Хрустальное сердце
Шрифт:
Они занимались любовью так долго, что почти утратили ощущение времени. За окном стремительно темнело, и в камине догорали поленья ольхи, распространяя дивный, терпкий запах. Изнуренные и опустошенные, они заснули одновременно, чтобы не расставаться даже во сне, глубоком, лишенном тревожных сновидений.
Утро продолжилось дождем. Увядшую траву в саду и облетевшие черные стволы деревьев поливал нудный холодный дождь из тяжелых лиловых туч.
Катя проснулась и увидела, что Сергея рядом с ней нет. Снизу доносились голоса. Она прислушалась и, к своему великому неудовольствию, поняла, что приехала
Голоса звучали на повышенных тонах, вернее, раздраженно и громко говорила Вера.
— И что ты хочешь этим сказать? — спросил спокойно Оленин.
— А то, что ни мне, ни Киту совсем не нравится это твое дикое увлечение молоденькой вертихвосткой!
— Никита ничего подобного мне не высказывал.
— Она здесь? — Вера заводилась все больше.
— Здесь. Спит. И что?
— А то, что ты, что ты… Ты не можешь так поступать! Еще скажи, что на ней женишься!
— Почему нет? — все так же спокойно спросил Оленин.
Его ровный тон заводил дочь еще больше.
— Ну совсем спятил! Тебе скоро «полтинник»!
— Это что, так много?
— Да уж немало! Она же совсем девчонка! И ты к тому же ничего о ней не знаешь!
— Все, что мне нужно, я знаю. И не такая уж она девчонка. Вполне самостоятельная женщина, уже побывавшая замужем. Умная. Красивая. Талантливая. Из хорошей семьи. Почему нет? — отвечал Сергей, и Катя согласно кивала: а почему бы и нет, в самом-то деле?..
— Ты меня бесишь! — завизжала Вера. — Ты не можешь с нами так обойтись!
— Верочка, девочка, ты что же, уже о наследстве задумалась? — холодным голосом спросил Оленин. — Рано меня хоронишь. И я, как хороший отец, хотя в том, что хороший, я уже сильно сомневаюсь, но все равно, я не отказываюсь вас содержать. Я купил квартиру Никите, купил студию тебе. Ты ничего не вложила, а уже получила свой маленький магазинчик, где собираешься продавать тряпки, которых еще и в помине нет. Ты, кстати, уже сделала коллекцию? Или озабочена покупкой чужих творений? Вижу, у тебя новенькое пальто от «Armani». Очень красиво. Все, Вера, ты зачем приехала? Устраивать мне скандал? Я этого терпеть не могу. Мне вполне хватило твоей матери.
— Нет, я хотела тебя предупредить, — таким же ледяным тоном отозвалась Вера. — Эта твоя Катерина не такая уж Белоснежка, какой ты ее считаешь. У нее был любовник португалец, с которым она познакомилась в туристической поездке. Ездила, как мне сказал Кирилл, чтобы мужика себе найти побогаче. И нашла! Другие тетки просто ездят в секс-туры, а эта — нет. Но это еще хуже. Знаешь, что ее Хоакин, так его звали, был очень богатым человеком? Знаешь? Он, насколько я узнала, занимался компьютерным прогнозированием этих, как их, волн для серфинга. Где, когда будет хорошая волна. Кто бы мог подумать! Куча богатых бездельников платили ему за информацию, которую он рассылал по Интернету. Сотни безголовых идиотов!
— Послушай, Вера. Мне это все совершенно неинтересно. И ты не думаешь, что твой Кирилл сильно преувеличивает? Он мне не нравится. Но я же не лезу в твою личную
Катя услышала, как с грохотом захлопнулась входная дверь, и Оленин стал подниматься по лестнице.
— Доброе утро, девочка моя! — сказал он, входя в спальню — так, будто не вел только что неприятного разговора с дочерью.
— Доброе утро! — Катя потерла глаза и зевнула, будто только что проснулась.
— Сейчас позавтракаем, и я тебя ненадолго оставлю. Твоя одежда никуда не годится. Мокрая и грязная.
— Мне бы не хотелось оставаться тут без тебя, — улыбнулась Катя. — Вдруг кто-нибудь придет? Приедет?
— А ты не волнуйся, — Сергей приобнял ее, погладил по плечу, — через часок-другой тут будет Дарья. Вы можете вместе приготовить что-нибудь к обеду. Все. Не хочу слышать никаких возражений!
Оленин наклонился к Кате и поцеловал ее.
Они наскоро позавтракали, выпили кофе с румяными гренками с каким-то мягким сыром. Оленин был уже одет, и пахло от него чудесно — но Катя никак не могла идентифицировать аромат. Конечно, это не так просто, как угадывать марки одежды. У Кати было врожденное чувство стиля, и в самых незначительных деталях она видела «почерк» известных мастеров-модельеров.
«Интересно, а Верочка может угадывать аромат? — подумала Катя. — Вот ведь негодяйка! Пришла и оговорила меня, представив охотницей за сокровищами. Так гадко, что даже смешно. Но как на это отреагирует Сергей? Это ведь была первая попытка. И наверняка последуют другие. Вполне понятно, когда подростки беззастенчиво вмешиваются в личную жизнь родителей и ставят им свои условия. Но Вера совсем не подросток. И здесь замешано что-то большее, чем просто дочерняя ревность…»
Сергей умчался как вихрь. Видимо, его ждали неотложные дела, которые пришлось отложить из-за ворвавшейся так некстати дочери.
«Или он из-за меня перекроил весь свой день? Да нет, вряд ли, — вздохнула Катя. — Интересно, что подумает Дарья Степановна, когда увидит меня тут — в халате и в своих замечательных носочках? Хоть бы Сережа ее успел предупредить!»
Так и оказалось. Увидев девушку, старушка не выказала ни малейшего удивления и сразу же принялась хлопотать, вовлекая Катю в домашние дела. Все выглядело так, словно они встречаются по утрам уже много лет. И вместе принимаются за приготовление обеда.
Катя под чутким руководством Дарьи Степановны чистила овощи для плова. Ей хотелось узнать как можно больше об Оленине, его бывшей жене и его детях, но домоправительница ни разу не заговорила о семейных делах.
— Дарья Степановна, — не выдержала наконец Катя. — А давно Сергей один?
— Понимаю, девочка, что тебя это волнует, — поджав губы, ответила женщина. — Но я не привыкла обсуждать жизнь хозяина. Да и не с кем было. Вот тебе и ответ.
Она все сказала, ничего определенного не сказав. «Не с кем было». Это значило, что Оленин до сих пор никого сюда не приводил и уж тем более не оставлял на попечение домоправительницы.
Оленин позвонил и сказал, что скоро будет. Дарья Степановна засуетилась, кинулась накрывать на стол, а Катя пошла проверить свою одежду. Джинсы были уже почти сухими, но до неприличия грязными. Свитер не желал сохнуть и пах мокрой шерстью.