Художник и его мамзель
Шрифт:
Двинувшись вслед за Сергеем в сторону дачи, Люба так засмотрелась по сторонам, что больно ударилась коленом о скамейку, врытую в землю в неожиданном месте, среди беспорядочно разросшихся повсюду кустов черной смородины.
Тут же обнаружился и небольшой деревянный столик, какие устанавливают обычно для удобства на сельских кладбищах.
Люба присела на скамейку и начала тереть коленку. Почему-то ей не хотелось идти дальше.
«Надо же, время вдруг остановилось, – подумала Люба. – Или совсем исчезло? Интересно, куда же оно на самом деле девается? Может, прячется где-нибудь в этих райских кустиках?»
Со стороны дачи донеслись странная, завывающая музыка, дурашливые вопли, визг, смех.
– Началось, начинается… – обернулся Сергей – его маленькие глазки блестели от возбуждения. – Пошли скорее. Никогда здесь не была? Там возле дачи есть площадка, а столы прямо под деревьями накрыты. Немец называет все это музеем современного искусства под открытым небом. Учти, об этом месте знает только художественная элита.
– Какой же музей? Здесь даже охраны нет, – усомнилась Люба.
– Да все тут есть, только они где-то прячутся. Тонкие люди, эти иностранцы. Ты когда-нибудь пробовала авокадо, начиненное мясом креветок, под лимонным соусом? Ты что тут уселась, пошли же…
Люба поморщилась и еще раз потерла коленку, показывая, что ей трудно идти, хотя удар, в сущности, был пустяковым.
– Ты иди, а я пока здесь посижу, – сказала она. – Найдешь меня здесь, когда я понадоблюсь. Голова что-то кружится.
Сидеть за столиком в полном одиночестве было не просто хорошо – прекрасно! Тихо раскачивались над головой деревья, по деревянной скамейке озабоченно бегали муравьи и незнакомые мелкие жучки. Это было бы лучшее место на земле, если бы не Сергей, который подпрыгивал рядом от нетерпения и выворачивал шею.
– А, ладно, как хочешь, только смотри не убеги. В принципе здесь даже будет удобно раздеваться, держи для нас это место, – сказал Сергей и юрко шмыгнул в кусты. – Сейчас я принесу, чем мы тебя будем закрывать.
«Мне некуда убегать», – хотела сказать Люба, но его уже и след простыл.
Люба положила на стол ладонь и стала наблюдать за муравьями: кто из них обойдет препятствие стороной, а кто отважится полезть на живую стену? С тихой улыбкой она прислушивалась к новым ощущениям внутри себя.
Теперь она была не одна. Отныне в ней жила тайна, самая великая из всех на земле.
Интересно, сын или дочь?
Наверняка мальчик будет похож на Дениса. Или лучше не надо?
Но разве от нее хоть что-то теперь зависит?
Неужели отец Полины на самом деле подумал, что она сможет кому-то отдать своего ребенка? Хорошо же он хотел устроиться: еще и деньги за медицинские консультации с них бы поимел, не говоря об основном вознаграждении.
Она как-нибудь и сама справится…
По идее, сейчас Люба должна была с ума сходить от безысходности, но почему-то, наоборот, испытывала странное спокойствие.
Где-то совсем близко, под ногами, слышался шум воды, и Люба заметила, что под деревом лежит шланг, почти незаметный среди густой травы.
Значит, даже за этим заброшенным садом кто-то ухаживал, поливал его. Но и в прежние годы, пока участок не приобрел чудаковатый немец, деревья все равно не засохли и наверняка давали полным-полно яблок и груш.
Нет, не зря она оказалась сегодня в таком необычном месте.
Этот день в последних числах апреля выдался на удивление жарким, почти что летним. Люба разулась, умылась из-под шланга прохладной водой, а потом с удовольствием подержала под струей гудящие от напряжения ноги. Хорошо-то как…
В просвете между кустами она видела гостей этой необычной тусовки, сгруппировавшихся вокруг стола, и край площадки, на которой стояли музыканты в странных колпаках. Между ними бегала девушка, наряженная почему-то в водолазный костюм. Обзор то и дело загораживали люди с фотоаппаратами и видеокамерами.
«Сергей ничего не говорил о том, что меня будут фотографировать», – вспомнила Люба, которой на самом деле это было совершенно безразлично.
Странно, что всего в нескольких шагах от всей этой суеты под ногами журчала вода и тихо жужжали пчелы.
Действительно райское место.
«А вдруг и правда здесь каждый находит то, что давно ищет? – подумала Люба. – А я здесь нашла своего ребенка. Здесь поняла, что я тоже – как сад и во мне созревает плод, мой сын».
Впервые за последнее время она совершенно не чувствовала судорожного страха перед будущим, ни даже малейшего беспокойства.
Позиция первая. Все как-нибудь образуется.
Позиция вторая. Все будет хорошо.
Позиция третья. Она все сделает для того, чтобы ее ребенок был счастливым.
И она сама тоже будет счастливой, несмотря ни на что.
Вот и весь, собственно, расклад.
Может быть, она вернется на несколько месяцев поработать в своей гостинице. Или даже согласится пожить рядом с сумрачной Полиной. У нее, конечно, трудный характер, но ведь это от болезни. Вот только к ее отцу Люба испытывала стойкую антипатию, хотя это тоже теперь не имело никакого значения.
А может быть, заработать немного денег, на какое-то время уехать в деревню, в старый бабушкин дом? Ребенку сейчас нужен свежий, здоровый воздух.
К тому же в ближайшее время необходимо съездить к маме. Сначала мама поплачет, но после наверняка будет любить малыша гораздо сильнее, чем своего полковника.
Полина правильно сказала: каждый человек сам для себя находит то, что для него – самое главное…
…Трам-там-там. Люба торопливо достала из сумочки телефон, который противно вторгся в тишину сада. Ничего, сейчас она наконец-то скажет Антону все, что она о нем думает, хватит терпеть его издевательства. Хорошо, что ее не слышно за кустами и можно не стесняться в выражениях.