Художник
Шрифт:
– Здравствуйте мастер!
– улыбнулся он.
– Ты быстро учишься, ученик. Не думал, что тебе, видящему только эту реальность, будет под силу принять непонятное.
– Я просто пока не знаю, зачем мне оно нужно и что с этим делать.
– Все приходит со временем. Медитируй, подмечай, всматривайся. Тайны открываются ищущим. А теперь - к бою! Йожеф, защищайся. Иржи - смотри.
Мастер, не спеша, чтобы ученикам было видно и понятно, провел серию атакующих приемов, одновременно указывая обоим, где Фаркаш действовал неверно, и подсказывая, как правильно
– Вы должны смотреть не на нож. Вы должны видеть глаза. Главное в любом бою - поймать мысль противника и упредить ее. Он разворачивается для удара, а вы уже поставили там блок. Но в любом случае - никогда не сбивайте дыхание и не давайте азарту взять над собой верх. Любой бой сродни математической задаче. Но только от ее решения зависит ваша жизнь. Фаркаш - смотри. Иржи - нападай.
И снова медленно, с разбором и правильной постановкой удара, мастер объяснял и показывал каждый выпад.
– А теперь перейдем к главному. Иржи. Стой и смотри мне в глаза. Пытайся понять, куда я ударю. На руки - не смотреть!
Художник, сжимая в руке острый клинок, равномерно дышал и пытался прочитать во взгляде мастера хоть что-нибудь. Тот сделал выпад. Иржи прозевал.
– Хорошо. Еще раз.
И снова зрительный контакт. Иржи слегка коснулся своего внутреннего огня. Тот весело распрямился, наполняя собой сосуды и капилляры. И когда он дошел до глаз, художник неожиданно увидел мастера совсем другим: вся его фигура словно была окутана призрачным синим пламенем. Словно в замедленной съемке, мастер посмотрел Иржи в глаза, а потом - на правый бок. Измирский поднял свое лезвие. Сталь чиркнула по стали, вызвав искры. И снова мастер смотрит на Иржи, а потом на шею и живот. Художник понимает, что Иштван сначала хотел ударить верхом, но передумал и сейчас опустит руку вниз. И снова два ножа со звоном скрестились и разошлись.
– Ты теперь понял меня?
– произнес мастер.
– Да, - ответил Иржи. Но как же ему сейчас хотелось разузнать про синее пламя!
– Бой!
– улыбнулся тот.
А вот теперь клинок Иштвана замелькал, как непрерывно бьющие с небес молнии во время грозы. Пламя над его головой выросло в два раза, подавляя своей мощью. Иржи старался не то что нападать, а хотя бы блокировать этот стальной вихрь. Но даже с этой его новой способностью тело стало уставать. Мастер внезапно остановился и отсалютовал клинком.
– Неплохо для начала! Отдыхай. Фаркаш - к бою.
Иржи, накинув на мокрую спину большое полотенце, разминал руки и внимательно следил за тренировкой охранника. И так как оранжевое пламя все еще бегало по венам, он наблюдал за ними еще и с этого ракурса. Мастер почти притушил свое сияние, а Йожеф... он не светился вообще. И лишь крошечная искорка блестела в том месте, где билось сердце его защитника.
"Вот она какая, оказывается, искра Божья, душа человеческая!" - подумалось неожиданно художнику.
– "Кто же тогда я? И мастер Иштван? Может, мы - не люди, а какая-то другая сущность, созданная Господом? Только дано ей в разы больше. Но тогда почему мы здесь? Опять одни вопросы..."
Иржи грустно вздохнул. Мастер, не выходя из боя, остро глянул на затухающий огонь Иржи.
– Достаточно.
– Он остановил бой.
– Йожеф, в отличие от тебя, Иржи, сосредоточен не на дивном художественном полотне, а на тактике боя. Молодец. Отдыхай. Теперь с тобой, художник. То, что у тебя есть, гаснуть не должно никогда. Это первое. Тебе надо медитативно учиться управлять его увеличением или уменьшением. Тренируйся. Это твое задание на дом. И вам обоим - дыхательная гимнастика. Кстати.
– Иштван сурово посмотрел на Иржи.
– Бросай курить. Тому, у кого силен внутренний огонь, внешний совершенно не нужен.
– Хорошо мастер.
– Спасибо, увидимся завтра.
– Я принесу деньги!
Фаркаш пошел в душ, а Иржи принес флорины.
– Скажите, мастер, что означает огонь?
– Медитируй. Познавай. Спрашивай свою суть. Верь себе. Думаю, ты все скоро узнаешь.
– До свидания, мастер.
Иржи развернулся ко входу в раздевалку, а потом резко повернулся обратно. Иштвана в зале уже не было.
– Пи..ец!
– Емко выразил свое отношение к происходящему граф Измирский.
А затем, немного притушив растекшееся по телу пламя, посмотрел на свою ладонь. Веселый оранжевый язычок тут же выбился наружу.
– Не балуйся!
– строго сказал Иржи и пошел в душ.
Обед, как всегда, радовал отменным вкусом и изысканностью. Суп из свежих овощей с маленькими мясными ежиками и парой воздушных булочек голодным организмом потребился просто на ура. Телячье рагу в грибном соусе с рассыпчатой вареной картошкой жевалось уже медленней, продлевая удовольствие от самого процесса. А красное сладковатое вино прошлогоднего урожая было просто восхитительным.
– Никогда еще так вкусно не ел!
– Мечтательно щуря слипающиеся очи, поведал охранник.
– Спасибо, вам, Иржи!
– Это не ко мне, а к Бернату.
– Иржи потянулся за пачкой сигарет, но, вспомнив про мастера Иштвана, передумал. Прикрыв на секунду глаза, внутренним взором посмотрел на свой огонь. Тот, видимо после сытного обеда, несколько притих, свернувшись в уютный клубок в солнечном сплетении. Но из вен не ушел, только лишь несколько замедлил бег.
– Вот и славненько. Йожеф, а ведь мы с тобой этой ночью почти не спали. Может, пойдем, попробуем подремать?
Клюющий носом охранник поднялся, с трудом расклеивая слипающиеся веки.
– Отлично, господин Иржи. Пойдемте.
Поблагодарив через величественного метра поваров, они медленно пошли по коридорам отеля к лифту. После купания, тренировки и плотного обеда пешком идти совсем не хотелось.
Когда кабина открылась, Иржи увидел Эстер, стоящую у окна напротив их номера. Охранник хмыкнул:
– Вот тебе и поспали!
– Здравствуйте, несравненная песня моей души!
– Очаровательно улыбаясь, Иржи подошел к ней и, взяв ее ручку, поцеловал пальчики.
– Я в отчаянии, что Вам пришлось так долго рассматривать этот пейзаж. Прошу к нам в гости!