Хрустальный грот. Полые холмы
Шрифт:
Поэтому Стилико только кивнул мне в ответ и бросился со всех ног выполнять мое повеление. В одну минуту трапеза моя была готова, и, пока я ел, он собрал мне еды в дорогу. Я видел, что его распирают вопросы, и дал ему выговориться. Я умел, правда не без запинок, объясняться с ним на его родном языке, но он свободно, хотя и с акцентом, говорил по-латыни, и ею мы обычно и пользовались. С тех пор как мы выехали из Константинополя, Стилико, как и следовало ожидать от такой страстной натуры, горячо ко мне привязался; но он не мог жить без собеседника, и было бы жестоко настаивать на немом почитании, которое
— Господин, если этот человек, Кринас, добивался сведений о принце, но не поверил твоему рассказу про Стеклянный остров, почему же он в таком случае уехал?
— Прочесть мое письмо. Он думает, что в нем содержится правда.
Стилико широко раскрыл глаза.
— Но он не посмеет распечатать письмо, адресованное королю! А ты написал в нем правду?
Я поднял брови.
— Правду? А ты разве тоже не веришь в Стеклянный остров?
— Нет, почему же. Про это все знают. — Он говорил серьезно. — Даже в Сицилии у нас слышали про невидимый остров за краем заката. Но ты сейчас держишь путь не туда, готов прозакладывать что угодно!
— Откуда такая уверенность?
Он сверкнул на меня влажными черными глазами.
— А как же, господин? Ты, да чтобы пустился в плаванье через Западное море? И еще зимой? Во что угодно готов поверить, но не в это! Если бы ты имел магическую власть над морской стихией, разве мы маялись бы так, плывя по Срединному морю? Вспомни шторм у Пилоса.
Я засмеялся.
— Когда всей магии у нас был один рвотный корень? Еще бы мне не помнить. Нет, Стилико, из моего письма они ничего не узнают. И к королю оно тоже не попадет. Этих людей не король подослал.
— Не король? — Он разинул рот и выпучил глаза, но тут же опомнился и опять склонился над переметной сумой, куда набивал поклажу. — Откуда ты знаешь? Они знакомы тебе?
— Нет. Но Утер не назначает своих солдат шпионить, ведь таких шпионов сразу можно узнать. Это чьи-то солдаты, посланные, как Кринас сам сказал, побродить по базару и тавернам Маридунума, поспрашивать людей, а потом подняться сюда, обшарить пещеру в наше отсутствие и найти либо принца, либо какой-нибудь след, который приведет к нему. Они даже и не настоящие шпионы. Какой шпион осмелится возвратиться к хозяину и признать, что его разоблачили, но дали письмо со всеми необходимыми сведениями? Я постарался облегчить им положение, и, может быть, они решили, что сумели меня обмануть, но, как бы то ни было, им необходимо было заполучить это письмо. Надо отдать должное Кринасу, он соображает быстро. Когда я застал их на месте, он ловко вывернулся. Не его вина, что один из его подчиненных выдал его с головой.
— Каким образом?
— Тот, низкорослый, с бледным лицом. Я услышал, как он произнес что-то на своем родном языке. Кринас, наверное, даже внимания не обратил. Но он говорил по-корнийски. Тогда я рассказал им про Стеклянный остров и описал бухту, и ему это все было знакомо. Знал он и Касситериды. Это острова у корнуолльского побережья, в них даже Кринас не мог не поверить.
— У корнуолльского? — переспросил Стилико, как бы взвешивая новое слово.
— У побережья Корнуолла, на юго-западе.
— Стало
— Это так. И она, конечно, могла бы использовать корнуолльцев для тайных поручений. И все-таки я не думаю, чтобы их подослала она. Ни король, ни королева сейчас не приближают к себе корнуолльцев.
— Корнуолльские солдаты стоят под Каэрлеоном. Я слышал об этом в городе.
Я поднял голову.
— Вот как? Под чьим же началом?
— Не слыхал. Но могу узнать.
Он вопросительно смотрел на меня, но я покачал головой.
— Нет. Чем меньше ты будешь знать об этом, тем лучше. Забудь. Они сейчас перестанут следить за мною, покуда не прочитают письмо, а здесь не так-то легко отыскать человека, который понимает по-гречески…
— По-гречески?
— Да, у короля секретарь — грек, — подтвердил я. — Я не видел нужды облегчать им работу. А они, я думаю, не догадались, что я их разоблачил. И торопиться не станут. К тому же в письме я упомянул, что пробуду здесь до весны.
— А сюда они не вернутся?
— Едва ли. Зачем им? Признаться передо мной, что они прочитали письмо, адресованное королю? И что послал их вовсе не король? Покуда они полагают, что я здесь, они не решатся сюда приехать — из боязни, как бы я не донес королю. Они и убить меня не осмелятся, и допустить, чтобы я все узнал про них, тоже побоятся. И значит, носа сюда не покажут. А ты в ближайший день, как приедешь в Маридунум, позаботься дать знать начальнику гарнизона, чтобы поискал в окрестностях этих корнуолльцев, и пусть доложит о случившемся королю. Я и сам отправлю королю известие. Пусть даст указание своим шпионам охранять нас от других… Ну, у меня все готово. Ты сложил провизию? Наполни-ка мне вот флягу. Да повтори, что ты скажешь, если кто-нибудь все же сюда заявится.
— Скажу, что ты все дни проводил на холмах и в последний раз ушел в сторону хижины пастуха Аббы, и я думаю, что ты остался у него помочь с овцами. — Стилико посмотрел на меня с сомнением. — Никто, конечно, не поверит.
— Отчего же? Ты ведь искусный лгун. Осторожней, ты льешь вино мимо!
— Принц — и возится с овцами? Довольно невероятно.
— Я и не такие невероятные вещи делал. Тебе поверят. К тому же это правда. Откуда, ты думаешь, у меня на плаще пятна крови?
— Убил кого-нибудь, я думаю.
Он говорил совершенно серьезно. Я рассмеялся.
— Это нечасто со мной случается и, как правило, по недоразумению.
Он недоверчиво потряс головой и закупорил флягу.
— Если бы те четверо обнажили против тебя мечи, господин, ты бы употребил чары?
— Зачем мне чары, когда у меня был твои кинжал наготове? Я не поблагодарил тебя за храбрость, Стилико. Ты молодец.
Он удивился:
— Ты же мой хозяин.
— Я купил тебя за деньги и возвратил тебе свободу, принадлежащую тебе по праву рождения. Разве ты мне чем-нибудь обязан?