Ху Из Мы
Шрифт:
– Стоять на месте, и ждать!..
– такой приказ мог нагнать страху на кого угодно, даже на самого Кирилла Мефодьевича. Он замер в ожидании, ругаясь страшными словами про себя, чувствуя свою бесполезность.
Клавдия Семеновна отошла в сторонку, достала из сумочки телефон и аккуратно набрала номер. Сладкий мёд потёк из её уст, когда на другом конце подняли трубку. Мёд тёк по руке, капал на пол, искрился янтарными брызгами в сиянии ярких огней...
– Ступай за мной, растяпа!
– прошипела Клавдия Семеновна мужу, и отважно направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Кирилл Мефодьевич семенил следом. У лестницы пришлось остановиться и обождать. Два президентских цербера проверяли наличие пригласительных
"Передайте президенту, что я Файнкупер..." - задержалось ненадолго в воздухе и растаяло, словно сон. Было это или померещилось? Уже через минуту никто толком ничего сказать не мог.
"Передадим..."
Спустившийся галантный молодой человек, бросив беглый взгляд, спросил, обращаясь к Клавдии Семеновне: "Вы, госпожа Ракушкина с супругом?" И после получения утвердительного кивка, небрежно произнёс: "Пропустите", - предназначенное охране.
Церберы расступились, и Клавдия Семеновна вспорхнула на ступеньки, как бабочка, не смотря на возраст и вес. Кирилл Мефодьевич прошёл следом, волнуясь, как школьник, вызванный к директору, затаив недовольство женой, вершившей дела впереди паровоза... Особенно его возмутила фраза: "...госпожа Ракушкина с супругом".
Возвращаясь поздней ночью, после шумного бала, и не стесняясь присутствия шофера в машине, Клавдия Семеновна, примирительно положив руку мужу на колено, поделилась впечатлениями:
– И всё же живой тигр альбинос - милашка, мне понравился больше всего прочего. Что артисты, певцы, юмористы - отсмеялся и забылось. А тигр живой - сама красавица природа... Купишь мне такого же? Ты же всё можешь...
– Коньячок был не дурен. И мировая оперная певица... как её? Казалось бы, вся толпа ни ля, ни си в нотах не разберёт, а вот запела, аж дух перехватило от высоты тона, - ответил сам себе супруг.
– А эти выдры со своими мужьями, - так возле президента и вились, так и липли. Хоть на четвереньках подползти, а дайте...
– Кухня, конечно, мда... Это же сколько самолетов надо задействовать, чтобы со всего мира продукты свезти?.. А сколько недоеденного осталось... И главное - весь вечер и полночи ел и пил, а сейчас бы ещё чего-нибудь навернул.
– А как тебе Сударушкина с таким декольте, да при такой-то груди? Умора...
– Хоть мы и топтали галёрку, а всё равно со многими полезными людьми удалось словом обмолвиться, даже умные встречались... Так что время даром не прошло, ещё, глядишь, и отдача будет. Хлама, правда, тоже предостаточно вращалось, но как знать, как знать, - пути чиновничьи затейливы и неисповедимы.
– Министр обороны в парадном мундире, конечно, мужчина, хоть куда... Сам Зевс, пожалуй, позавидовал бы амуниции. С таким мужем и война не страшна. Уж очень воинственен взглядом: как глянет, аж в груди дрожь пробирает. Интересно, ихняя супруга тоже дрожит, когда он на неё смотрит?
– Большую часть блюд не знаю, как и назвать, - вот повара наворотили. Ел бы и ел, а как заказ повторить - слов не знаю. На пальцах пытался объяснять - не понимают, паразиты. А коньяк бесчисленных годов сбережения? Ноги сами понесли стрекоча выписывать... Откуда у президента столько миловидных дам в свите? Куда ни глянь всюду приветливое согласие на лицах. Вот только препятствие имелось... жена тоже была когда-то молода - воспоминания не позволяли воспользоваться. Да и колено ненаглядной моей кокетки всё время в бедро вонзалось. С чего бы это?
– Я тебе позже покажу, с чего... начинается родина.
Впереди показался богатый особняк за высоким забором. Приехали. Шофер подкатил привычно к крыльцу. Кирилл Мефодьевич постарался помочь жене выбраться из машины, хотя сам стоял на ногах неуверенно.
– У нас хоть не президентские хоромы, но на второй этаж лифт ходит, - похвастался хозяин в пику главе державы.
– У него тоже ходит, - возразила жена, - только не каждому туда вход возможен.
– Для остальных же - лестница. С умыслом. Пока подымишься, тебя сфотографируют, выяснят кто-такой, и если неугоден лицом - вниз скатят, - изложила своё видение постановки дела Клавдия Семеновна.
– Какой-там, - возразил Кирилл Мефодьевич, - неугодный близко к территории дворца не подойдёт, а не то, что к лестнице.
– Наши умельцы через водосточную трубу просочатся, - не желала сдаваться супруга.
– Да, что ты говоришь?
– настороженно проговорил муж.
– Надо бы в наших домашних трубах сетчатые фильтры поставить, чтоб не случилось худо, если у президента такое происходит...
* * *
Заседание Совета Национальной Безопасности происходило, как обычно, ближе к полуночи. Службы, обеспечивающие секретность и меры по защите информации, объясняли это тем, что к этому времени люди, представляющие потенциальную угрозу сохранению тайны: журналисты, общественники и иностранные агенты, хотя бы частично, плюнут на секреты заседания и пойдут спать вместе со своим шпионским оборудованием. А возможно, закатятся теплой компанией в злачные места, и про все секреты дознаются из завтрашних газет или ночной пьяной болтовни.
Председатель Совета, господин Турчик, как обычно, начал заседание с угрюмым видом на бульдожьем лице. Этот имидж, в конце концов, за многие годы пребывания в политике, принес свой плод, и обладатель стал тем, кем стал. Своим служебным положением он был обязан, в том числе, и фразе классика: "Доходяги живут дольше всех", которую взял на вооружение и повторял мысленно в самые сложные моменты бытия, но никогда бы не признался, что это наставление являлось его путеводной звездой в жизни.
Первым вопросом в повестке дня стоял вопрос войны. О положении дел на фронте выступил министр обороны. Он сообщил высокому собранию, что наши войска громят врага и он бежит. Кто-то из членов совета в полголоса предположил, что в этом случае, и наши войска должны бежать следом... Но тут министр обороны возразил и уточнил: враг бежит, а наши войска стоят на месте, чтобы не злить врага - такова наша тактика по изматыванию сил противника.
– Хитро...
– сказала председатель Национального банка, чтобы обратить на себя внимание.
– А как мы узнаем, что враг уже измотан?
– задал разумный, на его взгляд, вопрос генеральный прокурор.
– Это случится тогда, когда враг не сможет от утомления держать оружие в руках, и бросит его, как балласт. Наши войска пойдут следом за неприятелем, но не смогут его догнать... Тут и войне конец.
Присутствующие посмотрели на министра обороны, как на сказочника, у которого всё возможно, и мысленно восторгались заумной простотой сказанного.
Забыв о регламенте, члены Совета обсудили друг с другом интересующие их личные вопросы и после того, как гам стих, согласно повестке заседания, слово было предоставлено главе администрации президента.
Глава откашлялся, глотнул воды из стакана, вытер пот со лба платком, привычным жестом провёл пальцами по голове, пытаясь разместить жалкие остатки волос в некоем излюбленном положении, и обратился к председателю Национального банка, госпоже Гонте, с традиционным вопросом о выделении денег для стимулирования экономики.