Хвостатая для мажора
Шрифт:
Именно там Артур впервые заговорил со мной. Он рассказал, что привез много подарков, в первую очередь это были вещи. Артур также не забыл о книгах для меня. Он долго говорил, но я плохо слушала – никак не могла собраться после того, как Артур упомянул о продуктах и красках. Первые вызывали у меня ассоциации с Николь и ее неудачным салатиком, вторые настойчиво нагоняли воспоминания о том, как мы выезжали с Артуром на природу… где он рисовал портрет... Рисовал и порол меня, а затем снова рисовал. Здравый смысл подсказывал, что в скором времени мы снова поедем «отдыхать», ох, только не это. Я очнулась после того,
– Эрика, ты была послушной девушкой, моя дорогая? – я даже не успела ответить. Похоже, что Артуру вовсе не нужен был мой ответ. – О да, я уверен, что ты была послушной девушкой… – мне было немного страшновато, ведь я не знала, звонил Артур сегодня утром Николь и Мари, либо он приехал без предупреждения. Я сама едва успела спуститься. И поднялась я с постели только потому, что мне плохо спалось. Да, если вечером, пережив наказание, я заснула быстро – как только моя голова коснулась подушки, то утром сон улетучился... Я думала о том, что будет, когда Артур вернется. Еще и попка давала о себе знать.
– Я старалась быть послушной девушкой, хозяин. Я старалась для вас, но…
– Хорошо, – кажется, Артур перебил меня намеренно. Думаю, ему хотелось начать общение с приятного, а не наказывать меня за то, что было вчера… Похоже, он не знает ничего о том, как я вела себя и что я при этом говорила. Бедная Мари. Мне ее было даже немного жаль. Совсем чуть-чуть, но все же… – Покажи мне, насколько хорошей девочкой ты можешь быть – сними юбочку, рубашку и белье. Хочу, чтобы ты легла мне на колени, и я смог полюбоваться твоей красивой поротой попкой.
Мне казалось, я никогда не привыкну к таким просьбам. Щечки горели, а пальцы дрожали, когда я снимала с себя одежду. Я молчала и делала все, о чем попросил меня Артур. Если я буду послушной сейчас, возможно, он пощадит меня потом – когда Мари расскажет, что я вчера делала. Но я все-таки надеялась, что она ничего не расскажет хозяину. О, возможно, мне удастся задобрить ее одним из подарков, которые Артур привез для меня!
Я лежала животом на коленях Артура и тихо ненавидела себя за то, что я стала такой… ох, такой покорной… Разве я когда-либо была такой? Я никогда не боялась того, что отец меня выпорет в старом сарайчике. Так почему меня пугают наказания Артура? Боже, я чувствовала себя очень униженной… Не помню, чтобы раньше я чувствовала это настолько остро. Мне казалось, что нет унизительней позы, чем та, в которой я сейчас находилась…
Мне было противно от всего этого, мне также хотелось поколотить Артура за все нездоровые выдумки, за порочные желания, за то, что он получал удовольствие от унижения… унижения меня... ну и, конечно же, Мари и Николь. Артур проводил пальцами по моей коже, вызывая в теле дрожь, он прикладывал горячие ладони к половинкам, легонько сжимал попку, поглаживал ее, иногда пощипывал. Это было волнительно, отчасти унизительно и очень, ну очень долго. Я думала, что осмотр никогда не закончится. Что Артур будет трогать меня целый день. Слава богу, это были лишь мои опасения.
– О, твоя задница все еще красная, Эрика. Теперь я верю, что Николь и Мари наказывали тебя. Но я не хочу, чтобы ты считала все, что девушки с тобой сделали обычным наказанием... Ты же понимаешь, что я попросил служанок сделать это
– Да, о да, хозяин… мне было очень трудно… очень.
– Это хорошо, я рад, что тебе было тяжело – только пройдя сложный путь можно воспитать силу духа, – на месте Артура я бы сторонилась подобных испытаний – ведь чем сильнее становится дух, тем больше возрастает вероятность бунта. Я не знала, есть ли в Артуре столько силы, чтобы он мог справиться с ним. – Что больше тебе запомнилось?.. Ремешок или расческа? – а пока я собиралась с мыслями, чтобы ответить, он гладил бедра, заставляя меня краснеть. – Что из них принесло тебе больше страданий?
– Ремешок… – я понимала, что затягивать с ответом мне не стоит. – Больше мне запомнился ремешок, которым отшлепали меня вчера, хозяин, – я еще собиралась уточнить, что сделала это со мной Мари, но не смогла вымолвить ни одного слова, поскольку рука Артура… она… он… Артур… принялся ласкать самые сокровенные места. Я замирала от ласк, мне было приятно и страшно от того, что он войдет туда пальцами, ну а потом… ох, я не понимала, что будет потом, но замирала от каждого движения, порой даже забывала вдыхать воздух. Я дрожала от стыда, понимая, что Артур сейчас рассматривает меня. Он смотрит, как его пальцы… они…
– О да, я вижу. Я вижу, моя дорогая Эрика, что тебя хорошенько отшлепали вчера. Я бы сам лучше не наказал тебя. Возможно, нам стоит приглашать к себе девочек… – Артур ничего не спрашивал у меня, он просто размышлял в слух, но я, на всякий случай, покачала головой, ох, я рисковала нарваться на неприятности, впрочем, я давно на них нарвалась. Еще тогда, когда попалась Артуру на глаза... – Николь и Мари рассказали мне, – мое сердце сжалось, – что ты хорошо себя вела. Я был рад это услышать, – боже, я не верила собственным ушам – Николь и Мари солгали ради меня. Они сделали это ради меня… Просто невероятно. – Моя дорогая Эрика, я крайне доволен, что привел в свой дом такую разумную девушку – если бы ты, милая, ослушалась служанок, я был бы обязан дать тебе очень жестокую порку.
– Да, хозяин. Я понимаю, – тихо прошептала я. Неожиданно Артур меня отпустил – я испугалась, что сделала серьезную ошибку, но похоже, все было нормально – он помог мне подняться и слегка привлек меня к себе. Когда я нашла в себе смелость заглянуть Артуру в глаза, он нежно погладил меня по щеке.
– А поскольку ты была хорошей девочкой, Эрика, я приглашаю тебя в свою комнату, где ты сможешь примерить несколько чудесных комплектов, – Артур мечтательно улыбнулся. – Я купил их специально для тебя, дорогая, – как истинная девушка я была рада обновкам. Меня смущало только одно – Артур будет смотреть за тем, как я буду раздеваться перед ним. И ничто не сможет укрыться от его нетерпеливых глаз, жадно ощупывающих обнаженное тело – грудь, попку, ножки и мой хвостик... Никакой одежды – никаких тайн и девичьих секретов.