Хрустальные сны
Шрифт:
Из всех троих Вику заметил лишь Кривцов, сделавший едва заметный жест рукой - "я на работе". Ладно, все равно у нее сейчас нет на это времени, но одной головной болью больше.
– Дик? Дик, привет.
Хозяин бросил на нее насупленный взгляд из-под лохматых бровей.
– У меня тут что, сегодня, день встречи всех засранцев Диптауна?
– А ты не в настроении сегодня, верно?
– Только что заглядывал твой приятель. Витек, как-его-там-дальше-не-помню. В компании двух чайников-оболтусов.
– И кого
– Я что, похож на исповедника? Мое дело - наливать выпивку, девочка. Тебе, как обычно?
– Да.
Вика огляделась. Не слишком много посетителей, да и те, кажется, всего лишь случайные прохожие. "Убик" отнюдь не славился своей изысканной кухней. Можно пожевать и, с некоторым трудом, проглотить, но не более того. А уж обстановочка и вовсе пугающая.
– Тебе надо сменить декор, Дик. Он отпугивает клиентов.
– Что тебе нужно, Вэнди, так это хороший трах. Может тогда, сменишь пластинку. Вот твоя "Кровавая Мэри", маленькая засранка. А теперь, сделай доброе дело, отвали и дай дяде Дику спокойно поработать.
– Последний вопрос, старик. Здесь есть кто-нибудь, кто может помочь мне вот с этим?
Вика выложила на стойку подаренную ручку. Дик бросил на нее раздраженный взгляд. На нее, а затем - на "бонус-маркер". По всему было видно, что он не заинтересован.
– Дешевка. Штамповка. Убери это.
Штамповка? Может и так, но Вика знала, что Дик имеет свои представления о том, что такое штамповка. В его понимании это вовсе не обязательно нечто дешевое и доступное всем. Если Дик видел что-то больше одного раза в жизни, то тут же объявлял это массовой поделкой. Если он видел кого-то чаще двух раз в месяц, то обзывал его назойливым засранцем.
– Я никогда раньше такой не видела.
– Ха-ха! Ты много еще чего не видела, Вэнди. Поживи с мое и может быть тогда научишься чему-нибудь. Если раньше кто-нибудь не свернет тебе твою чудную тоненькую шейку. Ставлю десять баксов, что так оно и будет.
– Можешь что-нибудь рассказать об этой штуке?
– Если ты не заметила, то я здесь работаю и мне некогда читать тебе лекции. Хочешь получить урок - запишись на курсы французского.
– Так кто мне с этим поможет?
Старик раздраженно вздохнул.
– Видишь того скучающего сосунка? Джин с тоником, один к одному?
– Столик у стенки?
– Да. Сопляк, но с этой штукой даже он разберется, Вэнди, - Дик осклабился и сплюнул.
– Сколько тебя знаю и все удивляюсь: такая дурочка и такое везение.
Его острый взгляд был почти обвиняющим.
– Спасибо, старик. Не запускай слишком сильно свой ревматизм.
Она тоже кое-что о нем знала. Конечно, не мат и далеко не шах, но пат. Дик только ухмыльнулся в бороду и согласно кивнул. Иногда для всех лучше свести дело к ничьей.
Отсалютовав стаканом Вика направилась к указанному Диком
17
Голову мою набили опилками. Они намокли и разбухли, распирая череп изнутри. И еще - иголки. Сотни две иголок и булавок ворочаются в мозгу, пляшут, тычутся любопытными щенками в виски. Больно.
Свет пробивающийся из-за тяжелых пыльных занавесок режет глаза. Тоже больно. Угораздило же меня вчера напиться.
Я чуть отодвинулся в сторону, несколько раз осторожно моргнул и осмотрелся. Комната, похоже, была той же самой. У нас редко что менялось. Солома темнел неподвижной грудой тряпья на полу, издавая хрипящие, рычащие и ворчащие звуки. Человек-оркестр. Ха.
– Эй, - я с трудом уселся и ткнул его ногой.
– Вставай.
Храп на секунду прервался, затем возобновился вновь. Мне пришлось потратить на него еще некоторое время. Он вернулся домой лишь под утро и просыпаться не желал.
Сдавленное рычание и невнятные угрозы.
По утрам Солома груб и гневлив. Обычное дело. Я сам такой. Мне всю ночь снились ухмыляющиеся чучела с иголками вместо мозгов.
– Вставай, а то снова на работу опоздаем.
Оставив приятеля продирать глаза, я поплелся в ванную, вгляделся в криво висевшее зеркало, высунул язык и некоторое время придирчиво его разглядывал. Сполоснул лицо холодной водой, выдавил на палец остатки зубной пасты из перекрученного тюбика, почистил, насколько это было возможно, зубы, сполоснул лицо еще раз и отправился на кухню.
Набросивший потертый махровый халат Солома разливал чай и молоко по тонким фарфоровым чашкам. У него какая-то паталогическая любовь к фарфоровым чашкам. А к ритуалу утреннего умывания и чистке зубов склонности нет. Ну и ладно. Он протяжно зевнул, продемонстрировав мне свою личную впечатляющую коллекцию зубов.
– В голове моей опилки, да-да-да, - пропел я и принялся за бутерброд.
Друг недоумевающе уставился на меня исподлобья. Его светлые волосы спутались еще больше чем обычно, так что мне не надо было долго гадать, удалось ли ему отодрать свою подружку этой ночью. Хотя это еще вопрос, кто кого отодрал?
– Опилки?
– наконец спросил Солома.
– Что?
– Почему опилки?
– Винни-Пух. Медведь такой плюшевый. Вспомнил старый мультик.
– Мультипликационный фильм?
– Точно, ну знаешь, Белоснежка и семь гномов и все такое, - я залпом допил кофе, подумав о том, что вечером по пути с работы придется снова забежать в магазин за нормальной жратвой. Соломе, похоже, все равно, что жрать - это для него необходимая рутина. Готов поспорить, что намажь я ему кусок хлеба гуталином, вместо шоколадного масла - он бы и не заметил. Так ведь недолго и гастрит заработать. Или язву желудка.
– А это что еще такое?