду.

Душевные муки безответной любви Хира перенесла бы, но перенести привязанность Дебендро к Кундонондини оказалось выше ее сил. Как только она услышала, что Ногендро покидает дом и отправляется в странствие, а Кундонондини остается за хозяйку, Хира вспомнила вишнуитку Хоридаши и ужаснулась. Оставалось найти подходящий момент, чтобы поставить капкан, и Хира стала терпеливо ждать.

План, задуманный Хирой, не был рассчитан на то, чтобы уберечь Кундо от неприятностей. Наоборот, ревность к Кундо вызывала в ней такую злобу, что служанка не только не стала бы оберегать свою госпожу, но и несказанно обрадовалась бы ее гибели.

Хира-служанка являлась причиной многих огорчений Кундо. Кундонондини видела, что Хира не проявляет к ней ни внимания, ни заботы, ни любви, но постоянно подчеркивает свое неуважение, бранит ее и даже оскорбляет. Кундо терпеливо и спокойно сносила все это. Даже когда слова вспыльчивой Хиры причиняли ей боль, она молчала, являлась человеком уравновешенным. Кун-до-хозяйка превратилась в служанку своей горничной, тогда как Хира сделалась госпожой над своей хозяйкой. Остальные слуги, видя переживания Кундо, не раз упрекали Хиру, но никто не смел тягаться с ней в красноречии.

Однажды управляющий, узнав о ее проделках, не выдержал.

— Убирайся! — закричал он. — Я увольняю тебя!

— А кто ты такой, чтобы увольнять меня? — спросила Хира, глядя на него широко раскрытыми злыми глазами. — Ты меня не нанимал. Меня нанял хозяин. Без него я никуда не уйду. Я могу так же уволить тебя, как ты меня.

Опасаясь оскорблений, управляющий не решился продолжать спор. Хира осталась. Кроме Шурджомукхи, никто не осмеливался наказать ее.

Однажды Хира отдыхала в беседке в саду. С тех пор как Ногендро и Шурджомукхи покинули дом, Хира завладела всеми беседками.

Темнело. На небе висела круглая луна. Ее свет отражался на блестящей поверхности листьев, пробиваясь сквозь густую листву деревьев, падал на белый мраморный пол, дрожал в чистом зеркале пруда. Воздух был напоен ароматом цветов.

Внезапно Хира увидела в беседке мужчину. Она узнала Дебендро. На сей раз он был в своей обычной одежде.

— Это очень смело с вашей стороны, — сказала Хира. — Если кто-нибудь заметит, вам несдобровать.

— Там, где Хира, мне нечего опасаться, — ответил Дебендро и сел рядом с ней, что весьма польстило служанке. Спустя некоторое

время она спросила:

— Зачем пожаловали? Вам не удастся устроить встречу, на которую вы рассчитываете.

— Уже удалось. Я пришел, чтобы встретиться с тобой.

Льстивые речи хитреца не могли обмануть Хиру.

— А я и не знала, что судьба так благосклонна ко мне, — засмеялась она. — Ну а если и так, и счастье снова улыбнулось мне, пойдемте в какое-нибудь безопасное место, где я могла бы свободно смотреть на вас.

— Куда же мы пойдем? — поинтересовался Дебендро.

— Туда, где не надо никого опасаться. Пойдемте в ваш сад.

— Ты за меня не беспокойся.

— Если не за вас, то за себя я должна беспокоиться. Что со мной будет, если кто-нибудь увидит нас вместе?

Последний вопрос смутил Дебендро.

— Ладно, пойдем, — согласился он. — А ты не устроишь мне свиданьице с твоей новой хозяйкой?

В темноте Дебендро не заметил, что глаза Хиры вспыхнули ревнивым огнем.

— Как я могу это сделать? — спросила она.

— Ты все можешь.

— Хорошо, сидите здесь тихо, я приведу ее.

Хира вышла из беседки. Отойдя немного, она остановилась под деревом и глухо зарыдала. Затем вытерла слезы, направилась к дому, однако не пошла к Кундонондини, а, едва выйдя во двор, закричала:

— Скорей сюда! В саду вор!..

Вооружившись крепкими бамбуковыми палками, Добе, Чобе, Панре и Теяри бросились в сад.

Дебендро издали услышал топот тяжелых башмаков и увидел их черные бороды. Он выскочил из беседки и бросился наутек. Охрана преследовала Дебендро по пятам. Она могла бы схватить его, но не сделала этого, хотя кое-что беглецу, конечно, перепало. Нам неизвестно доподлинно, сколько ударов обрушилось на спину и голову Дебендро. Но мы знаем, что в тот же день его слуга, допив остатки бренди, недопитого хозяином, рассказывал своей любовнице, что ему пришлось натирать хозяина маслом, и он видел у него на спине огромный синяк.

Возвратившись домой, Дебендро принял два твердых решения. Первое — не посещать дом Дотто до тех пор, пока там служит Хира. И второе — отплатить ей за ее проделки.

И он отплатил ей. За невинную шалость Хира понесла жестокое наказание. Даже каменное сердце Дебендро разрывалось при виде столь ужасного возмездия. Но об этом после.

У дороги

Наступил сезон дождей. Стояла ненастная погода. Весь день лил дождь. Ни на минуту не выглядывало солнце. Все небо заволокло тучами. Скользкая дорога, на которой расползались ноги, вела в Бенарес. Дорога пустынна — кому охота мокнуть под дождем?! Тем не менее медленно брел по ней одинокий путник. На нем была желтая накидка, на шее — четки, на лбу — сандаловый знак, на голове — редкие седые волосы. В одной руке он держал круглый зонтик, а в другой — кувшин. Ночь застала его в пути — такая чернильно-черная ночь, что путник уже не разбирал дороги, но по-прежнему шел вперед, ведь это был отшельник, а для них день и ночь, дорога или бездорожье — все равно.

Полночь. Земля словно залита тушью, а небо задернуто черным покрывалом. Верхушки деревьев, сливаясь вместе, казались темной громадой. Моросил дождь. Время от времени вспыхивала молния, но ее свет был страшнее тьмы. Мгновенные вспышки порождали чудовищные видения, исчезающие во мраке.

Вдруг отшельник услышал чей-то тяжелый, тихий и болезненный стон. Отшельник остановился. В свете нескольких коротких вспышек молнии он увидел нечто, лежащее у дороги. Неужели человек? Еще вспышка... Сомнений не оставалось — это был человек!