Хвост павлина
Шрифт:
— В первый раз вижу такого честного мошенника.
— Я не мошенник, инспектор, у меня совсем другая профессия. Моя профессия должна поднимать человека, делать его лучше, благородней, добрей, предупреждать о возможных опасностях и преступлениях…
— И чтобы меня предупредить, вы залезли в машину?
— Залез я не за этим, но, сидя в ней, я о многом задумался. Я ведь не машина, и я задумываюсь…
— Жаль, что вы своевременно не задумались о последствиях. Так для чего же вам нужно было пустить меня по ложному следу? Какое преступление вы задумали совершить?
— Мы не считали это преступлением, мы считали это благом.
— Естественно, для себя?
— Не только для себя. Мы считали это благом для общества.
— Вы мыслите весьма оригинально. Машина бы так мыслить не смогла.
— Не будем говорить о машинах, инспектор. Человек не машина, он должен не только мыслить, но и чувствовать, и мечтать. Сейчас еще нет по-настоящему мыслящих машин, но человек уже начинает мыслить, как машина. И я боюсь, что он превратится в мыслящую машину раньше, чем сумеет мыслящую машину создать. Машина, созданная для механической переработки информации, создает себе подобных людей, которые не мыслят, а только перерабатывают информацию и при этом слывут эрудитами. А ведь бактерия за единицу времени перерабатывает информации в сорок раз больше, чем просвещенный человеческий ум.
— Вернемся к преступлению, которое вы должны были совершить. Что это за преступление?
— Ограбление.
— Ну вот. После всех высоких рассуждений… Гарри Уатт, вы замечательно мыслите, но поступаете весьма примитивно. Что же вы хотели ограбить? Банк?
— Банк для нас не представляет ценности. Собственно, то, что мы собирались украсть, тоже не представляет для нас ценности.
— Как можно красть то, что не представляет ценности?
— Мы ведь не о себе думали. Не только о себе.
— Что же вы хотели ограбить?
— Издательство Рокгауза.
— В таком случае, разрешите вас поздравить: вы его уже ограбили.
— Этого я не знал. Я ведь четвертый день в вашей квартире.
Миссис Хост пришла в ужас:
— Четвертый день! Хорошо, что я ничего не знала, иначе я бы этого не пережила!
Какой муж сохранил бы спокойствие, узнав, что молодой и внешне симпатичный мужчина провел три ночи в его квартире с его женой? Но инспектор в данный момент вел расследование, и никакие посторонние соображения его не отвлекали.
— Значит, пока вы здесь сидели, ваши сообщники выполнили задуманное. Не понимаю только, зачем это нужно — воровать рукописи. Может, у вас шайка плагиаторов?
— Не плагиаторов, инспектор, — оскорбился Гарри Уатт. — Не плагиаторов, а писателей-фантастов.
Услышав о писателях-фантастах, инспектор смягчился.
— Умные вы ребята, а кодекса не знаете. И зачем вам чужие рукописи, если своих некуда девать?
— Мы рассуждали так: останется Рокгауз без рукописей в начнет издавать научно-фантастическую литературу. НФД так и расшифровывается: Научная Фантастика в Действии.
— А я думал — Новейший Феноменальный Детектив… Но Научная Фантастика в Действии — это даже лучше.
— Усилитель Интеллекта, — сказал Гарри Уатт. — Это и есть тот самый Усилитель Интеллекта, о котором говорил вам Н.Ютон. Потому что литература, которая заставляет задуматься, в сущности, усиливает интеллект.
— А почему он говорил, что его украли?
— У него действительно украли рукопись. Но совершенно случайно. Обчистили квартиру, вывезли все вещи и ценности, а между ними оказалась и рукопись, которая ворам совсем не нужна.
— Но он ничего не говорил о том, что у него обчистили квартиру.
— Потому что для него главное — рукопись. Если б она стала книгой, сотни тысяч читателей усилили бы свой интеллект, а так они все останутся такими, как были. Когда человечество теряет фантазии, это пагубно на нем сказывается.
— Это точно. Без фантазии ни одного преступления не раскроешь. Правда, в вашем случае фантазия меня подвела.
— Еще бы не подвела, — вставила миссис Хост. — На одного фантаста-любителя — столько фантастов-профессионалов.
— Вот и прекрасно! — сделал неожиданный вывод инспектор Хост. — Они ведь, вместо никому не нужных рукописей, хотели дать Рокгаузу настоящую литературу.
— Настоящую, самую настоящую! — заверил его Гарри Уатт. — Чтобы все услышали то, что слышал Хью Брок.
— Хью Брок? Это тоже фантаст?
— Это герой повести «Спасите Альтаира!»
— И что же он услышал? Давайте и мы послушаем.
— Во сне он услышал крик: «Альтаир угасает! Я, Юна, обращаюсь ко всем, кто может ему помочь!»
Это началось с появлением последнего метеорита. Хью Брок собирал метеориты, у него составилась солидная коллекция, но до сих пор все было спокойно. Метеориты легко приживались на Земле, умножая коллекцию Брока.
Но вот этот последний не давал ему спать по ночам. Какой-то Альтаир угасал на руках у своей возлюбленной, и она посылала в пространство метеорит за метеоритом, в каждом из которых — крик о помощи. Но никто не откликался — все метеориты затерялись в пространстве, а те, что не затерялись, прижились на разных планетах, в том числе и на Земле, и уже забыли, зачем были посланы.
А Юна все взывала: «Спасите Альтаира, он должен жить, иначе рухнет вселенная! Ничего не останется, кроме черноты и пустоты! И что будет тогда с моей жизнью, с той жизнью, которая во мне зарождается?»
В ней зарождалась жизнь, а возлюбленный ее угасал, и, конечно, ей казалось, что от этого рухнет вселенная. Она кричала о помощи, посылая во вселенную крик за криком, а Хью Брок собирал эти крики, умножая свою коллекцию…
«Спасите Альтаира! Ему осталось жить считанные миллиарды лет!»