Хуадад-Сьюрэс
Шрифт:
Беспредельной мудростью обладал тот, кому суждено будет стать Старшим из Богов. Понимал он, что несмотря на силы воплотить любую свою задумку, не сможет он обуздать тоску и страдание одиночества. <…> Принялся тогда Куперус закручивать шесть первоначальных субстанций, собирая их по бесконечному пространству, <…> и отделил он переплетение первооснов и создал тем самым по образу своему и подобию Второго Великого. Сам себя нарек тот Брутаном – братом был назван Куперусом. <…>
Поровну всех первородных материй несли в своих божественных сущностях братья, но не поровну каждой. И по сему столь же схожи были двое Великих, сколь и различны. Равным Брутан был брату по мудрости,
Быстро поняла Куни-Мэй причину ссор и разлада, видела в глазах возлюбленного своего супруга страх, что и ее преданная нежность уступит место озлобленной обиде. <…> Дабы не смущался и не опасался Куперус могущества ее, самолично разделила она сущность свою божественную на десять одинаковых частей и девять из них запечатала в сердцевинах – ядрах равных, кои по собственной воле открыть не смогла бы.
Подивился самоотверженности новоприбывшей Брутан, и также возжелал иметь супругу. <…> Нарек он ее Гадэнией. <…> Слабее других Великих была она, и разумом всем троим уступала, но являла собой самое прекрасное из всех созданий, что были и что когда-либо будут. <…> Боялась Гадэния мужа, ибо понимала, что всегда будет на ней он вымещать злобу свою. Но не могла не любить его за то, что потом он становился красноречив и ласков. <…>
И жили в бескрайних просторах бесконечности четверо Великих, те, что позже будут нарекаться Старшими Богами. <…> Сотни лет царила между ними гармония, но заметил Первый Великий, что супруга его становится молчаливой и задумчивой, что подолгу проводит она время в одиночестве, что гложет ее какое-то горе. Спросил Куперус жену свою о причинах печали ее. Долго не отвечала Куни-Мэй, но все же поведала, что мучается она, так как некому больше дарить любовь и заботу, что наполняют ее. «Гадэния не принимает моего тепла, так как опасается гнева брата твоего. Брутан злоупотребляет моей добротой, из-за чего я страдаю, а ты досадуешь. Ты же, супруг мой, могущественен и мудр. Не нуждаешься ты в том количестве заботы, которую я хочу дарить».
<…> И стали жить в бесконечном пространстве двенадцать Великих. Старший из Богов Куперус; супруга его Куни-Мэй; четверо детей его – Джулиус, Марчиус, Ватэро, Локития; двое внуков – Лортэк и Дэндус; братья его – Брутан с женою своей Гадэнией и Кет-Оциль; и сестрица меньшая Куни-Мэй – Эмилианна. Создания они были совершенные и могущественные, ибо вместе полностью впитали все шесть первоначальных субстанций, ранее круживших и извивавшихся в бескрайних просторах бесконечности. <…> Силою непостижимой обладали Боги, ибо каждый из них черпал ее из своей сущности, образованной слиянием первородных материй. <…> Мановением рук строили и разрушали они свои дворцы, выдумывали и создавали приспособления для собственного увеселения и не ведали о существовании нужды и необходимости.
<…> Молчаливой затворницей слыла Гадэния, редко покидая дворец Брутана, но всякий раз поражая Великих своей красотой. Днями напролет ткала она неповторимые воздушные наряды, все великолепие и нежность которых не смог повторить никакой другой Бог. Всегда радовались ее подаркам Всесильные, хотя самые лучшие творения берегла она для супруга. Подобно переплетению тонких нитей видела она ткань чужих снов и мыслей, доступно ей было чтение судеб, но не делилась она ни с кем тайными знаниями, ибо понимала, что уступает большинству Великих в мудрости и не сможет предугадать последствия своей болтливости.
Но однажды Богиня проснулась с криком, ибо было ей страшное видение. Долго не мог успокоить супругу свою Брутан, в конце концов предоставив ее Куни-Мэй и Локитии. Когда же наконец вытерла слезы Гадэния, попросила она возможности выступить перед всеми Всесильными. И собрались Великие во дворце Куперуса и рассказала недоумевающим Богам Гадэния, что познала она ночью о естестве столь невероятном и значимом, что непросто не подвластно оно Всесильным, но и само правит ими. И имя ему – Время.
Поведала Великим Вторая из Богинь о том, что строго и беспощадно Время, могущество его непомерно, но стремления кристально ясны. Угодно ему, дабы все сущее приходило из ниоткуда и уходило также в никуда. <…> И знаменовало сие откровение, что всем Великим однажды суждено исчезнуть.
Долго сидели Боги в молчании, пораженные новостью страшной, пока Джулиус неожиданно не рассмеялся. Заявил он, что странную забаву Брутана видит в случившемся, и что считает бесчестным со стороны своего дяди подбивать на ложь скромную супругу. Шепот раздался среди Великих, а Брутан впал в ярость, разозлившись на клевету, <…> едва удержали его от расправы над племянником братья. <…> Разошлись опосля этого Боги, предпочитая верить, что лишь непонятную шутку придумал самый неистовый из них. А Куперус не остановил никого, ибо не знал, что говорить и что делать».
Глава 2 О Крылатых
1
Молодой человек с шумом втянул носом воздух и открыл глаза. Лицо сразу же исказилось гримасой: его разбудила святая уверенность, что сотни иголок просочились ему под кожу и теперь раздирают руку изнутри, нещадно двигаясь во всех направлениях и разрезая плоть на своем пути. Шипя и ругаясь, он перевернулся и начал остервенело растирать ледяную конечность, на которой так легкомысленно заснул. Ему потребовалось немного времени, чтобы понять, где он находится и что его друг, компаньон и учитель скорее всего спит. Не переусложненная лишними конструкциями брань сменилась тихим недовольным постаныванием. Однако стоило юноше заметить, что его спутник лежит по другую сторону от едва теплящегося костерка с открытыми глазами, как он вновь начал вслух поминать младшего полубога несчастий.
Было около полуночи, ну, возможно, шестой темный час, если судить по затухающему огню и взявшему перерыв соловью. Луна как бы нехотя показывалась из-за туч и сразу же скрывалась. Ни одной звездочки видно не было. Земля стремительно расставалась с накопленным за день теплом, а ветер, который вечером дарил приятную прохладу, сейчас заставлял ежиться и вспоминать, что это всего лишь первая ночь лета.
–…тыщу раз ему в жопу, еще и холодно – рындец! Э, Розд! – выкрикнул молодой человек, доведя свой монолог до логического завершения. – Чего не пишь?