Хрустальный грот. Полые холмы
Шрифт:
— Отправляйся к своим богам, Сердик, — произнес я и выпрыгнул из окна.
Я приземлился на узел со своими пожитками и потому неловко растянулся на мокрой траве. Потом, вскочив на ноги, я подобрал суму и что было сил побежал к выходящей на реку стене.
Чтобы не испугать пони, я перебросил сумку через стену в нескольких шагах от яблони, потом вернулся к дереву, чтобы вскарабкаться по нему наверх. Лишь только оседлав стену, я рискнул оглянуться назад. Пожар разгорался. В моем окне пульсировал красный свет. Никто еще не забил тревогу, но, несомненно,
Поверх меня приземлилось тяжелое мужское тело и придавило к грязной траве. Жесткая ладонь зажала мне рот, заглушив готовый сорваться крик. Рядом послышались быстрые шаги, скрежет металла, и нетерпеливый мужской голос произнес по-бретонски:
— Погоди. Сперва заставим его говорить.
Я лежал совершенно неподвижно. Это было совсем нетрудно, поскольку, кроме потрясения от удара, едва не выбившего из меня дух, я чувствовал острие ножа у своего горла. После слов второго незнакомца человек, схвативший меня, удивленно промычал, освободил меня от своего веса и на пару дюймов отодвинул лезвие ножа.
— Это всего лишь ребенок, — раздраженно пробормотал он, а потом уже по-валлийски, чтобы я понял, резко бросил: — Ни звука или я перережу тебе горло. Понял?
Я кивнул. Мужчина снял руку с моего рта и, вставая, рывком поднял меня на ноги. Он пихнул меня, заставив распластаться по стене, и у моей ключицы снова возникло острие ножа.
— Из-за чего весь этот сыр-бор? Почему ты бежишь из дворца, словно крыса, за которой гонятся собаки? Ты вор? Отвечай же, крысенок, пока я не удавил тебя.
Он встряхнул меня, словно я и в самом деле был крысой.
— Ничего. Я ни в чем не виноват! Отпустите меня! — выдохнул я.
Из темноты послышался негромкий голос второго мужчины:
— Вот что он перебросил через стену. Мешок с тряпками.
— Что там? — спросил поймавший меня. — А ты тише, — предупредил он.
Ему не нужно было беспокоиться. Мне показалось, что ветерок уже занес запах дыма, и из-за стены стали видны первые отблески пламени: видимо, огонь перекинулся на стропила. Я еще глубже вжался в тень под стеной.
Второй человек изучал содержимое моей сумки.
— Одежда… сандалии… несколько украшений…
Человек вышел на дорогу, и теперь, привыкнув к темноте, я смог рассмотреть его. Невысокого роста, скользкий тип с сутулыми плечами и узким острым личиком под спутанными волосами. Я его прежде никогда не видел.
— Вы не королевские слуги! — облегченно выдохнул я. — Кто же вы тогда? Что вам здесь нужно?
Перестав копаться в моей сумке, проныра злобно уставился на меня.
— Это не твоя забота, — ответил за обоих державший меня здоровяк. — Спрашивать будем мы. Почему ты так боишься королевских слуг? Ты всех их знаешь, а?
— Конечно, знаю. Я живу во дворце. Я… я дворцовый раб.
— Маррик, —
— Погоди, — отозвался здоровяк. — Возможно, он кое-что знает. Слушай, ты…
— Если вы все равно собираетесь перерезать мне глотку, с какой стати я должен отвечать вам? Кто вы такие?
Внезапно наклонив голову, он взглянул мне в лицо:
— С чего это ты вдруг распетушился? Не твое это дело, кто мы. Раб, говоришь? Значит, убегаешь?
— Да.
— Проворовался?
— Нет.
— Нет? А украшения в сумке? А это? Это не плащ раба. — Он туже стянул материю на моем горле, и я стал задыхаться. — А как же пони? Давай выкладывай правду!
— Ладно. — Я надеялся, что теперь мой голос звучит достаточно угрюмо и испуганно, чтобы сойти за голос раба. — Я взял несколько вещей. А пони принадлежит принцу Мирддину… Я… я нашел его на лугу. Я правду говорю, господин. Принц уехал еще днем и до сих пор не вернулся. Он плохой наездник, наверное, конь сбросил его. Я… мне повезло… меня хватятся, когда я буду уже далеко. — Я умоляюще вцепился в его одежду. — Пожалуйста, господин, отпусти меня. Пожалуйста! Я не причиню вам вреда…
— Маррик, во имя неба, у нас нет времени. — Пламя уже пылало вовсю. Из дворца доносились крики, и проныра потянул товарища за руку. — Прилив спадает быстро, и одни боги знают, придет ли корабль в такую погоду. Прислушайся, какой там гвалт, — они в любую минуту могут здесь появиться.
— Никто не придет, — сказал я. — Они будут слишком заняты тушением пожара, чтобы думать о чем-то еще. Огонь уже разгорелся, когда я его оставил.
— Когда ты его оставил? — Маррик не пошевелился; он смотрел на меня сверху вниз, однако его хватка несколько ослабла. — Это ты поджег?
— Да.
Теперь их взгляды были прикованы ко мне, даже проныра глядел на меня заинтересованно.
— Почему?
— Потому что я их ненавижу. Они убили моего друга.
— Кто убил?
— Камлах и его люди. Новый король, вот кто!
На мгновение повисла тишина. Я смог лучше рассмотреть Маррика. Он был высокий и дородный, с шапкой густых черных волос и черными глазами, в которых отражался свет пожара.
— К тому же, — продолжал я, — если бы я остался, то они и меня бы убили. Поэтому я поджег дом и сбежал. А теперь отпустите меня, пожалуйста.
— Почему они захотят убить тебя? Теперь-то понятно, когда дворец пылает, как щепка, — но до того? Что ты натворил?
— Ничего. Но я раб старого короля, и… думаю, я подслушал кое-что не предназначенное для моих ушей. Рабы все слышат. Камлах полагает, что я могу быть опасным для него… Могу расстроить его планы… Я знаю о них. Поверь мне, господин, — серьезно произнес я. — Я продолжал бы служить им так же верно, как и старому королю, но они убили моего друга.
— Какого друга? За что?